СССР и Франция после Мюнхена

В своем выступлении перед парламентариями Ж. Бонне очень кратко остановился на франко-итальянских отношениях, которые он обсуждал с Риббентропом. Он промолчал, что на переговорах не удалось заручиться поддержкой Германии в нормализации франко-итальянских отношений. По мнению министра колоний в правительстве Даладье Ж. Манделя, Риббентроп «разочаровал даже друзей Бонне», поскольку вместо того, ч

тобы отмежеваться от антифранцузской позиции Италии, он подчеркнул особые отношения Германии с Италией и прочность «Оси Берлин-Рим». Столь же сдержан был на переговорах Риббентроп в вопросе о гарантиях Чехословакии, которые были предусмотрены мюнхенскими соглашениями. Он заметил, что само понятие «гарантии» порождает большие неудобства, а затем заявил, что рассмотрит вопрос позднее. Практически германский министр вынудил Бонне отказаться от обязательств Франции, взятых ею по отношению к Чехословакии после Мюнхена. Но министр иностранных дел Франции постарался завуалировать неудачи на переговорах с Риббентропом и подчеркивал положительные стороны франко-германской декларации.

В циркулярной телеграмме дипломатическим представителям Франции за границей от 14 декабря Ж. Бонне утверждал, что Риббентроп поддержал точку зрения французского правительства об улучшении отношений между Парижем, Берлином и Римом и высказал мнение, что нет серьезных препятствий для сотрудничества между англо-французским блоком и германо-итальянским союзом. Министр иностранных дел Германии дал понять, сообщал Бонне в своей телеграмме, что целью Германии и Италии остается борьба против большевизма.

Однако Берлин ставил своей задачей не только противодействие большевизму, но и ослабление позиции Франции в Европе, ее изоляцию, в первую очередь от Советской России. Возвратившись в Берлин, Риббентроп с удовлетворением заявил, что подписанная германо-французская декларация окончательно «отколола Францию от СССР и устраняет последние остатки опасности русско-французского сотрудничества».

Для политических деятелей, дипломатов и публицистов было очевидно, что франко-германское сближение, декларируемое официальным Парижем как путь к укреплению мира в Европе, по своей сути является продолжением мюнхенской политики сговора с Гитлером. «29 сентября в Мюнхене, 6 декабря в Париже - две даты, знаменующие торжество гитлеровской политики, два надгробных камня над погребенным принципом коллективной безопасности!» - так квалифицировал политическую сделку Ж.Бонне с И.Риббентропом полпред СССР во Франции Я.З.Суриц.

Советское руководство справедливо считало, что франко-германское сближение создает новый расклад сил в Европе. Во французской прессе усилились нападки на СССР. «Начинается, по-видимому, артиллерийская подготовка возможного дальнейшего соглашения с Германией, - писал в советское полпредство в Париже М.М.Литвинов 31 декабря, - Бонне . заранее решает, что неизбежным элементом такого соглашения будет ликвидация в той или иной форме пакта с СССР, а может быть, и с Польшей».

Однако в возникшей ситуации для НКИД СССР были некоторые неясные моменты. В письме к Я.З.Сурицу 10 декабря нарком иностранных дел писал: «Трудно, однако, допустить, чтобы Гитлер без всякой компенсации согласился и на германо-французскую декларацию, которую, вероятно, клянчил у него Бонне . Приходится поэтому думать, что определенная компенсация со стороны Франции, и весьма солидная, составляет предмет секретной части переговоров или даже секретного соглашения». Через несколько дней Литвинов вновь обратил внимание полпреда на необходимость выяснения тайной сути соглашения Бонне Риббентроп. «Чем больше я думаю о значении франко-германской декларации, тем больше усиливаются мои недоумения относительно той компенсации, которую за это получила Германия, - писал в письме к Я.З.Сурицу нарком. Трудно допустить, что поездка Риббентропа и декларация, которые Гитлером расцениваются на вес золота, являются бесплатным даром или имеют целью лишь укрепить внутреннее положение Даладье-Бонне. Я думаю, что ответ приходится искать в области не каких-либо формальных соглашений, а каких-то секретных заверений и обещаний, полученных Риббентропом от Бонне, который мог их дать даже без ведома правительства или, по крайней мере, всех членов кабинета». Литвинов был опытным дипломатом и правильно усмотрел в переговорах Бонне с Риббентропом те моменты, которые стороны до поры до времени не хотели делать достоянием гласности.

Но секреты никогда не остаются вечными. Кроме того германские правящие круги были заинтересованы в «утечке» информации, которая могла бы дискредитировать позицию Франции. В Берлине настойчиво распространяли сведения, что на переговорах в Париже Франция отказалась от своих интересов в Восточной Европе и обязалась не препятствовать деятельности рейха в этом регионе. В этом, возможно, состояла отгадка благожелательного отношения Берлина к переговорам Риббентропа с Бонне. Опытный дипломат, бывший посол Франции в Москве и Берлине Р.Кулондр в своих воспоминаниях писал: «Если Гитлер идет на отказ рейха от Эльзаса и Лотарингии, то он это делает, безусловно, не за наши красивые глаза и, вероятно, замышляет какие-то проекты на Востоке, тем самым надеясь завоевать наше доброжелательное отношение».

У Ж. Бонне была разработана своя линия внешней политики, которую он настойчиво претворял в жизнь. Министр считал целесообразным отказаться от системы альянсов, которые связывают Францию со странами Центральной и Восточной Европы, укрепить союз с Англией и обеспечить развитие франко-германских отношений. Одной из целей этой политики было ослабление, а при удобном случае, и ликвидация франко-советского договора о взаимопомощи, как реального препятствия для распространения германской экспансии на восток. Р.Жиро отмечал, что Бонне и его сторонники надеялись увидеть германо-советскую дуэль, ибо, по их мнению, «эти две державы неизбежно столкнутся из-за польского или балканского конфликтов».

Идея о неминуемом движении германской экспансии в восточном направлении получила в политических кругах Франции после подписания франко-германской декларации новый импульс. Во французской печати высказывалось мнение, что на переговорах в Париже Бонне согласился предоставить Германии «свободу рук на Востоке». Правда, Ж.Бонне позднее пытался опровергнуть франко-германский сговор о «свободе рук на Востоке». Но министр иностранных дел Германии И.Риббентроп решительно утверждал обратное. В июле 1939 г., когда явственно обозначилась угроза германской агрессии против Польши, французское правительство по дипломатическим каналам заявило о своих намерениях оказать поддержку Варшаве. Германский министр направил Ж. Бонне личное письмо, в котором он обвинял французское министра в отказе от соглашений, достигнутых в Париже в декабре 1938 г. Риббентроп утверждал, что Бонне на переговорах признал Восточную Европу сферой интересов Германии. Париж, писал германский министр, должен «со всей решительностью отвергнуть раз и навсегда вмешательство Франции в сферу германских жизненных интересов».

 Скачать реферат