Женский мир у Д.И. Фонвизина и Н.И. Новикова - аспекты комического

Но с роду не видал по самой этот раз

Нигде дурняе вас.[48]

В четвертом листе I части «Живописца» автор затрагивает важную для него тему женской образованности. Новиков предоставляет читательнице журнала право порассуждать об этом. «Как глупы те люди, которые в науках самые прекрасные лета погубляют. Ужесть как смешны ученые мужчины, а наши сестры ученые – о! они-то совершенные дуры. Бес

примерно, как они смешны! Не для географии одарила нас природа красотою лица, не для математики дано нам острое и проницательное понятие, не для истории награждены мы пленяющим голосом, не для фисики вложены в нас нежные сердца, для чего же одарены мы сими преимуществами? – чтобы быть обожаемы. – В слове, уметь нравиться, все наши заключаются науки. Ученая женщина фуй! Как это неловко. Ужесть как завидно состояние красавицы и как беспримерно жалко ученой женщины»[49]. Другая щеголиха признается, что больше не берет в руки книг: боится «провонять сухой моралью»[50]. Феофан, Кантемир, «Телемак» - все это вздор для нее. Читая их, она не способна понять ни слова. Характеризуя свое внутреннее состояние во время чтения, она употребляет модное в жаргоне щеголих выражение «теснота в голове»[51]. Благодаря приему самораскрытия героини Новиков акцентирует внимание на низком уровне образованности женщин, принадлежащих самым разным слоям общества. Такое положение дел удручает сатирика. Он высмеивает жаргон щеголих: «радость», «ужесть как», «по чести», «уморишь», «ломать глаза» - модные словечки так и сыплются из их уст. Смех вызывает мода наклеивать мушки для кокетства. Это был условный язык, при помощи которого щеголихи, помещая мушку в разных частях лица, объяснялись, таким образом, со своими кавалерами. Новиков видел, как жадно впитывалась чужая культура и чужие обычаи. Русские женщины слепо подражали французским модницам. Сатирик считал это опасным явлением, которое уничтожало национальный колорит и самобытность. Поэтому его смех приобретает саркастический оттенок.

Вся опасность положения становится ясной из слов самой щеголихи: «Вот какое из нас французы делают превращение, из деревенской дуры в три месяца сделать модную щеголиху для человека невозможность, а французы делают. Какою благодарностию должны мы французам, они нас просвещают и оказывают свои услуги и тогда, когда их не требуем»[52].

Издатель печатает ответ этой читательнице, в котором выражает свое недовольство и негодование по поводу глупой моды. Зачем прелестное лицо портить красками, зачем чернить брови и глаза? По мнению сатирика, это коверкает истинную красоту и делает женщину безобразной. Совет издателя - оставить все искусство и забыть глупую моду. Новиков сомневается в том, последует ли его совету сударыня. На этот случай он отсылает читательницу к «Всякой всячине», где ее сочинитель обещал напечатать рецепты, советы и упражнения для модниц. Новиков и здесь не упускает случая уколоть Екатерину II, которая, по его мнению, развращает молодежь, печатая в своем журнале глупые советы.

Чтобы лишний раз подвергнуть сатирическому изображению своих читательниц, Новиков помещает в своих изданиях их портреты. Перекраса говорит, что «Трутень» был бы «несравненным» журналом, если бы не трогал женщин. По ее мнению, женские слабости извинительны. Нелепа хвалит «Трутня» за то, что он напечатан с украшениями. А Роза читает журнал и одновременно говорит с любовником: «Читает и не понимает. Ей ни хвалить, ни хулить невозможно»[53]. Нарциса читает листы журнала, но рассуждать о них у нее нет времени, так как все ее мысли заняты собственной красотой.

Эти портреты свидетельствуют о глупости, дурном воспитании и подражании женщин моде.

Новиков на страницах своих журналов дает возможность читательницам высказываться. Он печатает письма как поклонниц журналов, так и письма недовольных журналами женщин.

Одна из читательниц, подписавшаяся как «Доброхотное сердечко», открыто говорит о своем разочаровании в «Живописце», ведь вместо любовных картинок она находит «поношения и клевету противу прекрасного пола»[54]. Дама возмущается тем, что живописец написал женское лицо темными красками. «Ты еще не знаешь, что кто не умеет женскому полу угождать, того и за человека не почитают»[55]. Ее злость вызвана тем, что автор публикует портреты без приукрашивания и лести, иногда в весьма неприглядном виде. Дамы не нравятся себе на портретах и боятся насмешек со стороны родственников и друзей. Доброхотное сердечко призывает издателя опомниться и не портить отношения с прекрасным полом. Ему необходимо напечатать пару-тройку хорошеньких девиц, и тогда заказы на портреты посыплются на его голову. Даму возмущает также и то, что издатель не был во Франции и оттого не умеет говорить по-французски и употреблять «нежных только цветов краски»[56]. За этой внешней критикой «необразованности» издателя скрывается куда более серьезная претензия к нему, заключенная во фразе: «Пора, право пора тебе, дружок, опомниться»[57]. В этой фразе Новиков намекает на притеснения со стороны «Всякой всячины». Известно, что Екатерина хотела контролировать все издания на предмет их идеологической программы.

Читательница даже пытается подкупить издателя деньгами, чтобы он умерил свой пыл и обличительный пафос, который так злил императрицу.

Совершенно ясно, что данное письмо было придумано самим Новиковым, но он приписывает его перу Екатерины, говоря, тем самым, эзоповским языком о попытке подчинить литераторов влиянию правительства. Новиков всеми силами сопротивлялся этому и призывал писателей противостоять натиску двора.

Очевидно, сатира Новикова на женские пороки была едкой и язвительной, что не нравилось читательницам. Об этом можно судить по еще одному письму к «Живописцу». Разгневанная женщина обвиняет журнал в злословии и клевете. Дело в том, что в прошлом листе «Живописца» автор попрекал даму в ревности. Именно это и стало предметом недовольства. Читательница утверждает, что женщины давно избавились от такого порока, как ревность. «Мы не столько о мужьях своих думаем, чтобы стали к ним ревновать, и только что терпим их, а не любим: и как можно столько любить мужа? Непонятно, странно, смешно, уморил, ха! ха! ха! – Ревновать к мужу, любить его: этого я никак не понимаю»[58]. При помощи приема саморазоблачения героини Новиков показывает царящие в XVIII в. в России обычаи. Мы видим пародию на нравы российского общества. Подражая этим нравам, автор словами героини обнаруживает их характерные особенности. По моде того времени видеть мужа каждый час, сидеть с ним обнявшись, говорить с ним нежно, да еще и ревновать к нему – такая женщина достойна всеобщего презрения. Воспитание наше беспримерно: мы мужьям нашим даем свободу знаться с теми женщинами, с которыми хотят; и довели их до того, что и они нам то же позволяют»[59]. Согласно нравам и моде того времени, благополучие семей происходит от всеобщей свободы и вседозволенности.

Новиков раздражался по поводу вольности во взаимоотношениях между супругами. Язвительную насмешку вызывает у него тот напор и агрессивность, с какими дамы отстаивают моду на свободные отношения.

 Скачать реферат