Либеральная мысль в Российской имерии во второй половине XIX века

Как и большинство либералов Кавелин не возражал в принципе против конституционной монархии или республике как форм правления, но не считал их подходящими для России своего времени. Давайте разберёмся почему же Кавелин считал, что для России во второй половине XIX века больше подходит абсолютная монархия?

Представительное правление получало смысл только в том случае, считал Кавелин, если его

установлению предшествовала готовность общества к политической жизни. Иначе оно превращается «в театральные декорации, в намалеванные кулисы, ничего не значащие, ничего не стоящие». Конституционный порядок предполагал наличие готовых элементов представительства в народе. Ничего подобного, по его мнению, в России не было [13, стр. 12]. Для того чтобы доказать своё утверждение о том, что страна не готова к конституции, ограничивающую волю монарха, Кавелин обращается к рассмотрению двух главных сословий в России – дворянству и крестьянству. Крестьянство, с точки зрения его готовности к конституционному правлению, он характеризует самым нелицеприятным образом. «Что касается до масс народа, – писал Кавелин, – то, конечно, никто, зная их хоть сколько-нибудь, не сочтет их за готовый, выработанный элемент представительного правления. Дай бог, чтоб эти безграмотные, большей частью бедные, не развитые массы, лишь со вчерашнего дня вышедшие из рабства, сумели как следует пользоваться своими гражданскими правами и тою скудною долею самоуправления, которая им предоставлена законом» [6, стр. 155]. Оставалось дворянство. Но исключительно дворянское представительство было неприемлемо для Кавелина так же, как и участие в нем крестьянства. Идея дворянской конституции казалась ему «немыслимой», противоречащей духу перемен в России.

Если бы такой порядок и был установлен (что Кавелин считал маловероятным), он продержался бы совсем недолго, так как враждебное основной массе народа, дворянство не могло бы справиться с ролью политического сословия. «Дворянство материально расстроено, политически стоит изолированно или враждебно с прочими классами, не представляет ничьих интересов, кроме своих собственных, не составляет стройного, органического сословия, не пользуется даже своими сословными правами…» [6, стр. 156]. «При таких условиях представительное правление у нас невозможно; мысль о нём не более как праздная мечта, отголосок раздражения и страсти, не взвешивающей настоящего, глубокого смысла слов» [6, стр. 156]. Единственно доступным пока и наиболее соответствующим возможностям дворянства поприщем было местное самоуправление.

Деятельное участие в земских учреждениях обещало, по мысли Кавелина, значительное увеличение политического капитала дворянства, имело бы своим результатом освобождение его от сословного эгоизма. Где, как ни в решении местных дел, могли прийти к единству сословно-классовые интересы, должно было сложиться верное представление о характере общественных нужд? Развитое местное самоуправление представляло, таким образом, естественную и необходимую основу конституционализма. «Пока земские учреждения не сложатся, – писал Кавелин, – не принесут пользы стране, не выкажут понимания местных интересов и умения вести их хорошо, до тех пор я не жду никакой хорошей перемены в центральном управлении государством…» [19, стр. 126].

Итак, Кавелин предпочитал неограниченную монархию конституционным переменам, не сулившим, как ему казалось, ничего, кроме представительства с неизбежным перевесом дворянства. Такая конституция явно не соответствовала требованиям момента. Вместо того чтобы способствовать закреплению результатов крестьянской реформы и стабилизации положения в стране, она, превратившись в орудие дворянской реакции, могла привести только к новому взрыву народного недовольства [13, стр. 13]. Таким образом, представительное правление не могло по мысли либерального автора принести России в условиях проведения Александром II радикальных реформ ничего позитивного.

После успешного проведения Великих реформ позиция Кавелина осталась неизменной. Константин Дмитриевич считал, что в России нет ответственных политических сил, способных взять управление в свои руки. По его мысли им просто неоткуда было взяться. Он писал А.Л. Корсакову в 1865 г.: «Самостоятельной церкви нет; аристократии, городского сословия – и не бывало! Огромная, несметная масса мужиков, не знающих грамоте, не имеющих даже зачатков религиозного и нравственного наставления, да 150 т. дворянских семейств-землевладельцев, из которых почти все взрослое мужское поколение находится в рядах бюрократии. Извольте тут найти образовательных элементов в борьбе сословий, в противодействии слоев общества всепоглощающей силе централизованной бюрократии!» [19, стр. 127].

Однако с течением времени взгляды Кавелина трансформировались, так как менялась и сама внутриполитическая обстановка. Появились люди, прежде всего с земств, к которым нужно было бы уже прислушиваться. Нет, в 80-ые годы Кавелин был все равно против немедленного введения конституционной монархии английского образца, но он уже выступал за неконституционное выборное представительство. Неконституционное выборное представительство предлагалось Кавелиным как естественное средство объединения «всех составных частей государственного организма», «периодического обновления государственного механизма притоком свежих сил». В письме М.Т. Лорис-Меликову от 19 февраля 1880 г. Кавелин говорил об исключительной способности представительства «укрепить власть, ослабленную теперь висящим на воздухе составом высших и низших чиновников».

В неопубликованном при его жизни «Разговоре» (1880 г.), Кавелин толковал представительство именно как особый орган, даже как систему органов: «Я начинаю с крестьянской общины, вполне автономной во всех делах, до ее одной касающихся; затем союзы общин уездные и губернские со своими выборными представительствами: а целое завершится общим земским собором под председательством самодержавного, наследственного царя». В программе же ближайших политических преобразований, адресованной Кавелиным Александру III, представительству нашлось место только в составе Государственного совета [13, стр. 28].

Самое поразительное в воззрениях либеральных консерваторов заключалось в том, что они считали гражданские свободы и самодержавие совместимыми. Не исключение здесь и Кавелин. В сентябре 1848 года он писал Т.Н. Грановскому: «Я верю в совершенную необходимость абсолютизма для теперешней России; но он должен быть прогрессивный и просвещенный. Такой, каков у настолько убивает зародыши самостоятельной, национальной жизни». А в том, что культура, просвещение, национальная жизнь и литература должны быть самостоятельны и что это совместимо с абсолютизмом, Кавелин был уверен вполне. Поэтому он так резко выразился по поводу смерти императора Николая спустя семь лет, в марте 1855 года: «Калмыцкий полубог, прошедший ураганом, и бичом, и катком, и терпугом по русскому государству, в течение тридцати лет вырезавший лица у мысли, погубивший тысячи характеров и умов, истративший беспутно на побрякушки самовластия и тщеславия больше денег, чем все предыдущие царствования, начиная с Петра I, это исчадие мундирного просвещения и гнуснейшей стороны русской натуры околел наконец, и это сущая правда! До сих пор как-то не верится! Думаешь, неужели это не сон, а быль?. Экое страшилище прошло по головам, отравило нашу жизнь и благословило нас умереть, не сделавши ничего путного! Говори после этого, что случайности нет в истории и что все совершается разумно, как математическая задача. Кто возвратит нам назад тридцать лет и призовет опять наше поколение к плодотворной и вдохновенной деятельности!» [25, стр. 90]. Таким образом, в либеральном консерватизме Кавелина мы не найдём резкой критике самодержавия как строя, мы лишь можем найти лишь резкую критику отдельных императоров.

 Скачать реферат