Особенности перевода лирики И.В. Гете на русский язык

Итак, «Willkommen und Abschied»:

Es schlug mein Herz, Geschwind zu Pferde!

Es war getan fast eh gedacht.

Der Abend wiegte schon die Erde,

Und an den Bergen hing die Nacht;

Schon stand im Nebelkleid die Eiche,

Ein aufgetürmter Riese, da,

Wo Finsternis aus dem Gesträuche

Mit hundert schwarzen Augen sah.

Der Mond vom einem Wolkenhügel

Sah kl&a

uml;glich aus dem Duft herfor,

Die Winde schwangen leise Flügel,

Umsausten schauerlich mein Ohr;

Die Nacht schuf tausend Ungeheuer,

Doch frisch und fröhlich war mein Mut:

In meinen Adern weiches Feuer!

In meinem Herzen welche Glut!

Dich sah ich, und die milde Freude

Floß von dem süßen Blick auf mich;

Ganz war mein Herz an deiner Seite

Und jeder Atemzug für dich.

Ein rosenfarbnes Frühlingswetter

Umgab das liebliche Gesicht,

Und Zärtlichkeit für mich – ihr Götter!

Ich hofft es, ich verdient es nicht!

Doch ach, schon mit der Morgensonne

Verengt der Abschied mir das Herz:

In deinen Küssen welche Wonne!

In deinem Auge welcher Schmerz!

Ich ging, du standst und sahst zur Erden,

Und sahst mir nach mit nassem Blick:

Und doch, welch Glück, geliebt zu werden!

Und lieben, Götter, welch ein Glück!

Для сравнения мы возьмём перевод этого стихотворения Н. Заболоцкого (слева) и Б. Морица (справа):

Душа в огне, нет силы боле,. В седло! Я зову сердца внемлю!

Скорей в седло и на простор! Лишь миг – и конь летел стрелой.

Уж вечер плыл, лаская поле, Уже баюкал вечер землю,

Висела ночь у края гор. И ночь повисла над горой.

Уже стоял, одетый мраком, В тумане дуб гигантом в латах,

Огромный дуб, встречая нас; Там возвышался в этот час,

И тьма, гнездясь по буеракам, Где тьма, таясь в кустах косматых,

Смотрела сотней черных глаз. Смотрела сотней черных глаз.

Исполнен сладостной печали, Луна сквозь дымку, с гребня тучи,

Светился в тучах лик луны, Смотрела грустно в вышине,

Крылами ветры помавали, Крылатых ветров рой летучий

Зловещих шорохов полны. Свистел свирепо в уши мне.

Толпою чудищ ночь глядела, Ночные страхи мчались с нами,

Но сердце пело, несся конь, Но был я весел, бодр мой конь.

Какая жизнь во мне кипела, В моей душе какое пламя!

Какой во мне пылал огонь! В моей крови какой огонь!

В моих мечтах лишь ты носилась, Мы вместе. Счастья неземного

Твой взор так сладостно горел, Исполнен взор желанный твой.

Что вся душа к тебе стремилась Я был с тобой всем сердцем снова,

И каждый вздох к тебе летел. Мой каждый вздох – тебе одной.

И вот конец моей дороги, Твой милый облик детски-сторогий

И ты, овеяна весной, Весны румянец озарил,

Опять со мной! Со мной! О боги! И этой нежности, о боги,

Чем заслужил я рай земной? Я жаждал но не заслужил.

Но - ах! – лишь утро засияло, Но – ах! – уже зари сиянье,

Угасли милые черты. И сердце сжал разлуки страх.

О, как меня ты целовала, Какой восторг в твоем лобзаньи!

С какой тоской смотрела ты! Какая боль в твоих очах!

Я встал, душа рвалась на части, Я уходил. Слезы участья

И ты одна осталась вновь… Ты не могла во взоре скрыть.

И все ж любить- какое счастье! Но всеж любить какое счастье,

Какой восторг- твоя любовь! И счастье все ж любимым быть!

Первые две строфы как у Н. Заболоцкого так и у Б. Морица переведены по смыслу, как воспринял для себя каждый из переводчиков, оба не совсем соответствуют оригиналу. Строки «Der Abend wiegte schon die Erde,/ Und an den Bergen hing die Nacht», - являются у обоих переводчиков примером удачного перевода. Одушевлённый образ дуба – «громоздкого исполина, окутанного туманом» - представляется авторам перевода то просто «огромным дубом, одетым мраком», то даже «дубом – гигантом», но почему-то одетым не в одежды из тумана, а «в латах». Мы полагаем, что оба переводчика иначе восприняли этого гётевского «героя». Н. Заболоцкий просто недооценил этот образ, тем более нам кажется непонятным здесь выражение «встречая нас» - кого же нас, ведь герой один в пути, возможно Н. Заболоцкий взял во внимание и лошадь?! Б. Мориц был более близок к образу, но внес свои существенные коррективы. Хотелось бы отметить изобретательность Н. Заболоцкого в переводе следующей строки, чувство страха ему вполне удалось внушить: «И тьма, гнездясь по буеракам,/ смотрела сотней чёрных глаз». Но и у Б. Морица получилась не менее устрашающая картина: «Где тьма , таясь в кустах косматых, смотрела сотней черных глаз», правда сложно представить «косматые кусты», то ли медведя или даже пса, но всё же…

Следующее восьмистишие в целом близко к оригиналу у обоих авторов переводов. Строки из И.В. Гёте «Ein rosenfarbnes Frühlingswetter/ Umgab das liebliche Gesicht» - кажется, оказались наиболее трудными для переводчиков: Н. Заболоцкий пошёл лёгким путём - «И ты, овеяна весной», а вот Б. Мориц качественно подошёл к данному вопросу и даже представил возлюбленную героя с детски-строгим обликом, в целом перевод его очень близок к оригиналу: «Твой милый облик детски-строгий/ Весны румянец озарил». Это восьмистишие вообще хорошо удалось у Б. Морица, красиво и близко к оригиналу, а вот Н. Заболоцкому, кажется, пришлось в большей степени применить свой поэтический талант, и в меньшей – переводческий. Н. Заболоцкий воспользовался одним из видов переводческой трансформации – компенсацией смысловых потерь и, чтобы следовать рифме немного поменял порядок строк, вторую строку «Verengt der Abschied mir das Herz» - в переводе он заменил на «Угасли милые черты» - а затем всё же вставил потерянную строку: «Я встал, душа рвалась на части».

В общем у Н. Заболоцкого снова прослеживаются разногласия с подлинником: нет и «сердца», которое «сжал разлуки страх», нет и ушедшего, а не «вставшего» героя, девушка которого, провожая его, не может «скрыть слёзы участья во взоре» - зато всё это есть в переведённых строках Б.Морица, которые столь близки оригиналу и вызывают только уважение к переводчику. При этом нельзя сказать, что, пытаясь как можно точнее следовать оригиналу, Б. Мориц потерял красоту стиха, стараясь быть ближе к таланту И.В. Гёте, он перенёс большую часть этого дара косноязычья на перевод.

Следующее стихотворение отражает личные переживания поэта в любви к Анне Элизабет Шёнеман, воспетой им под именем Лили и Белинды. Если стихотворения, посвящённые Ф. Брион, проникнуты бурной восторженностью, то чувства, вызванные Лили, сложны и противоречивы. Страсть лирического героя сильна, но есть в его любви нечто тягостное. Любовь к Лили вызывает у поэта элегические ноты. Одно из стихотворений этого цикла написано в 1775 году, оно называется «Neue Liebe, neues Leben»:

Herz, mein Herz, was soll das geben?

Was bedränget dich so sehr?

Welch ein fremdes, neues Leben!

Ich erkenne dich nicht mehr.

Weg ist alles, was du liebtest,

Weg dein Fleiß und deine Ruh –

Ach, wie kamst du nur dazu!

 Скачать реферат