Понятие исторического факта

Статистическое построение знаний о массовых случайных процессах требует четкого различения единичных данных и построенных на их базе эмпирических фактов. Условия наблюдения (если речь идет о научно организованном наблюдении), количество собираемых данных, а также способ их числового описания — все это заранее задается теорией измерения. Она указывает, каким способом осуществляется сопоставление

множества единичных данных с системой рациональных чисел. По существу, все шкалы или измерительные приборы с вмонтированными шкалами есть не что иное, как реализация определенных правил или законов соответствующей теории измерения.

Построение статистических знаний, связанное с установлением таких понятий, как арифметическое среднее, математическое ожидание, дисперсия, квадратичное отклонение, коэффициент корреляции или коэффициент регрессии и т. д., предполагает двойное опосредствование. Оно регулируется теорией математической статистики и строгой научной теорией или общетеоретическим знанием. Знание, возникающее в результате переработки единичных данных в этой структуре, и является фактом в точном смысле этого слова. Следует отметить, что по форме своего выражения (через индивидуальные или частичные описания) факт не всегда отличается от единичных данных. Именно поэтому определение его познавательного статуса требует указания на способ построения.

Можно возразить, что такая интерпретация факта вряд ли применима к историческому познанию, ибо здесь мы сталкиваемся с уникальной познавательной ситуацией, в которой невозможно воспроизвести события прошлого, а, следовательно, и условия их многократного наблюдения. Это возражение основано на двух недоразумениях. Первое из них порождено неправильным представлением о чувственном восприятии единичного как о целостном, неразложимом и моментальном акте. Современная психологическая теория восприятия, а также математическая теория распознавания образов показали, что всякое чувственное восприятие, независимо от того, знает это субъект или нет, представляет собой не моментальный акт, а процесс фиксации некоторого множества объектов и их состояний в определенном интервале времени. Такое восприятие подчиняется неосознанным статистическим закономерностям.

Другое недоразумение устраняется самими историками. Индивидуальное историческое событие, независимо от того, как оно воспринимается в психологическом плане участниками и наблюдателями, почти всегда в процессе исследования реконструируется путем фиксации многочисленных связей и взаимодействий как массовый статистический феномен. А. Я. Гуревич в упомянутой ранее статье обращает внимание на то, что такой, казалось бы, простой, неразложимый, единичный акт, как переход Цезаря через Рубикон, представляет собой в действительности сложное историческое событие, разлагающееся на тысячи других подсобытий и связанное с огромным количеством различных побочных обстоятельств. Именно в силу этого оно и может быть описано, осмыслено и интерпретировано как исторический факт.

Несмотря на это, остается в силе возражение, что подавляющее большинство фигурирующих в исторической науке фактов не являются, по крайней мере, по форме, статистическими и в них не усматриваются никакие числовые характеристики и оценки.

Для того чтобы уяснить особенности исторического факта, воспользуемся понятием принципиальной модели, которая, хотя и не всегда дает знание о всех деталях исследовательских процедур и операций, играет важную познавательную роль в качестве регулирующей исходной (принципиальной) методологической установки, влияющей на организацию процесса познания.

Исторический факт в известном смысле сам может выступать как принципиальная статистическая модель. В этом и заключается его глубокое отличие от единичных данных, фиксирующих отдельный акт или деталь в форме единичного впечатления, сохраненного историческими свидетельствами. Даже тогда, когда факт выступает в форме единичного описания (вспомним пример с переходом Рубикона Цезарем), он может быть интерпретирован как сложная система деятельности, включающей в себя множество отдельных актов и необходимых для их понимания деталей ландшафта, бытовых деталей, отдельных черт внешности и характеров действующих персонажей и т. п. В том случае, когда эти детали и подробности историку неизвестны и соответствующие данные в исторических свидетельствах отсутствуют или утеряны, факт, с одной стороны, выступает как некое реконструирующее их знание, а с другой — как методологическая установка, указывающая, какого именно рода историческая информация утеряна. Качественный анализ позволил выделить пять основных факторов, влиявших на рост цен, и ввести их в структуру специальной математической формулы. Каждый из этих факторов был статистически взвешен и оценен. Использование данной формулы в качестве модели процесса движения цен позволило достаточно точно определить влияние на него каждого выделенного фактора.

Другим примером статистического факта может быть основанное на статистической обработке эмпирических данных утверждение о том, что решающим фактором участия молодежи в революционном движении 70-х годов прошлого века в России было образование, а не возраст, религиозность, национальность или социальное происхождение. Статистический аппарат, примененный для установления этого факта, позволяет довольно точно выявить влияние каждого фактора и его связь с другими.

Статистические факты, относящиеся к однотипным социально-экономическим явлениям, позволяют иногда сопоставлять, казалось бы, несопоставимые исторические эпохи, культуры и народы. В структуре естественнонаучного познания статистические факты могут выступать как основа эмпирического контроля и проверки гипотез (процедуры верификации и фальсификации), а также служить основанием для теоретических обобщений. Эти функции присущи им и в структуре исторического познания, однако выражены не столь отчетливо и определен». Резюмируя содержание этого и предыдущего параграфов, следует подчеркнуть, что разграничение эпистемологической и методологической типологии фактов приобретает смысл лишь в рамках системно-структурного подхода. Подобно тому, как в самой исторической реальности отдельные события, ситуации и процессы оказываются одновременно элементами различных социальных, экономических, политических, правовых, религиозных и культурно-бытовых отношений, так и в системе отражающего их исторического познания они оказываются зафиксированными в фактах, относящихся к различным пересекающимся или дополняющим друг друга структурам исторического знания. Лишь в рамках эпистемологических абстракций мы различаем типы фактов, их методологическую и эпистемологическую номенклатуру. В живом историческом исследовании такое разграничение становится необходимым лишь в особых конфликтных познавательных ситуациях, возникающих как симптом определенных познавательных затруднений. Обращение к соответствующей типологии и уяснение глубокой диалектической связи между конструктивностью и объективной истинностью исторических фактов — первый шаг к пониманию объективной полиструктурности исторического знания уже на его исходном эмпирическом уровне. Еще отчетливее она обнаруживается на более высоких уровнях иерархической системы исторического знания.

 Скачать реферат