Значимость восточного учения и способы приобретения отдельных культурных навыков духовного развития для европейской личности

Это странное противоречие между Востоком и Западом находит своё выражение, прежде всего, в религиозной политике. Мы говорим о религиозном поучении или подъёме. Бог для нас – Господь Вселенной, у нас есть религия любви к ближнему, в наших вознёсшихся ввысь церквах возвышаются алтари.

Индиец же говорит о дхьяне, медитации и погружении, божество пребывает внутри всех вещей и, прежде всего, чел

овека. От внешнего здесь движутся к внутреннему; например, в старых индийских храмах алтари опущены на два – три метра ниже уровня земли; то, что мы стыдливо скрываем, то для индийца - священный символ. Мы верим в деяние, индиец – в неподвижное бытие. Наша религиозная практика заключается в молитве, почитании, превознесении, а у индийца главнейшим занятием является медитация (йога) – погружение в состояние, которое бы мы, европейцы, назвали бы бессознательным, но которое сам он полагает состоянием наивысшего сознания.

С одной стороны, медитация есть самое выразительное проявление индийского духа, с другой стороны, она выступает как тот самый инструмент, с помощью которого и достигается это состояние.

Но Юнг категорически против именно такого рода медитации для европейской личности, объясняя тем, что у Европы и Востока абсолютно разный фундамент, разные корни, и глубокое погружение в подсознание, посредством медитации для европейца очень опасно!

Наша современная психология знает, что личностное бессознательное является лишь верхним слоем, покоящимся на фундаменте совсем иной природы. Он обозначается нами как коллективное бессознательное. Основанием для такого обозначения служит то обстоятельство, что, в отличие от личностного бессознательного с его чисто личностным содержанием, образы глубинного бессознательного имеют отчётливо мифологический характер. Иначе говоря, по форме и содержанию они совпадают с теми повсюду разлитыми, изначальными представлениями, которые лежат в основании мифов. Они имеют уже не личностную, но сверх личную природу и присущи всем людям.

Поэтому они обнаруживаются во всех мифах и сказках всех времён и народов, а равно и у тех индивидов, которые не имеют ни малейшего представления о мифологии.

Наша западная психология на деле достигла того же, что и восточная с помощью медитации, а именно: она в состоянии достичь глубинного слоя бессознательного и дать его научное описание. Мифологические мотивы, наличие которых установлено исследованием бессознательного, многообразны, но они соединяются в концентрически – радиальном порядке, в центре, или в сущности, коллективного бессознательного. В силу удивительного согласия между воззрениями медитации и результатами психологического исследования, Юнг избрал для этого центрального символа санскритский термин «мандала», что значит «круг».

Здесь вероятен вопрос: но как же наука дошла до таких утверждений? На этот вопрос можно ответить двояко.

Во-первых, исторически. При изучении, скажем, средневековой натурфилософии, мы видим, что для символизации центрального принципа она постоянно прибегает к форме круга, чаще всего поделённого на четыре части. Это представление, очевидно, позаимствовано из церковных аллегорий четверичности, которая обнаруживается в бесчисленных образах Rex gloriae c четырьмя евангелистами, в четырёх сторонах рая, четырёх ветрах и т.д.

Второй путь является эмпирико-психологическим. На определённой стадии психологического лечения (из практики Юнга К.Г.) пациенты начинают спонтанно изображать такие мандалы – либо потому, что они им снятся, либо по причине неожиданно ощутимой нужды в изображении упорядоченного единства, чтобы компенсировать душевный хаос. Сходный процесс протекал, например, у швейцарского святого – блаженного брата Николая фон дер Флюэ. Результаты мы доныне можем видеть в Заксельнской приходской церкви, в изображении видения о троице. Ему удалось упорядочить ужасающее видение, потрясшее его до самых глубин, с помощью символики круга, почерпнутой из книжки одного немецкого мистика.

Между христианской и буддийской мандалами имеется тонкое, однако, огромное различие. Христианин никогда не скажет по ходу созерцания: «Я – есмь Христос», но вместе с Павлом признает: «И уже не я живу, но живёт во мне Христос». В нашей же сутре сказано: «Ты узнаёшь, что ты - Будда». В основе своей оба исповедания тождественны, поскольку буддист достигает этого знания, лишь когда он уже «анатман», то есть лишён самости. Но в формулировке содержится и безграничное отличие: христианин достигает своей цели в Христе, буддист узнаёт, что он – Будда. Христианин выходит из преходящего и привязанного к «Я» мира сознания, буддист же остаётся на вечном основании своей внутренней природы, единство которой с божеством или универсальной сущностью.

Восточная культура изначально пришла из Индии, перекочевала сначала в Китай, а затем и в Японию. Айкидо – это японское боевое искусство, но корни его, как нам видно, пришли из Индии, вот почему говоря о Востоке и его искусстве, мы всегда должны помнить откуда оно возникло.

Продукт развития медитации, что входит в процесс обучения восточными боевыми искусствами, в западном варианте весьма трудно сравнивать с тем, что представляет собой медитация в Индии. Дело в том, что восточное учение встретилось на Западе с особой ситуацией, с таким состоянием умов, которого Индия не знала ранее. Для этой ситуации характерно строгое размежевание между наукой и философией, которое в той или иной мере существовало на протяжении примерно трёхсот лет до того времени, как «медитация» стала известна Западу. Начало этого раскола – специфически западного феномена – в действительности относится к Возрождению, к XV в. Именно в это время пробуждается широкий и страстный интерес к античности, вызванный падением Византийской империи под ударами ислама. Впервые в Европе не осталось, пожалуй, ни одного уголка, где бы не знали греческий язык и греческую литературу. Великая схизма в Римской церкви была прямым результатом этого вторжения так называемой языческой философии. Появился протестантизм, который вскоре охватил всю Северную Европу. Но даже такое обновление христианства не могло удержать в рабстве освобождённые умы европейцев.

Протестантские секты, своими атаками на авторитет Римской церкви в значительной мере разрушили веру в Церковь, как необходимое орудие божественного спасения. Вся тяжесть авторитета была возложена, таким образом, на индивида, а вместе с тем и невиданная ранее религиозная ответственность. Отсутствие исповеди и отпущения грехов обострило моральный конфликт, отяготило индивида проблемами, которые ранее за него решала церковь.

На Востоке люди обходились всегда без всякой исповеди – путём медитации и, решая все свои проблемы через себя, внутри себя – «встретившись с Буддой», Запад же, в настоящее время нашёл более простой и эффективный метод для того, чтобы решить какие-либо внутренние и внешние конфликты или просто выговориться, освободившись тем самым от накопившихся навязчивых идей или просто «внутреннего груза» - люди посещают психолога.

 Скачать реферат