Переход от диктатуры к демократии в Испании
Казалось, сам Хуан Карлос давал основания для его противников.
4 февраля 1970 г. в публикации в «Нью-Йорк тайме» о принце говорилось как о надежде демократического будущего страны. Основанием для такого вывода служило и интервью корреспонденту «Нью-Йорк тайме» Рихарду кдеру: Хуан Карлос заявил, что хотел бы править как «король всех испанцев». Иными словами, принц, как в свое время и его оте
ц, выразил желание быть королем всех, кого разделяли все еще не поросшие травой забвения траншеи гражданской войны, т.е. победителей и побежденных.
К удивлению принца Франко спокойно отнесся к высказываниям такого рода, публикуемым за рубежом. В рождественскую неделю 1972 г. Хуан Карлос и София посетили Вашингтон. Отвечая на многочисленные вопросы о будущем Испании, наследник престола неоднократно заявлял: «я верю, что народ хочет свободы». Хуан Карлос не сомневался в негативной реакции Франко и, отправляясь в эль Пардо по возвращении в страну, испытывал некоторое беспокойство. Однако, Франко отнесся к его высказываниям не только спокойно, но даже одобрил его «линию поведения»: «Есть то, о чем Вы можете и должны говорить вне Испании, и о чем Вы не должны говорить в самой Испании». Сам Франко весьма преуспел в этом «двойном счете»: достаточно вспомнить его интервью 9 ноября 1944 г., опубликованное в Испании с большими купюрами, его беседы с послами США К.Хейсом и М. Армюром. Но Хуан Карлос не придерживался «двойного стандарта», хотя ему и приходилось соблюдать осторожность.
Еще при жизни Франко он установил контакты через посредников с генеральным секретарем компартии Испании Сантьяго -ГЬаррильо. И хотя ответ гласил: «Л>аррильо не пошевелит пальцем, пока не станете королем. Затем не должно будет пройти много времени для осуществления Вашего обещания легализовать партию», Хуан Карлос, по его собственному признанию, «свободно вздохнул за долгое время». Контакты с социалистами оказалось установить еще труднее: новое руководство партии, во главе с Фелипе Гонзалесом избранное в октябре 1974 г., заняло негативную позицию по отношению к восстановлению монархии. Тем не менее, Хуан Карлос не избегал личных контактов с социалистами и даже будучи одновременно исполнявшим, обязанности главы государства, пошел навстречу пожеланию Вилли Грандта, дав указание вернуть паспорт Фелипе Гонзалесу, дабы он мог присутствовать на конгрессе немецких социалистов.
Франко не изменил своего отношения к Хуану Карлосу как будущему королю даже после того, как 18 марта 1972 г. состоялась свадьба его внучки с принцем Ъльфонсом. Франко признался, что уж очень ему хотелось видеть свою любимую внучку принцессой. Но не более того: при безусловном уважении к желаниям своей обожаемой супруги, диктатор не смешивал дела семейные с благом государства, как он его понимал. То, что Франко предпочел Хуана Карлоса кандидатуре иммобилистов Ъльфонсо, имело последствия для Испании, вряд ли предвиденные диктатором и не сразу оцененные современниками.
Уже будучи королем, Хуан Карлос, отвечая на вопрос своего биографа маркиза Хосе <уиса де,илальонга, как Испания могла перейти от почти сорокалетней диктатуры к демократии с конституционным королем во главе и все это произошло без больших волнений и потрясений, ответил, что, когда он взошел на трон, у него на руках были две важные карты. Первая — несомненная поддержка армии. Армия была всесильна, а она повиновалась королю, поскольку он был назначен Франко. «Ъ в армии приказы Франко даже после его смерти не обсуждались». Вторая карта — мудрость народа, «ц унаследовал страну, которая познала 40 лет мира, и на протяжении этих 40 лет сформировался могучий и процветающий средний класс. Социальный класс, который в короткое время превратился в становой хребет моей страны». В данном контексте Хуан Карлос ничего не сказал о своей роли в утверждении института монархии и придания ей демократического облика.
В свое время Хуан Карлос приложил немало усилий, чтобы убедить испанцев, что монархия может быть полезна для страны. И это ему удалось еще и потому, что к тому времени, когда ответ на вопрос «После Франко, что?» из области предположений перешел на твердую почву практической политики, в общественном сознании большинства испанцев произошли кардинальные перемены: на смену идеологии конфронтации, этого наследия гражданской войны, пришла идея национального консенсуса.
24 февраля 1975 г., за несколько месяцев до смерти Франко, М.'уньон де <ара в интервью журналу «Мамбио-16» назвал «выход на авансцену тех, кто не участвовал в гражданской войне, наиболее примечательной чертой второй половины 50-х годов». Известный историк имел в виду не только раздававшиеся в среде, близкой к режиму гуманитарной интеллигенции, призывы к наведению мостов между «победителями» и «побежденными». А именно так была воспринята основная идея книги П.<айна кнтральго «Испания как проблема», что пришло время примирения двух противостоящих традиций в испанской культуре — «традиционализма» и «прогрессизма». Но и то, что начиная со студенческих волнений в феврале 1956 г. демаркационная линия проходила не по привычной полосе — сыновья и дочери «победителей» и «побежденных» часто оказывались в одном лагере.
Франко со свойственной ему интуицией решил перехватить носившуюся в воздухе идею примирения «двух Испании». Материальным воплощением того, как диктатор представлял себе преодоление пропасти между «двумя Испаниями», служит мемориальный комплекс в «Долине павших», сооруженный в 1959 г. в горах в нескольких милях от Эскориала, куда были перенесены останки основателя фаланги Хосе Антонио Примо де Риверы и где был перезахоронен прах «победителей» и «побежденных».
Власти готовы были через 20 лет после окончания гражданской войны простить мертвых. Ко все же оставалось то, через что Франко так и не смог переступить: живых он простить не мог.
Избегая публичных выступлений на эту тему, он был откровенен с теми из своего окружения, которым он доверял. В беседе с 'алгадо Ъраухо, в ответ на неоднократно высказываемое желание дона Хуана быть королем всех испанцев, Франко с раздражением заметил: «Значит всех побежденных, баскских и каталонских сепаратистов, коммунистов, социалистов, членов Национальной конфедерации труда, республиканцев различных направлений, а также террористов. Почему же нет? Все они испанцы».
Между тем идея примирения как основа будущего национального консенсуса со временем стала находить поддержку и среди тех, кто составлял в свое время опору режима.
3 марта 1969 г. в телевизионном интервью в Бонне настоятель монастыря Монсеррат, более известного во всем мире как монастыря «Долины павших», который в годы гражданской войны был убежищем для беглецов как той, так и другой стороны, сказал, что «эта страна продолжает быть разделенной между побежденными и победителями, хотя пацифистская пропаганда правительства и пытается это скрыть. После той войны у народов, составляющих современное испанское государство, похитили их право на самоопределение, их право на свободу мнений, их право на свободу ассоциаций, право на забастовку. Можно сказать, что все права человека, провозглашенные Т„екларацией Объединенных НацийУ, нарушены, прелат выразил сожаление, что церковь, преследуемая в начале гражданской войны, не сумела найти пути к диалогу, «как завещал нам Христос». Как показали последующие события, эта точка зрения разделялась многими церковными иерархами.
Скачать реферат