Параметры взаимодействия КНР с мировой экономикой

1. Количественные характеристики роли внешних факторов

Выдвинутый тезис о неинтегрируемости Китая в мировое хозяйство может показаться небесспорным. Более того, на первый взгляд, он противоречит наблюдаемому в последние двадцать лет росту открытости и конвертируемости китайской экономики. Важным заключительным аккордом в этом процессе стал, в частности, переход к конвертируемости н

ациональной валюты по текущим операциям в 1996 г. Тем не менее, противоречие между неинтегрируемостью и ростом внешнеэкономической открытости – из разряда мнимых, в конечном счете многое в том или ином определении этих процессов решают конкретные пропорции.

Вместе с тем, следует сразу отметить, что с точки зрения экономического и политического содержания интеграция и адаптация в отношениях с Западом для стран Востока и Юга различаются принципиально: первая предполагает рост зависимости последних, вторая же, особенно в случае с Китаем, его гигантским хозяйством и политическими особенностями, означает лишь абсолютное увеличение его взаимодействия с окружающим миром, без роста зависимости и даже с ее ослаблением – что на мой взгляд, и является преобладающим способом развития внешнеэкономических связей КНР в последние полтора десятилетия. Что же касается относительных параметров взаимодействия с мировой экономикой, то оценка направления их движения в 90-е годы представляется весьма интересным предметом для обсуждения.

В научной литературе есть немало примеров непонимания отмеченного выше обстоятельства. Так, в 80-е годы многие западные специалисты непосредственно связывали политику открытости КНР с усилением зависимости этой страны и поэтому в ряде случаев прогнозировали свертывание указанного курса. «Программа зависимости Дэна–Ху–Чжао, возможно, рациональна, но неестественна для Китая. Борьба за независимость и национальное лицо против зарубежных ценностей хорошо известна в политике развивающихся стран. Однако в Китае она имеет куда более глубокие корни». Сетуя далее на «непостоянство» Пекина и уход Китая из антисоветского фронта в начале 80-х годов, А. Уайтинг, наконец, отмечает: «Не удивительно, что за пределами КНР возникают сомнения в надежности обещаний, что открытые в настоящее время для торговли и инвестиций двери в дальнейшем не будут закрыты».

Приведенное высказывание остается достаточно типичным ходом мысли. Нельзя, впрочем, исключить, что первоначально, на рубеже 70–80-х годов, именно идея зависимого развития захватила воображение части китайских руководителей. Однако впоследствии эта стратегия, как известно, не получила решающей поддержки. В мае 1982 г. Дэн Сяопин в беседе с руководителем Либерии выразил свое разочарование по поводу первых результатов нового курса: «В настоящее время мы проводим политику экономической открытости, стремимся использовать иностранные капиталы и передовую технологию, что помогло бы нам в развитии экономики… Однако получить капитал и передовую технологию из развитых государств – нелегкое дело. У некоторых людей там по-прежнему на плечах головы старых колониалистов, они желают нам смерти и не хотят, чтобы мы развивались». «После выдвижения политики открытости в течение некоторого времени существовала точка зрения, что ускорения роста можно добиться, занимаясь «четырьмя модернизациями» с опорой на зарубежные государства. На деле это была попытка «купить» модернизацию», – упоминал в этой связи Чэнь Юнь, ведущий архитектор обновленной экономической политики КНР.

В своей недавней монографии В.Я. Портяков, характеризуя значение периода 1984–1988 гг., справедливо отмечает: «Появляется устойчивая тенденция отхода от чрезмерной «экономизации» проблем модернизации, все большее внимание уделяется демографическим, социальным, экологическим аспектам модернизации, высказывается мысль о необходимости обеспечения скоординированного экономического и социального развития страны. Предпринимаются первые попытки оценить воздействие традиций Китая на процесс его модернизации».

Одним из внешних факторов, заставивших усомниться в целесообразности упомянутой «покупки» модернизации, было снижение мировых цен на сырьевые и топливные товары в середине 80-х годов. Доходы от экспорта нефти и нефтепродуктов составляли тогда примерно четверть валютных поступлений Китая, а вместе с сырьем и продовольствием – около 50%. Соответственно, с ухудшением мировой конъюнктуры возможность экономического ускорения за счет экспорта топлива и сырья практически закрывалась. Начинала казаться авантюрной и идея крупных заимствований на мировых рынках финансового капитала или получения гигантской ссуды у МВФ/МБРР. К тому же ослабление централизованного контроля за развитием внешнеэкономических связей обернулось к середине 80-х годов резким ростом импорта потребительских товаров, спекуляции ими, увеличением контрабанды, разного рода махинаций и т.п. Не происходило в первой половине десятилетия и улучшения структуры внешней торговли Китая: доля в экспорте сырья, продуктов его первичной переработки, а также топлива повысилась с 47% в 1981 г. до 51% в 1985 г. Достаточно напряженным оставалось валютно-финансовое положение страны, крупных непредвиденных расходов требовало и освоение зарубежных технологий и совместное предпринимательство, в том числе в специальных экономических зонах.

В результате в середине 80-х годов в Китае надолго отказались от мысли о форсированной интеграции в мировое хозяйство. При этом развернулось движение по жесткому упорядочение деятельности внешнеторговых компаний на местах. За последними закреплялась определенная товарная номенклатура, обязательным стало наличие экспортного плана. Компаниям ниже провинциального уровня вообще запретили заниматься внешнеторговыми операциями. Прошедшие годы показали плодотворность выработанного тогда осторожного подхода, хорошо вписавшегося в рассмотренный в предыдущей главе алгоритм «отпустить – зажать». Поэтому можно сказать, что последовавшими и нынешними своими внешнеэкономическими успехами КНР обязана отнюдь не одним только инициаторам реформ конца 70-х годов, но и вовремя проведенной корректировке курса преобразований, содержание которой составило своего рода возвращению к «опоре на собственные силы», но уже, разумеется, в модернизированной версии – с учетом накопленного позитивного и негативного опыта.

Количественные оценки китайского хозяйства еще некоторое время назад вызывали серьезные затруднения у специалистов, использовавших разные методики. Однако с течением времени методические сложности были в значительной мере преодолены. Во-первых, общепринятым в международной статистике стало сравнение национальных валют по их покупательной способности на внутренних рынках, или так называемому паритету покупательной способности – ППС. Во-вторых, с декабря 1996 г. китайский юань официально является валютой, конвертируемой по текущим операциям. Фактически это означает конвертируемость китайской экономики, то есть производимых ею товаров и услуг, при сложившихся внутри страны ценах (причем даже в некоторой ретроспективе). А уровень последних в КНР, как известно, существенно ниже, чем в развитых, некоторых развивающихся, новоиндустриальных и так называемых переходных странах.

 Скачать реферат