Аристотель и начала политической науки
Особенность политической культуры греков в тщательной разработке принципиальных позиций философии права. Сократ, Платон, Аристотель —отцы-основатели философии права. Они поставили ее фундаментальные проблемы, дали модели решений. Аристотель как бы завершил ее античный этап в Греции. Сократ подчеркивал ценность права как общеобязательного минимума нравственности. Он решал проблему индивидуальной
справедливости и справедливости, выраженной в законе, учил, что законопослушание есть гражданский долг первостепенной важности, условие существования законности и правопорядка. Платон подчеркивал общеобязательность права в политическом общении, поскольку оно выражает божественную мудрость, позволяет подойти к решению проблемы совмещения индивидуальной добродетели и социальной справедливости. Собственно, ту же проблему решает и Аристотель — проблему соотношения свободы и необходимости, должного и допустимого, уравнительности и дифференциации. Он дает свою конструкцию правового регулирования: гражданские, трудовые, семейные отношения государство .регулирует с помощью уравнительной справедливости, а отношения между обществом и человеком, государством и гражданином — с помощью распределительной, т. е., иными словами, он указал на базу деления права на публичное —частное, к чему и придут позднее в Риме.
В традициях древнегреческой политической культуры немало особенностей. Но, пожалуй, главную составляли люди, ее идеологи. Сократ, не написавший ни строчки, находился всегда с народом и в народе — на базарной площади, в собрании, на улицах. Он постоянно вел диалоги с каждым: простолюдином и магистратом, едва грамотным ремесленником и искушенным философом, Сократ выполнял роль социального фермента, поднимавшего как на дрожжах правосознание сограждан, задавал высокую планку правовой культуре, выжигал иронией ростки правового нигилизма, аполитичности, антиобщественные взгляды. Его ирония — не только склад насмешливого ума, но и проявление критического подхода. Он подчеркивал, что политическая мудрость есть результат напряженных занятий, усилий разума. Он строго относился к себе (знаменитое “я знаю, что ничего не знаю”), по резко выступал и против поверхностного знания софистов, будучи уверен в том, что полузнание в политике может принести большие беды городу-государству. Не случайно от “полиса” происходит и “πολιτεία” —политика и “πολεμος” — βойна. Учитель Платона и Аристотеля заявлял, что политикой не занимается, ибо неискусен, выступал против доктринерства, политического честолюбия, корысти и, по-видимому, предвидел опасность абсолютной политизации общества.
Подобную функцию в Риме выполняли римские юристы, но они консультировали население по конкретным вопросам права. В Афинах “учителями жизни” выступали ученики Сократа Платон, Аристотель, другие мыслители. Не ко всем из них судьба оказалась благосклонной: Гераклит из Эфеса, Демокрит из Абдер ушли в мир иной без надежды на признание, Сократ оказался приговоренным к смерти, Платона постигла неудача в практической политике и реализации своего проекта идеального государства. Протагор, Анаксагор спасались бегством из Афин. А что с Аристотелем? Он подтвердил общее правило или стал исключением?
Великий Аристотель прожил чуть более шестидесяти лет. По историческим (да в сущности и по человеческим) меркам — одно мгновение. Он сверкнул как метеорит па ночном небе людского заблуждения, но многие и многие годы тянется за ним своеобразным шлейфом аристотелеведение. В “метеоритном хвосте” идут свои процессы: временами случаются вспышки дискуссий, но “пыль веков” охлаждает остроту споров и умеряет яркость былых красок. Уникальные факты и открытия, блестящие озарения безжалостное время низводит до общих мест и научных банальностей. И, наоборот, расхожие, безосновательные утверждения силой многократного повторения подчас приобретают благородный оттенок аксиомы. Случаются субъективизм и модернизация в истолковании событий, а порой и откровенные идеологические штампы. Так, мыслитель, находившийся с детства и до конца своих дней в фаворе царей и владык мира, обзавелся ореолом гонимого несчастливца. Женатый дважды фактически на рабынях, друживший с бывшим рабом, потом вольноотпущенником, завещавший вольную своим рабам, он однозначно и прямолинейно выдается супостатом, ортодоксальным идеологом и защитником рабства. Противоборства и столкновения, принцип состязательности — агон (αγων — борьба), пронизывавший все стороны античного общества от спорта и театра до, разумеется, политики, расцениваются как удары судьбы, персонально направленные против ученого. Мудрому наблюдателю жизни, аналитику и философу, отнюдь не стремившемуся к обременительным должностям судьи или магистрата, сочувственно пеняют, что он — иноплеменник в Афинах, пришелец, метек с ущербными правами. С настойчивостью, достойной лучшего применения, повторяется тезис об условиях упадка и кризиса, в которых жил и творил Аристотель, забывая, что это не означает кризиса его творчества. В упадке и кризисе находилась афинская непосредственная полисная демократия, но Аристотель и не претендовал на лавры практического государственного деятеля, он развивал греческую политическую культуру, разрабатывал политическую науку, обеспечив им заоблачный взлет и процветание.
Научная биография Аристотеля в книге из серии “Жизнь замечательных людей” (1960 г.) предваряется стихотворением Посидипа “О жизни”:
В жизни какую избрать нам дорогу? В общественном месте —
Тяжбы да спор о делах, дома — своя суета;
Сельская жизнь многотрудна; тревоги полно мореходство,
Страшно в чужих нам краях, если имеем мы что,
Если же нет ничего, — много горя; женатым заботы
Не миновать, холостым — дни одиноко влачить,
Дети — обуза, бездетная жизнь — неполна; в молодежи
Благоразумия нет, старость седая слаба.
Право, одно лишь из двух остается нам смертным на выбор:
Иль не родиться совсем, или скорей умереть.
В принципе подобная поэтическая иллюстрация жизнеописания Аристотеля оправданна и уместна, ибо он сам изучал законы поэтического искусства (трактат “Поэтика”), лично не без успеха занимался стихосложением, строки, созвучные Посидипу, цитирует в одном из диалогов (“Евдем”). Гекзаметры поэта, возможно, передают психологическую атмосферу того времени. Однако лирический пессимизм, в котором пребывал современник Аристотеля, совсем не обязательно считать идеологическим выражением экономического и социального упадка конца V — начала IV века до н. э. в Аттике или зеркалом внутреннего настроя самого ученого. Кстати, элегические (έλεγος — жалоба, плач) настроения свойственны поэтам, писавшим и до и после Аристотеля, хотя бы Леониду Тарентскому или Феогниду:
Ныне несчастия добрых становятся благом для низких
Граждан; законы теперь странные всюду царят;
Совесть в душах людей не ищи; лишь бесстыдство и наглость,
Правду победно поправ, всею владеют землей.
Скачать реферат