Многоликий пацифизм
Но, с другой стороны, в руководстве ВОМ не было единства. Наибольший вес имели представители пацифистских организаций, ориентировавшихся на Лигу наций (Р. Сесиль, П. Кот, Ф. Ноэль-Бейкер и др.); группа социал-демократических лидеров (Л. де Брукер, Ф. Адлер), как правило, не доверяла и препятствовала инициативам коммунистов (М. Кашен, Г. Поллит, Т. Шверник), обвиняя их в репрессиях, а группа лев
ых социалистов (Ж. Жиромский, Р. Брейтшейд, Р. Штампфс, напротив, ориентировались на сотрудничество с ними. Значительное влияние приобрели представители профсоюзов, сами по себе имевшие множество оттенков. Огромное воздействие на обстановку в ВОМ оказывала группа всемирно известных деятелей культуры и науки (Г. Манн, Т. Манн, Л. Фейхтвангер, Р. Роллан, Э. Синклер).
В ряде национальных комитетов ВОМ произошли расколы. Главной причиной было нежелание консервативных и ряда социал-демократических кругов сотрудничать в одной и той же организации с коммунистами.
Тем не менее, во многих странах пацифистское движение стало использовать новые формы антивоенной борьбы — широкие демонстрации против войны и фашизма, бойкоты перевозок оружия и продовольствия для агрессивных государств, направление делегаций в фашистские посольства и консульства, кампании за закрытие Суэцкого канала, в поддержку экономических санкций против Италии и Германии, политики коллективной безопасности, а также плебисциты мира, интернациональные кампании — Международный день мира, Копейка для мира, Павильоны мира.
1935-1937 гг. стали порой наивысшего энтузиазма в пацифистском движении, которое, насыщаясь антифашизмом, питалось новыми силами. Легионы приверженцев мира верили в возможность создания широкого фронта мира. В эти годы вдохновителями движения мира становились видные политические лидеры и известные деятели науки и искусства, авторитеты национального и международного масштаба:
А. Эйнштейн, П. Ланжевен, Р. Роллан и Г. Манн, Р. Сесиль и П. Кот. Был поставлен вопрос о созыве Всемирного Конгресса мира в 1938 г.
И все же объединенного движения мира создать не удалось. Различие мировоззренческих позиций стало непреодолимым препятствием в реализации совместной платформы предотвращения войны. Политика «умиротворения» агрессоров, отстранение Лиги наций от решения ключевых и международных проблем, отказ от санкций и коллективной безопасности разъедали, как ржавчина, антивоенные силы. Распространение в мировой политике идей национализма и шовинизма, своекорыстия и идеологических предубеждений становилось также немаловажным фактором, ослаблявшим пацифистские силы.
Мюнхенское соглашение нанесло серьезный удар по пацифистскому движению. Разрушив политические ориентиры у одних, дезориентировав посчитавших выполненной свою антивоенную миссию других, усилив позиции приверженности к ненасильственной политике «умиротворения» у третьих, мюнхенский сговор стал своего рода эмоциональным кризисом.
Особо пагубной была поставленная правящими кругами Англии и Франции альтернатива: либо соглашение с фашизмом, либо неотвратимость войны. И хотя все приверженцы мира однозначно осуждали фашизм, многие из них не осознавали ложности такого подхода.
В одном из последних документов ВОМ — срочном послании 19-ой Ассамблее Лиги Наций от 31 августа 1938 г. говорилось: «Сегодня Лиги наций более не существует». С осени 1938 г. антивоенная программа Брюссельского конгресса стала терять своих сторонников.
Мюнхенское соглашение усилило раскол в социалистическом пацифистском движении, который обнаружился на октябрьском заседании исполкома РСИ.
Обеспокоенный растущими разногласиями в социал-пацифистском движении, Генеральный Совет МФП 10 ноября 1938 г. призвал к срочной разработке единой антивоенной платформы и созыву конференции всех без исключения правительств 66. Реализация совместной стратегии мира встретились с препятствиями, вызванными не только крахом политики социалистического пацифизма, недостаточным политическим опытом самих масс, но и падением авторитета Коминтерна, идеалов широкого фронта мира, в связи с репрессиями в Советском Союзе руководства многих компартий, антифашистов, оставшихся в живых членов бывших социалистических партий (эсеров, меньшевиков), отошедших от политической деятельности.
Вместе с тем сталинский террор обрушился на российских пацифистов-толстовцев, чьи земледельческие коммуны подверглись массовым репрессиям. Тысячи последователей Толстого, мечтавшие о свободном труде и об осуществлении идеалов великого мыслителя, были уничтожены. Нельзя не вспомнить об обращении Я. Драгуновского к советскому правительству от 25 мая 1936 г. в связи с арестами и судом над толстовцами, в котором он убеждал правительство в неправомерности репрессий, ибо между идеей коммунизма и «разумной религиозностью толстовства» нет враждебности. Различие он видел только «в методе насилия»: «Идея, основанная на разуме, — это мировой интернационализм, метод насилия — это эгоистический, разъединяющий деспотизм». Обращаясь к репрессированным толстовцам, Драгуновский восклицал: «Судят не вас . а судят ту идею, которой вы хотели придерживаться! Судят жизнепонимание основанное на разуме. Судят сознание. Судят наш разум».
Антивоенные идеи Коминтерна не только не были реализованы для привлечения пацифистских сил, напротив, трещина между ними значительно возросла. В начале 1938 г. в связи с судебным процессом по делу «правотроцкистского» блока ряд старейших лидеров социал-пацифизма были обвинены в шпионаже в пользу Германии и Японии. Буря протеста захлестнула социалистическую прессу, способствуя отходу пацифистов от политики единого антифашистского фронта.
Волна террора в СССР, которая в канун войны значительно обескровила антивоенный потенциал, внесла замешательство в круги пацифистской общественности. В атмосфере 30-х годов, когда фашизм был главным врагом, а коммунисты являлись борцами против него, массовые репрессии в Москве, казалось, были лишены здравого смысла и воспринимались с недоверием. Более того, антивоенное общественное мнение сформировало стереотип облика коммуниста-антифашиста, который, хотя и ассоциировался с приемлемым для многих революционным насилием, но никогда не связывался с предательством.
Одним из наиболее ярких документов в этой связи является письмо Р. Роллана французскому писателю-коммунисту Ж.Р. Блоку (3 марта 1938 г.) по поводу процесса над Бухариным, Рыковым, Крестинским и др.: «Московский процесс для меня терзание . Не думают ли лучшие друзья СССР, что надо было бы самым быстрым способом отправить советским властям письмо . заклинающее их подумать о том, какие плачевные последствия для Народного фронта, для сотрудничества коммунистической и социалистической партий, для совместной защиты Испании будет иметь решение, приговаривающее осужденных к смертной казни?».
Лидеры антивоенных сил, такие, как А. Барбюс, Р. Роллан, А. Жид, Т. Манн и др., хотя и не могли судить о массовых репрессиях в СССР, однако осуждали, по словам С. Цвейга, «идолопоклонство, которым окружен Сталин». Многие разделяли позицию Р. Роллана: «Я не Сталина защищаю, а СССР — кто бы ни стоял в его главе .». В Москву хлынули потоки писем в защиту осужденных антифашистов.
Скачать реферат