Российская книжная палата

Новая государственная власть - указывалось далее в Обращении, - осознала, что если делом государственной важности является учет материальных производительных сил страны, то такой же обязанностью ее является и учет духовных сил нашей Родины.

И она пошла навстречу мысли о создании центрального государственного учреждения, которое собирало бы все произведения русского печатного станка, распред

еляло бы их по государственным книгохранилищам, затем научно бы их классифицировало и, наконец, в систематической обработке делало бы свой учет доступным для нужд науки, государственной и общественной жизни. И теперь на часть средств, которые прежде шли на цензуру и поддержку рептильной печати, в Петрограде создан такой государственный научный институт - "КНИЖНАЯ ПАЛАТА".

В этих кратких строках в чрезвычайно концентрированном и в то же время удивительно доступном виде сформулированы главные идеи Палаты, которые и сегодня звучат так же убедительно и современно, как и тогда, 80 лет назад.

Директор вновь созданного, как он сам говорил, "государственного научного института - "Книжной Палаты" не только определил ее цели, но и сформулировал средства, с помощью которых можно этих целей достичь. Прежде всего, он обратился к губернским и уездным комиссарам (Временного Правительства) с призывом установить контроль за сбором и отправкой обязательных экземпляров, добавив при этом, что Книжная Палата не сомневается, конечно, что все комиссары отнесутся любовно к этой, столь важной для русской культуры, задаче".

Обращаясь к "товарищам типографщикам", автор убедительно и умело разъясняет важность присылки "всего, что выходит из-под печатного станка", и при этом делает упор на то, чтобы доставляемые экземпляры "были совершенно полны и находились в полной справности", поскольку именно по ним, по преимуществу, "будет писаться история нашего исключительного времени". С подобными же просьбами С.А.Венгеров адресуется к редакторам и сотрудникам периодических изданий (включая ротные, корабельные и окопные), к участникам различных политических организаций и съездов, к писателям и ученым, представителям различных обществ и издательств, к любителям книжного дела, особенно живущим в небольших городах.

Мы специально так подробно останавливаемся на обращении "От Книжной Палаты", чтобы подчеркнуть ту страстность, тот горячий энтузиазм и патриотизм, с которыми сотрудники Палаты с первых дней после ее учреждения стали добиваться наибольшей полноты поступления различных видов печатной продукции именно с позиций понимания значимости "своей трудной и сложной" задачи. В заключение текста Обращения профессор С.А.Венгеров еще раз подчеркнул: "Велико значение учета экономических сил страны, но столь же велико и плодотворно и значение точного учета духовных богатств нашей великой Родины!"

1.2 Во время революции 1917

К сожалению, реализовать все намеченное в изложенном выше документе сразу не удалось, главным образом, в связи со сложностями межреволюционного периода лета - осени 1917 г. Коллектив Книжной Палаты не избежал и конфликтных ситуаций того времени, особенно первых послеоктябрьских дней, когда часть сотрудников объявила забастовку в знак протеста против захвата власти большевиками и ограничения свободы печати.

Сохранились документы того периода, опубликованные недавно Г.В.Михеевой в журнале "Solanus" (1992 г.) В одном из них указывается:

"23 ноября 1917 г. в два часа дня, после ухода большинства сотрудников, когда в помещении Книжной Палаты оставались только помощн. секретаря Палаты А.Шилов и картописательница А.Я.Одинец-Шилова, в сопровождении отряда красногвардейцев появился пом. комиссара по внутр. делам Дзержинский и потребовал удаления из Книжной Палаты сотрудников на том основании, что работа может производиться только с разрешения Комиссара по внутренним делам и после признания власти Совета Народных Комиссаров. На требования пом. секретаря А.А.Шилова - выдать удостоверение, что работа Палаты прервана насильственно, пом. комиссара отказался это сделать, указав, что по имеющимся у него сведениям сотрудники Палаты только собирались, но не работали, и выдал удостоверение, что без разрешения Комиссара работа производиться не может. В виду того, что требование удалиться было подтверждено вооруженною силою, сотрудники Книжной Палаты, уступая насилию, должны были прервать свою работу и удалиться из помещения Палаты.

Пом. секретаря А.Шилов, А.Одинец-Шилова".

Подлинный текст "удостоверения", которое Феликс Эдмундович все-таки оставил, гласил:

"Сим удостоверяю, что без согласия Народного Комиссара по Внутренним Делам никто не может работать в Книжной Палате (Морская, 61), находящейся в ведомстве Народного Комиссара. Член Коллегии при Нар. Комиссаре по Внутренним Делам Ф.Дзержинский. 23.XI.1917 г.".

На заседании Совета Книжной Палаты 3 декабря 1917 г. С.А.Венгеров сообщил, что "придя в Книжную Палату 23 ноября, после того, как все сотрудники были принуждены покинуть ее, он был арестован находившимися в Палате красногвардейцами, заявившими о том, что он должен быть препровожден в Совет Народных Комиссаров. Только после настойчивого требования от красногвардейцев ордера на арест и переговоров их по телефону с одним из народных комиссаров, С.А.Венгеров был отпущен".

По счастью, после вмешательства в дело А.В.Луначарского, считавшего, что Книжная Палата лишь по недоразумению числилась за Министерством внутренних дел, она по взаимной договоренности была передана в ведение Народного комиссара по просвещению. "Мне прекрасно известно то настроение - писал Луначарский "гражданину" Венгерову, - которое царит в Книжной Палате, и та классовая враждебность, с которой ее члены относятся к Рабочему и Крестьянскому Правительству. Однако, стараясь отвлечься от политического ее направления, считаясь лишь с ее культурной и научной ценностью, решаюсь открыть вновь Книжную Палату, как учреждение автономное".

В июне 1920 г. было принято постановление СНК "О передаче библиографического дела в РСФСР Народному Комиссариату Просвещения", известное более как "Ленинский декрет". Во исполнение этого Постановления Наркомпрос выпустил свое собственное постановление "Об обязательной регистрации проявлений печати", в котором указывалось что обязанность по выполнению "Ленинского декрета" возлагается на Государственное Издательство, "для чего образовать при последнем Центральную Книжную Палату".

С этого момента начался московский период деятельности Палаты, а Книжная Палата в Петрограде была преобразована в Российский институт книговедения.

1.3 Ренессанс книговедения при "хрущевской оттепели"

Начало шестидесятых, получивших название "хрущевской оттепели", совпало с ренессансом книговедческой науки. На базе возросшего интереса к книге в обществе в целом появилась необходимость осмысления новой роли книги в тех социально-экономических процессах, которые пошли в этот период, и создание нового книговедения. Выдающуюся роль в развитии книговедения сыграли А.А. Сидоров, Н.М. Сикорский и их соратники. Консолидации научных сил на различных направлениях книговедения в значительной степени способствовал выпуск книговедческого сборника "Книга. Исследования и материалы", организованный Всесоюзной книжной палатой. В течение почти трех десятилетий у руководства сборником стоял профессор Николай Михайлович Сикорский, который и по сей день возглавляет научно-редакционный совет этого издания. По инициативе редколлегии сборника были проведены известные дискуссии по актуальным проблемам книговедения (1959 и 1964 года), которые стали прообразом будущих научных конференций по проблемам книговедения; в их организации принимала активное участие и Книжная палата. Последние же три конференции (6-я - 1988 год, 7-я - 1992 год и 8-я - 1996 год) вообще проводились Палатой, под ее организационным и научно-творческим руководством. Последняя, восьмая конференция носила статус международной и состоялась в апреле 1996 года под девизом "Книга и книжное дело на рубеже тысячелетий".

 Скачать реферат