Государство западное Чжоу

ПЛАН

1. Ранние правители Чжоу.

2. Политический строй и экономическая система государства.

3. Особенности общественного развития.

4. Литература.

Период правления первых чжоуских правителей — Чжоу-гуна, Чэн-вана, его сына Кан-вана и внука Чжао-вана — сравнитель­но небольшой (1025—948 гг. до н.э.). Но то были самые славные для Западного Чжоу три четверти века. Именно н

а это время при­шелся процесс институционализации чжоуской власти, централь­ными моментами которой стали создание концепции небесного мандата, возведение второй столицы, использование опыта шан­цев в разных местах и прежде всего в новой столице, укрепление администрации центра, эффективно действовавшей в районе между столицами, в зоне центра и, наконец, возникновение си­стемы уделов. Это были годы укрепления власти центра и попыт­ки создания той самой империи, которая позже воспринималсь потомками как некогда существовавшая, — достаточно напом­нить о схемах позднечжоуского трактата Чжоули, где дано де­тальное описание администрации такого рода империи.

Однако реально создать ее так и не удалось.

В то время как на поверхности, отраженной во множестве надписей на бронзе и иных текстах раннего Чжоу, действительно, многое выглядело как доказательство реального существования крепкой власти цент­ра с его налаженными бюрократическими ведомствами, эффек­тивным аппаратом администрации, твердо фиксированными взаи­модействиями между столицами и периферией (именно это вошло в позднейшую традицию и дало основание для иллюзии о суще­ствовании раннечжоуской империи), на деле в стране преобладали процессы иного рода, т.е. дезинтеграционные импульсы, связан­ные с естественной динамикой эволюции удельной системы.

Вначале эти процессы были малозаметны — в противовес уси­лиям, направлявшимся на создание прочной власти центра во главе с сакральной фигурой вана, сына Неба, усилиям, которые олицетворялись титанической личностью Чжоу-гуна и стремле­нием его преемников следовать взятому им курсу. «Цзо-чжуань», комментарий к летописи «Чуньцю», один из наиболее ценных для историка чжоуских текстов, характеризовал Кан-вана как правителя, «щедро одарявшего своих родственников уделами» и «давшего народу отдых» после бурных событий, пришедшихся на долю Чжоу-гуна и Чэн-вана, которые способствовали «успо­коению государства». Эта характеристика в деталях может быть оспорена, ибо уделов больше раздавали У-ван и Чжоу-гун, чем Кан-ван, но динамика подмечена точно: первые бурные десяти­летия чжоуской истории после завоевания Шан сменились при Кан-ване (1004-967 гг. до н.э.) сравнительно спокойным тече­нием событий. Вместо бесплодных усилий по укреплению власти центра Кан-ван предпочел завершить процесс создания удель­ной системы, которая, как о том уже говорилось, объективно вела к децентрализации. И, спокойно восприняв новую реаль­ность чжоуского мира, он стал больше заботиться о том, чтобы на северной и южной периферии этого мира можно было давать активный отпор варварским племенам, способствуя тем самым расширению территории Чжоу.

Естественно, что расширявшаяся за счет этого территория не усиливала позиции вана. Напротив, вновь завоеванная перифе­рия, да и уделы, располагавшиеся на давно освоенных чжоус-цами окраинах, фактически оказались под властью тех удельных правителей, которые доминировали в том или ином районе. Чжао-ван (966-948 гг. до н.э.) стал первым чжоуским правителем, ко­торый с огорчением начал пожинать плоды этой вынужденной политики. При нем, как о том упоминается у Сыма Цяня, «в управлении государством проявились слабости и изъяны». Види­мо, имелось в виду то, что, хотя Чжао-ван, как и его отец, со­вершил немало успешных походов, способствовавших расшире­нию владений Чжоу, из последнего такого похода на юг он не вернулся, погубив шесть чжоуских армий при не вполне выяс­ненных обстоятельствах. Разумеется, можно говорить просто о военном поражении, но факт остается фактом: могущество пер­вых чжоуских ванов при Чжоу-ване очевидно близилось к концу.

2. Политический строй и экономическая система государства.

Внутренняя структура вновь возникших царств и княжеств обычно копировала чжоуский центр. Из надписей на бронзе яв­ствует, что во многих уделах существовали высшие чиновники цин-ши и тай-ши, а также должностные лица категории сы (сы-ту, сы-ма, сы-кун). Как и в самом Чжоу, должности не обязательно, но очень часто были наследственными, причем тесная связь между должностью, титулом, родством и владением территорией прак­тически была нормой. Все меньше на арене политической жизни появлялось удачливых аутсайдеров и все большую роль играли родственные кланы внутри княжеств. Шла успешная институци-онализация власти, создавалось устойчивое административно-политическое равновесие теперь уже на уровне царств и княжеств, т.е. практически независимых в скором будущем государств.

Чжоуский центр вынужден был считаться с этим. И хотя бо­лее поздние историографы достаточно потрудились над тем, что­бы пригладить неприглядную политическую ситуацию, на прак­тике ваны уже почти не имели реальной власти за пределами столичных зон. Из более поздних схем, хорошо известных в Ки­тае, может сложиться впечатление, что дело обстояло иначе, что существовала строгая иерархия титулов — гун, хоу, бо, цзы, нань (в европейской синологии их обычно отождествляют с герцогом, маркизом, графом, виконтом, бароном), что сын Неба дважды в год совершал поездки в уделы, а все вассалы с примерно той же регулярностью появлялись в его столице с соответствующими подношениями, создавая таким образом иллюзию порядка и стро­гой иерархической нормы. На деле все было не так. Поездки слу­чались от случая к случаю и чаще вызывались необходимостью, а не требованиями какой-то общепризнанной нормы. Подношения бывали, причем обоюдные. Что же касается титулов, то здесь ка­кая-либо стройная система отсутствовала, а сами титулы в тек­стах с легкостью взаимозаменялись (Шао-гун, например, мог именоваться Шао-бо). Нередко в документах они вовсе опуска­лись, как это было в случае с Юем, владельцем бронзового сосу­да с надписью «Да Юй дин», который унаследовал удел от Нань-гуна и явно имел право на высокий аристократический титул. Но это не говорит о том, что титулы ничего не значили, просто ти-тулатура не всегда бывала приведена в соответствие с иными, более важными в то время характеристиками чжоуской знати — родством, должностью, владением, реальной властью. К тому же титулы в чжоуском Китае никак не вписывались в нормы обыч­ной иерархической лестницы, по логике которой носителей низ­ших титулов должно было бы быть больше, чем обладателей выс­ших; в чжоуском же Китае, насколько можно судить по текстам, в среде титулованной аристократии явственно преобладали но­сители высших титулов.

Копируя чжоуский центр, удельная знать искала внутреннюю стабильность и административную эффективность в жесткой класовой структуре с ее строгой внутренней иерархией, тесно свя­занной с линией и старшинством родства внутри правящего кла­на Такого рода кланы, получившие наименование цзун-цзу или цзун-фа (иногда гун-цзу), служили одновременно и для счета род­ства, и для обозначения кланово-корпоративных воинских наи­менований, княжеских дружин, обычно комплектовавшихся из родственников правителя, как то стало нормой в Китае еще в конце Шан. Эта кланово-корпоративная структура удельной зна­ти в рамках разраставшегося удела накладьшалась на аморфно-сегментарную клановую структуру сельской общины подданных князя. При этом клановая структура верхов как бы подчиняла себе клановую структуру общинных низов, превращая ее в свой фундамент и давая ей свое клановое имя.

 Скачать реферат