Образование в России XIX века

Крайняя скудость материальных средств была уделом многих студентов. Некоторые из них приходили в университет за сотни верст пешком. Здесь их чаем о ждали полуголодная жизнь, неустроенный быт. Не на что было одеться, обуться, даже купить свечи. В. В. Бсрви рассказывает что обследование материального положения студенчества обнаружило факты, почти неправдоподобные: два студента жили в шкафу, трети

й — в дощатой будке из-под извести. Выразительную картину рисуют в своих воспоминаниях Худяков, Красноперой, Сычугов, Острогорский, Любарский и другие мемуаристы, Имея в виду бедность большинства студентов столичного университета, Чернышевский назвал их «мучениками своего стремления образоваться». Профессор Капустин свидетельствовал о существовании среди московских студентов самой неприглядной нищеты. «Поверите ли,—писал он Погодину,— что есть буквально умирающие с голоду, есть студенты в лохмотьях и проч.». О многочисленности в Московском университете «крайне, бедных студентов» говорилось и в официальном документе. Демократическое происхождение и стесненное материальное положение многих студентов, которым с юных лет приходилось рассчитывать лишь па себя и на свои силы, вызывали в них недовольство окружающим, воспитывали самостоятельность, деловитость, непримиримость к фразерству. Происходившие в стране события заставляли напряженно работать пытливые молодые умы. Острота классовой и общественно-политической борьбы порождала готовность к протесту. Разночинная интеллигенция уже в силу своего социального положения была расположена к восприятию антифеодальной просветительной идеологии, с ее отрицанием сословности, возвышением разума, науки, знания. Живой сочувственный отклик просветительские идеи и свойственный просветителям критицизм по отношению к старым порядкам и официальной идеологии встретили в учащейся молодежи. Горячие симпатии к трудовому люду вместе с верой в животворную силу науки побуждали ее нести в народ свет знания. Вот как запечатлел Г. Н. Потанин типичного представителя «новых людей» — студента (позднее литератора) Н. С. Щукина: «Это был живой, беспокойный человек, необыкновенно деятельный . У него было много клиентов по чердакам и в подвалах: кухонные мужики, военные писари, извозчики и т. п. Всех он старался обогатить знаниями: одного знакомил с поэзией Некрасова, другого — с русской историей . Щукин был пропагандистом революции. Это был юноша пылкий, как Демулен . Каждую минуту он готов был встать на баррикады. Несправедливость моментально превращала его в протестующего».

Происходившее в стране умственное движение захватило студентов в свою орбиту. Большинство из них, происходя из малоимущих слоев, будущее свое целиком связывали с образованием, которое рассчитывали получить в университете. Сказывался и рост общественного престижа науки,. Среди молодежи росло сознательное стремление к знанию. Важной предпосылкой к этому явилось оживление печати, начинавшееся общественно-просветительное движение. Помимо обязательных лекций, учащаяся молодежь посещала публичные, черпала знания из книг и периодики. Появилась возможность сравнения и выбора. Переписыванье и заучиванье наизусть профессорских лекций уступало место самостоятельной работе с книгой, пассивное восприятие — критическому осмыслению услышанного и прочитанного. «Дома мы почти совсем не сидели за составлением и заучиванием профессорских лекций,— вспоминал студент того времени,— но лекции некоторых профессоров, посещались и слушались весьма усердно. Кроме того, мы много читали серьезных сочинений, прямо или косвенно относившихся к нашей науке, горячо рассуждали и спорили о прочитанном . и, главное, развивались умственно», «чрезвычайно восприимчиво и сильно мыслили»

В студенческой среде рос серьезный интерес к науке. То по совету и под руководством профессоров, то помимо их юноши втягивались, в научную работу, сами искали и находили литературу, способную ответить на их запросы, переводили и издавали лучшие иностранные сочинения, затевали литературно-научные предприятия, сотрудничали в общелитературных и научных журналах.

Признаки поворота раньше всего проявились в столичном университете. Среди изучавших естествознание и востоковедение вошли в обычай систематические беседы, где читалась и реферировалась научная литература, сообщались новости наук, где сами студенты излагали те части университетского курса, которые, по их мнению, преподавались неудовлетворительно. Студенты-естественники своими силами производили опыты, занимались с микроскопом. Научные стремления явственно обнаружились и среди студентов-филологов. В 1857—1860 гг. петербургские студенты выпустили два тома сборника своих научных работ с интересной «Летописью внутренней жизни университета». Студенты-восточники занялись составлением словарей и учебников по своей специальности. Другие подготовили и издали сборник памятников древнего русского права, русский перевод сочинения выдающегося химика Ш. Жерара, библиографию журнальных статей, перевели на английский язык для публикации в Англии кое-что из сочинений Грибоедова и Гоголя . Примерно то же происходило в других университетах. Московские студенты затеяли издавать «Библиотеку естественных и математических наук». В 1859—1860 гг. вышло 12 выпусков задуманного труда, состоявшего из переводов избранной западноевропейской литературы. Аналогичные издания предпринимались в Киеве, Казани, Харькове.

Новое входило в жизнь разными путями, в разных обличьях, где легко, быстро, где с трудом, не сразу. Многое зависело от обстановки в университете, от его традиций. В столичном университете, где в николаевские времена получила преобладание узкоспециальная ученость, лишенная общественной жилки и чуждавшаяся сколько-нибудь широкой постановки вопросов, подобные тенденции давали о себе знать и в студенческой среде. Усилившийся интерес к науке облекался здесь на первых порах в старые одежды. Молодые ее приверженцы нередко подражали своим наставникам. Некоторые предпочитали профессоров, читавших по старинке. Черты нового и старого выпукло переплелись в петербургском студенческом сборнике: самостоятельный почин, небывалые организационные формы и почерпнутое из недавнего прошлого узкоакадемическое понимание задач работы. Понятно, почему Добролюбов так прохладно отозвался о первой попытке коллективного студенческого предприятия. Признав полезность некоторых помещенных в нем материалов (особенно переводов), знакомство авторов с научными приемами, он с неодобрением отметил в сборнике «торжество той школы, которая отвергает общие взгляды и видит настоящую пользу университетских занятий в изучении мелочей и частностей». Так оно и было: в 1857 г. Петербургский университет еще оставался оплотом официальной науки, в которой преобладали тогда отмеченные критиком тенденции. Не случайно издание сборника прервалось на 2-м выпуске: университетскую молодежь захватили другие дела и заботы.

Вообще же для студентов той поры более характерны широта и энциклопедичность интересов. В пауке их интересовало все новое независимо от избранной специальности. Появление чем-нибудь замечательной книги привлекало внимание всех, горячо обсуждалось и гуманитариями, и естественниками.

 Скачать реферат