Церковь и государство при Александре ІІ

После смерти Александра II новое правительство признало неудачной церковную реформу на том основании, что она не оправдала ожидаемых надежд.

Глава 3. Церковь и государство в пореформенный период

К началу царствования Александра II, административный аппариат церкви был сильно централизован, вся власть сосредотачивалась в руках обер-прокурора, деятельность Синода была

ограничена многочисленными инстанциями. В целом, Церковь находилась в упадке.

Реформы, проведенные в начале 60-х гг. XIX века не ослабили контроль государства над церковью, напротив власть обер – прокурора продолжала усиливаться. Об этом говорит тот факт, что в пореформенный период законодательством был усвоен ряд актов, наделявших обер-прокурора Синода полномочиями фактического министра духовных дел. Между тем, положение самого обер-прокурора Синода по-прежнему регламентировали акты петровской эпохи, отводившие ему место надзорного, контрольного органа. Взгляд на обер-прокурора как «блюстителя за исполнением законных постановлений по духовному ведомству» тиражировался в подзаконных актах.[28] С середины 60-х годов обер-прокурор принимал участие в заседаниях Комитета министров, делал доклады императору и по-прежнему держал в своих руках все нити текущих дел церковного управления.

И в то же время, церковная иерархия не высказывала никаких устремлений, которые могли бы оказать давление на обер-прокурора. ''Стесненное положение'' Синода рассматривалось как неизлечимая болезнь, и исцеления ждали только от государственной власти, а не от свободной инициативы со стороны Церкви. Целые поколения епископов росли под сенью авторитета митр. Филарета, призывавшего их к осторожности и уважению государственной власти. Теперь эти епископы предпочитали склонять головы, подчиняясь желаниям обер-прокуроров, и со вздохом принимали к ''сведению и исполнению'' их инструкции.

3 июня 1865 г. на пост обер-прокурора был назначен граф Д.А. Толстой. Он был типичным черствым петербургским бюрократом, считавшем, что в Церкви должны осуществляться только те реформы, что и в государстве. Толстой не скрывал своего пренебрежения к епископату и духовенству. Как пишет кн. В.П. Мещерский, «в области отношения к Церкви граф Толстой как человек изображал собой деиста, философа, все что хотите, но только не убежденного православного христианина. Следовательно, почва, на которой этот необыкновенный человек мог действовать как обер-прокурор Синода была только почва деловая, официальная и формальная, …но его душевное, а тем паче его сердечное участие совсем отсутствовали, от того дух индифферентизма к… главенствующей роли Церкви стал… руководительным началом его политики обер-прокурора Синода»[29]. Действительно, правилом стало обер-прокурорское давление на духовную самостоятельность Синода, что повлекло за собой обезличивание иерархов Церкви и общее ее обессиливание. Обер-прокурор старался подорвать влияние духовенства на народную и государственную жизнь. Он стремился отстранить духовенство от участия в организации начального образования для крестьянских детей своей реформой гимназического образования, когда главными дисциплинами в школе стали классические языки, Толстой низвел Закон Божий на место второстепенного предмета. В области церковного управления он стремился деятельности всех церковных инстанций придать как можно более государственно-упорядоченный, казенный характер, чтобы отнять у Церкви всякую самостоятельность. Для укрепления обер-прокурорской власти в 1865 году в Синоде было создано контрольное отделение, поставленное в зависимость от обер-прокурора. Для упорядочения законодательной и судебной деятельности Синода в 1868 году начато было издание ''Полного собрания постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи''.

Видно, что деятельность Д. А. Толстого в основном продолжает линию государсвенной политики по отношению к цекви. Некоторые мероприятия Толстова явно направлены на усиление обер-прокурорского надзора и контроля государства над церковью, он пытается отнять у церки всякую самостоятельность. В результате, даже незначительные итоги реформ оказались сведены на нет, так как в целом отношения церкви и госудаства не изменилось.

Во второй половине ХIХ века церковно-государственная симфония в России характеризовалась следующими чертами:

Во-первых, опека и контроль государства лишали православную Церковь самостоятельности. Она находилась под бдительным оком обер-прокурора Синода. И так как большинство государственных чиновников воспринимали Церковь сугубо охранительно, в связи с решением государственных задач, в конце концов, это привело к полному непониманию внутренней основы православия. Негативные для Синода и церкви в целом изменения православная иерархия связывала исключительно с чиновничьими инициативами, с деятельностью обер-прокурора. Архиереи были далеки от того, чтобы связать перемены, происходившие в церковной жизни с внутренней политикой государства. Церковь и государство связывали столь прочные узы, что любое колебание курса внутренней политики неизменно отражалось на церковной жизни. Решить эти проблемы в правление Александра II так и не удалось, поскольку реформирование проходило на низшем уровне, основная причина кризиса церкви не была устранена ;

Во-вторых, религиозное инакомыслие жестоко подавлялось. Перемена конфессии в смысле выхода из "господствующего вероисповедания", рассматривалась (до1905г.) как уголовное преступление. Д.Е. Фурман проводит параллель между господствующим положением Церкви в обществе и тотальным подчинением Церкви государству: "За своё тотальное господство в обществе Церковь платила таким же тотальным подчинением государству, которое боялось способной подорвать единство самодержавия и православия самостоятельной Церкви не меньше, чем оно боялось "сектантов", подрывающих единство русского, самодержавного, православного".[30]

Из всего выше сказанного вытекает третья черта времени: исторически навязанный Церкви союз с самодержавием подрывал доверие к ней среди тех, кто желал преобразований общества, а также среди многих деятелей культуры, в том числе и верующих, для которых свобода мысли и творчества была необходимой ценностью.

Следует искать тенденции охлаждения народа к православию не только в политическом положении Церкви в конце XIX-начале XXв.в., но и в её экономическом положении.

Воздавая похвалу первоначальным монастырям глубокой древности за их трудолюбие, Пётр I, в указе от 31 января 1724г. говорил, что "лет через сто от начала сего чина монахи стали ленивцами, тунеядцами и развращёнными".[31] Так, собственно и произошло. Россия в конце XIXстолетия уже перешла к новому экономическому укладу, а монастырское хозяйство велось по старинке и с экономической точки зрения часто было несостоятельно.

Нельзя не согласиться с мнением Н.С. Гордиенко, что "с переходом России на путь капиталистического развития всё явственнее обнаруживалось несоответствие традиционного православия новым историческим условиям", что породило в нём всё усиливающиеся кризисные явления.[32]

 Скачать реферат