Абсолютное употребление переходных глаголов в современном английском языке

Однако через определенное время в зарубежной лингвистике наблюдаются изменения. Наблюдается стремление связать валентность (число «соучастников») со смыслом высказывания. Г. Хельбиг, исходя из этого, определяет валентность как «абстрактное отношение глагола к зависимым от него элементам» (Степанова, Хельбиг, 1978, стр 157). Семантическая валентность заключается в ограничении избирательности, ре

гулируемой совместимостью контекстных партнеров. Аргументы, которые определенным образом представлены морфолого-синтаксическими структурами (определенными членами предложения и частями речи в определенной форме), репрезентируют синтаксическую валентность. Синтаксическая валентность рассматривает облигаторное или факультативное заполнение открытых позиций, определяемых носителем валентности в каждом отдельном языке. Таким образом, можно увидеть, что существует зависимость между синтаксической и семантической валентностью, а семантика глагола является основным фактором, определяющим число и синтаксическую функцию аргументов. Но следует отметить, что синтаксическая валентность характеризует лишь формальную (структурную) сторону. Поэтому семантическую валентность следует рассматривать как содержание, а синтаксическую – как форму выражения семантической валентности (Степанова, Хельбиг, 1978, стр 53).

Если вернуться к глаголу to lie - lay - lain, у которого, по мнению сторонников факультативной/обязательной сочетаемости, есть обязательная валентность на обстоятельство места, и рассмотреть его функционирование в синтаксических структурах, то оказывается, что, если этот глагол попадает в построение, схемой которого не предусмотрены позиции для требуемых по смыслу обстоятельственных элементов, он может свободно функционировать без этих зависимых единиц. Для примера можно воспользоваться общеизвестной пословицей Let sleeping dogs lie. Для приведённой синтаксической модели построения требуется абсолютное употребление глагола to lie, так как необходимо передать идею самого процесса «лежания» безотносительно к тому, где и как он протекает. В подобных случаях появление обстоятельства не только не требуется, но и невозможно, так как появление зависимого при глаголе лишит глагол способности передавать значение «всеобщности» действия. Аналогично и с глаголом to be: попадая в модель типа she is ., глагол to be выступает как единица, обязательно требующая восполнения: She is young/happy/clever/pretty и т. п. Однако, если обратиться к тексту монолога Гамлета и рассмотреть хорошо известное построение to be or not to be и его русский перевод быть или не быть, то в указанной структуре ни в английском, ни в русском варианте глагол to be/быть не только не обладает обязательной сочетаемостью, но и характеризуется обязательной несочетаемостью. Подобное абсолютное использование глагола to be, вызываемое требованиями модели, наблюдается не только в отношении глагола to be как бытийного, но и как связочного. Например: She has shown herself the pleasant, witty Judith she knows I like her to be, with a touch of coquetry thrown in on her own account (W. Locke).

Существование структурной схемы, требующей абсолютного функционирования глаголов типа to be и to lie, говорит о том, что наличие или отсутствие комплементарной единицы обусловлено не только значением самого глагола, но и той позицией, которую он занимает в каждой из допускающих его структур. Даже личная форма глагола в повелительном наклонении может функционировать без зависимых, хотя личные формы характеризуются наиболее развернутой сочетаемостью (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981, стр.151-153).

В.В. Бурлакова, изучая употребление переходных глаголов в современном английском языке, пишет: « .если рассматривать переходный глагол как словарную единицу языка на уровне лексического значения, то в этом случае действительно всякий переходный глагол, взятый изолированно, всегда обладает обязательной лексической сочетаемостью. Однако если проводить анализ на уровне синтаксиса, т.е. рассматривать функционирование переходных глаголов в определенных структурах, то положение резко меняется, ибо в этом случае сочетаемость переходного глагола регулируется требованиями модели» (Бурлакова, 1975, стр.35). Другое замечание сводится к тому, что, разграничивая разные уровни языка, а именно лексический, применительно к которому решается вопрос о переходности как лексико-семантической особенности, и синтаксический, следует учитывать и их взаимодействие. При изучении переходности нельзя исключать из поля зрения и предложения в речи, в которых реализуются переходные глаголы с дополнением или без дополнения. Так, вполне правомерной представляется постановка Н.Д. Андреевым вопроса о категориальной мере (степени количественной реализации языковой категории) на примере переходных глаголов. «Простейшим примером синтаксической категориальной меры, - считает он, - может служить относительная частота появления прямого дополнения при переходном глаголе: для глаголов типа убивать эта относительная частота существенно выше, чем для глаголов типа говорить; налицо сильная переходность, противостоящая слабой переходности» (Андреев, 1975, стр. 56). В данном случае учет взаимодействия разных уровней языка не означает смешения единиц разных уровней, так как изучение частоты употребления дополнения при том или ином переходном глаголе может производиться только в рамках предложений, причем в речи. В рамках же фраз определяется сама переходность глагола, точнее отнесенность его к той или иной лексико-семантической группе переходных глаголов на основе лексической связи управления (Мухин, 1976, стр.134).

Зависимость сочетаемости единиц от синтаксической модели, в которую они включаются, может быть продемонстрирована на примере других классов слов. Весьма показательна в этом плане форма родительного падежа существительных, которая как бы предполагает обязательную сочетаемость с ведущим элементом, подчиняющим себе посессив: Nick's eyes, my son's car, a lawyer's office и т. п. Однако существуют синтаксические построения, в которых присутствие постпозитивного ведущего элемента при форме посессива невозможно: Не is an old friend of George's.

Таким образом, сочетаемость словесной единицы может определяться синтаксической структурой, в которую она входит. Один и тот же глагол, например, может функционировать в разных структурах. Так, возможно глагольное сочетание, состоящее из глагольного ядра и трех зависимых - to make no comment on it to anyone, но возможны построения и с двумя зависимыми аналогичных типов, которые, однако, вследствие иного состава, представляют собой и другие схемы: to make no comment on it - to make no comment to anyone. Структура является определённым набором элементов, находящихся в определённых отношениях; если в эту структуру ввести или вывести из нее некоторые элементы, то изменится и сама структура (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981, стр.151-154).

Управлению уделялось и уделяется большое внимание в отечественной лингвистике. Здесь автор касается трактовки управления написанной А.М. Пешковским, концепция которого как составная часть его общих синтаксических воззрений оказала значительное влияние на позднейшие исследования синтаксиса русского и других языков. Речь идет о понятиях «сильного» и «слабого управления». А.М. Пешковский указывал на тесную, органическую взаимообусловленность управления и переходности, хотя эта взаимообусловленность затемнялась слишком широким истолкованием им управления («сильное» - «слабое управление»). Он писал: «Явление сильного и слабого управления по отношению к глаголам создает деление их на переходные и непереходные. Переходными мы называем глаголы, способные в той или иной мере к сильному управлению ., а непереходными - неспособные к нему (жить, умирать, расти, чихать, кашлять, потеть и т. д.)» (Пешковский, 1959, стр. 34).

 Скачать реферат