Европа в XVIII веке

В Петербурге, как в Париже, двор был призван давать тон обществу, но тон, царивший среди приближенных Петра и Екатерины не напоминал Версаля. На банкете, устроенном в царском дворце по случаю крестин сына Екатерины. за столом мужчин карлица, а за дамским столом карлик вылезли совершенно, голыми из огромного пирога, красовавшегося посередине стола. 24 ноября 1724 года. в день именин государыни,

во время обеда их величеств в Сенате, в многочисленном обществе, среди которого находились герцогиня Мекленбургская и царица Прасковья, один из сенаторов взобрался на стол и прошелся от одного конца до другого, в буквальном смысле ступая по блюдам. На всех придворных празднествах важная роль принадлежала шести гвардейским гренадерам, вносившим ушат с небной водкой. сильно сдобренной перцем: деревянной ложкой Петр оделял содержимым всех присутствующих, в том числе и женщин. Мы читаем в депеше Кампредона от 8 декабря 1721 года: “Последнее празднество в честь именин царицы было великолепно по местным нравам: дамы пили очень много”.

Впрочем, у Петра, как известно, не было двора в собственном смысле этого слова.

В обыкновенные праздники, возвращаясь из церкви обедать, Петр шел в сопровождении своих министров и толпы офицеров; но у него стол был накрыт всего на шестнадцать приборов. Все старались опередить друг друга, чтобы занять место за столом, а Петр просто говорил запоздавшим: “Ступайте утешьте жен, пообедав с ними”. Известно также, что во дворце никогда не бывало больших приемов, даже когда у Петра появился, наконец, настоящий дворец. В последнее время почтамт заменил для этого назначения дворец Меншикова. и когда царь собирался там со своим обществом. то получался вид самого низкоразрядного кабака.

Бергхольц заставляет нас присутствовать на банкете, данном там в мае 1721 года по случаю спуска корабля. К половине обеда женщины были пьяны настолько же, как мужчины. К вину была подмешана водка. Старый адмирал Апраксин заливался слезами; князь Меншиков скатился под стол: его жена и сестра старались привести его в чувство. Потом разгорелись споры, раздались пощечины, пришлось разнимать генерала, подравшегося с поручиком. Добавим, что в течение этих оргий, продолжавшихся по шести часов и более, все выходы были накрепко заперты и легко угадать неопрятные последствия такой меры. Полнейшее презрение, выказываемое Петром к вопросам благопристойности и благоприличия, таким образом. получало всенародное подтверждение. В январе 1723 года издан был приказ о трауре при дворе по случаю смерти регента. На первой ассамблее большинство дам появились в цветных платьях. Оправдались тем, что других у них не было. Петр отправил их по ломам, но сейчас вслед за этим, осушив несколько стаканов водки, сам подал сигнал к танцам.

Летом собрания и банкеты переносились в Летний сад и имели вид шумных ярмарок. Запах хлебного вина доносился до соседних улиц. Громкий смех пьяных, крики женщин, которых силой заставляли осушать положенное количество спиртных напитков, шутовское пение шутейших кардиналов, забавляли тысячи зрителей. Танцевали на чистом воздухе, в открытой галерее на берегу Невы. В летних резиденциях в окрестностях Москвы или Петербурга государь и его приближенные давали еще более свободы грубости своих привычек и склонностей. Прочтем следующий рассказ о путешествии в Петергоф, в котором принимал участие дипломатический корпус.

Во многих отношениях Петр в действительности добился только наслоения одной развращенности на другую. Тезис славянофилов здесь отчасти находит себе оправдание. Также относительно внешности он достиг лишь эффекта переряживания, удовлетворявшего его страсти к маскарадам; одетые по французской моде русские остались почти такими же дикарями, как были раньше, сделавшись еще вдобавок смешными. В 1720 году французский монах-капуцин, поселившийся в Москве, так передавал свои впечатления по этому поводу: “Мы начинаем понемногу узнавать дух русского народа. Говорят, что за двадцать лет его Царское Величество произвел среди русских большие перемены; так как ум у них восприимчив, то действительно можно бы еще сделать их похожими на людей, по благодаря упорству, большинство предпочитает оставаться скотами, чем принять образ человеческий. Кроме того, они недоверчиво относятся к иностранцам, плутоваты и ворованы в высшей степени. Правда, наказания ужасны, но этим их не устрашишь. Они способны убить человека за несколько грошей, что делает опасным позднее хождение по улицам”.

Перемена была главным образом внешняя. При каждом более сильном порыве духа или тела, под влиянием вина или гнева, маска спадала. В день торжества въезда Петра в Москву после Персидского похода (в декабре 1722) князь Григорий Долгорукий, сенатор и дипломат, и князь-кесарь (Иван Ромодановский вцепились друг другу в волосы в присутствии многочисленного общества и дрались на кулачках с добрых полчаса, и никому не приходило в голову их разнять. Иностранцев окружали почетом. у за ними ухаживали в присутствии государя; но как только он поворачивался спиной, с них срывали парики. Герцогу Голштинс- кому стоило немалых усилий защитить свою прическу. Понятия о чести, честности, долге настойчиво, энергично проповедуемые Петром - н в том его величайшая заслуга перед историей - с трудом проникали в глубь сознания. скользя по неподатливым душам, как плохо прилаженная одежда. Сам Татищев. отозван- тай с Урала. где Демидов обвинял его во взяточничестве, в свою выставлял довод нравственного мировоззрения.

Здоровые люди тысячами бродили по улицам, предпочитая выпрашивать милостыню, чем работать. Некоторые. Надей на кандалы, выдавали себя за арестантов, посланных по улице по обычаю, действительно практиковавшемуся в те времена за сбором подаяний от народных щедрот. Беззаботная праздность, мать ужасной бедности, продолжала царить в деревнях. “Когда крестьянин спит”, говорил Посошков, “надо его дому загореться, чтобы заставить его проснуться; но он не потрудится встать, чтобы потушить дом своего соседа”. Пожары, уничтожавшие целые деревни, были очень часты, и легка работа шаек разбойников, грабивших то, что пощадил огонь; а жители не догадывались соединиться, чтобы дать отпор злодеям. Последние являлись в избу, “подогревали” мужика н его бабу, чтобы выпытать у них сознание, где спрятаны деньги, грабили, нагружали на повозки и спокойно увозили все имущество; соседи равнодушно на *то смотрели и не двигались с места. Чтобы избежать воинской повинности, молодые люди укрывались в монастыри: другие поступали в школы, основанные Петром и ухитрялись там ничему не учиться.

И все-таки великий духовный переворот совершился. Петр посеял в родную почву семена наудачу, пожалуй, неправильно и отчасти руководясь личной фантазией, но они взошли и принесли плод. Сверх того он дал своему народу пример жизни, где прискорбные пороки, - результаты наследственных недостатков - сочетались с самыми доблестными, благородными добродетелями: и история показала с тех пор, какая чаша весов перетянула. Стомиллионный народ развернул перед взорами старого европейского мира, удивленного, вскоре встревоженного, силу, элементы которой, бесспорно, не исключительно материальные. Эту силу современная Россия почерпнула из души своего героя. Ему обязана она также своими умственными успехами, хотя учебные заведения великого царствования, небезосновательно, считают вполне неудовлетворительными.

 Скачать реферат