Нобелевские лауреаты в иммунологии

Пауль Эрлих

Начав с работы с дифтерийным токсином в Институте инфекционных болезней. Эрлих создал теорию гуморального иммунитета (по его терминологии - теорию боковых цепей). Согласно ей, микробы или токсины содержат в себе структурные единицы - антигены, которые вызывают в организме образование аптител - особых белков класса глобулинов. Антитела обладают стереоспецифичностью, то есть конфо

рмацией, позволяющей им связывать только те антигены, в ответ на проникновение которых они возникли. Так Эрлих подчинил взаимодействие аптиген-антитело законам стереохимии. Вначале антитела существуют в виде особых химических групп (боковых цепей) на поверхности клеток (фиксированные рецепторы), затем часть их отделяется от поверхности клетки и начинает циркулировать с кровью (свободно перерешающиеся рецепторы). Встречаясь с микробами или токсинами, антитела связываются с ними, обездвиживают их и предупреждают их действие на организм. Эрлих показал, что отравляющее действие токсина и его способность связываться с антитоксином - это разные функции и на них можно воздействовать раздельно. Повысить концентрацию антител можно было повторными введениями антигена - так Эрлих решил беспокоившую Беринга проблему получения высокоэффективных сывороток. Эрлих ввел различие между пассивным иммунитетом (введение готовых антител) и активным иммунитетом (введение антигенов для стимуляции собственного антителообразования). Исследуя растительный яд рицин, Эрлих показал, что антитела появляются не сразу после введения в кровь антигена. Он первым изучал передачу части иммунных свойств от матери к плоду через плаценту и к младенцу - с молоком.

Открытие Мечникова далеко не сразу получило признание ученого сообщества. Его поддерживали главным образом его же ученики и мало кто из посторонних. Намного большей популярностью пользовалась теория иммунитета, предложенная Эрлихом. Между Мечниковым и Эрлихом возникла долгая и упорная дискуссия в печати об «истинной теории иммунитета». Наиболее сильный удар по позициям Мечникова нанесла весть об открытии Берингом и Китасато в: 1890 году гуморальной (то есть обусловленной антителами) природы иммунитета к дифтерии. Борде (Нобелевская премия 1919 года), ученик Мечникова, невольно повредил учителю, описав лизис (разрушение и растворение) бактерий и эритроцитов антителами и неким термолабильным (нестойким к высоким температурам) фактором, содержащимся в крови. Эрлих и Моргенрот продолжили изучение этого фактора и назвали его комплементом (лат. complementum - дополнение, добавление). Фагоцитоз Мечникова здесь вроде бы был непричем. Казалось, идея «гуморализма» окончательно победила.

Мечников ответил простым опытом: возбудители сибирской язвы, помещенные в маленький бумажный мешочек, свободно пропускавший растворимые антитела и не пропускавший клетки-фагоциты, сохраняли свою вирулентность (способность вызывать заражение). Мечников изложил свои взгляды в вышедшей в 1901 году книге «Иммунитет к инфекционным болезням», но скептиков и она не убедила.

Долгая полемика между Мечниковым и Эрлихом не принесла победы ни одному из них. В начале XX века Альмрот Эдвард Райт (1861-1947) и С. Р. Дуглас в бактериологическом отделении лондонской больницы Св. Марии отрыли существование антител, облегчающих фагоцитоз, которым Райт - большой ценитель классической словесности - дал название опсонинов (греч. opsoniazo - снабжать пищей).

Накал страстей и интерес широкой публики к спору были так велики, что Бернард Шоу посвятил этой теме пьесу «Врач на распутье», где герои рассуждают о фагоцитах и опсонинах. Открытие Райта и Дугласа позволило, наконец, свести взгляды обеих школ в единую теорию иммунитета. Фагоцитоз получил название клеточного, а антителообразование - гуморального иммунитета. Мечников и Эрлих разделили в 1908 году Нобелевскую премию [2].

Признание научным сообществом теории фагоцитоза опосредованно привлекло внимание к той области науки, из которой эта теория вышла, - к эволюционной эмбриологии, одним из создателей которой по праву является Илья Ильич Мечников.

Глава 4. 1913 Шарль Робер Рише (1850-1935)

Формулировка нобелевского комитета:

«…за открытие того, что повторное введение в организм животного и человека чужеродных белков и некоторых других веществ приводит к повышению чувствительности к ним, и что при повторном контакте с тем же веществом может возникнуть анафилактический шок – тяжелая реакция всего организма, часто ведущая к смерти. Таким образом, было показано, что защитные иммунные механизмы могут вызывать болезнь».

Рише скромно утверждал, что его открытие было результатом не глубокого осмысления, но «простого наблюдения, почти случайного». «У меня нет другой заслуги, кроме той, что я не отказался увидеть факты, которые сами предстали передо мною совершенно очевидным образом, - говорил он в своей Нобелевской лекции. - В экваториальных морях можно встретить кишечнополостных животных, называемых Physalia, известных также как «португальский кораблик». Эти животные в принципе состоят из мешка, наполненного воздухом, что позволяет им плавать подобно кожаному меху. С этим мешком соединена полость, украшенная очень длинными филаментами, в воде висящими вниз. Эти филаменты, иногда в 2-3 м длиной, вооружены маленькими выростами, которые прилипают, как присоски, к встречаемым ими предметам. А во внутренней части этих бесчисленных присосок есть маленькое острое жало, которое вонзается в прикоснувшееся к ним чужеродное тело так, что контакт с филаментами физалии равноценен множественным инъекциям яда.»

Далее Рише рассказывал, как он, путешествуя по Средиземному морю на яхте Альбера, князя Монако, получил от него и двоих общих друзей Жоржа Ришара и Поля Портье совет: изучить яд физалии. Этот яд хорошо растворялся в глицерине и введение такого раствора вызывало симптомы отравления ядом физалии. Вернувшись в Париж, и не имея возможности работать с физалиями, Рише переключился на исследование актиний (Actiniae), которых было в избытке, так как они обитают в водах европейских побережий.

Экстракт щупалец актинии тоже оказался токсичным. Рише и Портье попытались определить токсическую дозу. Это было трудным делом, так как яд действовал медленно, и надо было ждать 3-4 дня, чтобы определить, была ли доза смертельной. Требовались 1 кг глицерина и 1 кг щупалец, чтобы получить (после фильтрования) жидкость, вызывающую смерть лабораторного животного в дозе 0,1 мл на 1 кг живого веса.

Что будет, если некто примет умеренную дозу яда и через несколько дней, восстановив свои силы полностью, вновь примет ту же дозу того же яда? - Такой вопрос задал себе Рише и предположил два возможных ответа. Первый и самый простой: ничто не изменится в организме и яд вызовет тот же эффект. Второй: произойдет некоторое привыкание, организм станет менее чувствительным или нечувствительным вовсе. Оба варианта развития событий были известны задолго до работ Рише. А потом случилось совершенно непредвиденное: у собаки, получившей ранее несмертельную инъекцию яда, после получения во второй раз чрезвычайно низкой дозы (5 мкл), немедленно проявились признаки острого отравления: рвота, кровавый понос, резкое нарушение сердечного ритма, потеря сознания, удушье и смерть. Так Рише впервые обнаружил существование третьего варианта развития событий - повышение чувствительности организма к яду. Для обозначения этого явления он в 1902 году предложил термин анафилаксия (от греч. ana - усиление действия и phylaxis - защита).

 Скачать реферат