Становление мировоззрения В. Хлебникова

Туда, где дух отчизны вымер

И где неверия пустыня,

Идите грозно, как Владимир

Или с дружиною Добрыня.

Именно это создает характерный для Хлебникова тип построения поэтического текста, в основе которого лежит монтажный, а не повествовательный принцип. Ему свойственны комбинации автономных кусков с игрой различных стихотворных размеров, основанных на ассоциативном, а не причин

но-следственном фабульном течении темы. Хронология и последовательность событий приобретают необычайную свободу. Связь между фрагментами – тематическая и сюжетная – скрыта за внешней беспорядочностью чередования звеньев. Лирика и поэмы Хлебникова отличаются свободным характером, их целостность тем не менее определяется подчеркиванием существенных идейно-художественных мотивов.

Судеб виднеются колеса

С ужасным сонным людям свистом.

И я, как камень неба, несся

Путем не нашим и огнистым.

Тема одиночества (“я белый ворон, я одинок”) сплетается с темою служения справедливости и добру:

Взлететь в страну из серебра,

Стать звонким вестником добра.

Эта тема не оставляла Хлебникова до конца его жизни. В прозаическом отрывке “Закон множеств царил…” снова звучит трагический голос: “Теперь я одинокий игрок, а остальные – весь большой город, пылающий огнями, - зрители. Но будет время, когда я буду единственным зрителем, а вы - лицедеями”. Здесь звучит важная для эстетики Хлебникова идея, что искусство является средством объединения человечества.

В лирике Хлебникова господствует отождествление искусства и не искусства, сочетание вымысла и фактов. Поэтическое мировоззрение Хлебникова отрицает различие между взаимоисключающими процессами и явлениями. Поэтому в стихотворении “Перун” появляется порох, а в поэме “Внучка Малуши” - самолет, Челпанов, Каутский.

В творчестве Хлебникова происходит процесс поиска методов обновления жанровой структуры лирики, драмы, и прозы. Для поэта характерны переходы из одного жанра в другой, трансформация отдельных произведений в синтетические жанровые формы. Из лирических произведений, часто разновременных, складываются поэмы, обретающие новый смысл, например, “Война в мышеловке”. Хлебников иногда перерабатывает поэму в балладу (“Мария Вечора”). Это связано с ориентацией на прояснение текста, на отказ от особо усложненной лексики и затрудненности образного строя. Первая редакция “Марии Вечоры” была поэмой с очень сложным ходом событий. Во второй редакции она становится типичной для Хлебникова балладой.

Поэмы этого периода: “И и Э”, “Шаман и Венера”, “Хаджи-Тархан”, “Вила и Леший”, “Сельская очарованность” - являются полемикой с поэмой символистов и по теме, и по жанру, и по стилистике. Две темы – мифологическая и историческая – стержень их содержания.

Герои ранних поэм Хлебникова не похожи на припудренных и стилизованных персонажей тогдашней живописи и символистской поэзии. Все его русалки, мавки, Венеры, Вилы и шаманы не приукрашены красивостью и многозначительностью. Они осязаемы и гротескно-выразительны. Не похожи они и на языческий мир Сергея Городецкого. В их угловатости, в необъяснимо тонком сочетании лексики пушкинской поэмы с грубым и просторечным стилем, с простодушием рассказа находится бурлескное соединение высоко - торжественного и низменного планов. Соединяя романтическую идиллию с картиной разрушения гармонии мира, Хлебников создает яркий образ давних времен. Современность вписана в исторический и легендарный сюжет. В мифологический мир, например, он вводит натуралистическую ссору между простыми бабами (лешачихами).

Смотри, сейчас сюда нагрянут,

Пощечин звонких нададут.

Грызня начнется и возня,

Иди, иди же, размазня, -

читаем мы в “Виле и Лешем”. “Сельская очарованность” начинается такой сценой в духе бурлескной поэмы восемнадцатого века:

Напялив длинные очки,

С собою дуясь в дурачки,

Была исполнена колода,

Но любит шалости природа.

Какой – то зверь протяжно свистнул,

Топча посевы и золу.

А затем меняется и ритм и интонация, создавая удивительные образы природы:

Как белочка-плутовка

Подсолнухи грызет,

А божия коровка

По локтю рук ползет.

Такова встреча шамана и Венеры, и которой как бы смешаны разные времена и пространства, античное и языческое, европейское и “азиатское” (сибирское) в едином образе трагического одиночества и любви. Удивительная тема любви звучит в поэме “Вили и Леший”:

Он был могуч, силен и дюж,

Но медлен, дик и неуклюж.

И в царстве синих незабудок

Она оставила рассудок.

Своими чудными глазами

Пред ней пастух стоял и замер.

А между тем вдали летели

С волшебным криком журавли.

Так в поэме об Астрахани “Хаджи-Тархан” снова и особенно выразительно переплетение мифологической и исторической темы. Ее основой являются образы Волги и Разина, олицетворяющие, в его понимании, главные силы России. Здесь же возникает картина горы посреди бесконечных степей – свидетельство прошлого, просторов, божеств морских могил величеством :

И город спит, и мир заснул,

Устав разгулом и торговлей…

Образ Разина, появляющийся в этой поэме, - семантический и поэтический центр поэтического мира Хлебникова. Космизм и трагичность его поэтической трактовки свидетельствуют о важности этой темы. В поэме “Хаджи - Тархан” Разин включен в ассоциацию с древнеегипетским богом Ра (также название Волги). Эта игра эластичностью и цикличностью времени, как уже говорилось, - характерная черта его художественного мира.

Возврат к романтической поэме начала девятнадцатого века был протестом и отрицанием лирической поэмы символистов, с ее многозначительностью, с ее устремленностью в мир символистов. У Хлебникова большую роль играет рассказчик, интерес к предметности и многомерности описываемого мира. Так, в “Марине Мнишек” находим своеобразную вариацию одного из мотивов “Египетских ночей”: смерть за час любви. Сюжетную основу поэмы составляет отчаянное решение Самозванца добиться любви Марины ценой неминуемой гибели. Исторический материал (пир у Мнишка) имеет характер романтизированного стереотипа. Смерть во имя любви (Самозванец) и смерть во имя честолюбия (Марина Мнишек) – такова тема поэмы. Кстати сказать, этот мотив появляется и в других творениях поэта. В неоконченной поэме “Напрасно юноша кричал” находим реминисценцию “Египетских ночей” Пушкина:

За слезы, вздохи и простыни,

За обнаженные святыни

Пытка в огненном краю,

И эту ночь тебе я отдаю.

В его поэзии возникают темы современных мифов, порожденных иррациональностью буржуазного общества. В поэзии Хлебникова, как и других футуристов (Д.Бурлюк, К.Большаков и др.), особое значение имеет тематический комплекс, связанный с городом. В нем воплощены мотивы краха цивилизации, непримиримого столкновения классов. Самое значительное из этих произведений, как сказано выше, поэма “Журавль”. Недаром Хлебников вернется к этой теме в послереволюционные годы и провозгласит утопические мечты в городе будущего.

“Урбаническая” тема занимает особое место и в позднейшей поэзии Хлебникова. Но в двадцатые годы “город” дан как бы в двух измерениях. В одном – он варьирует распространенный в поэзии десятых годов образ города-чудовища, города свалок, нечистот, нищеты и уродства жизни (как, например, образ Петербурга в поэме “Настоящее”, особенно в одном из ее вариантов – “Горячее поле”).

 Скачать реферат