Испано-американские отношения накануне и во время войны 1898 года

Еще до назначения Вудфорда, 26 июня Шерман направил посланнику Испании в Вашингтоне де Лому ноту протеста СШ против жестоких методов подавления восстания, осуществляемых генерал-губернатором Вейлером. Через неделю Испания достаточно жестко парировала этот укол: «в аналогичных ситуациях все колониальные державы действовали так раньше и продолжают так же поступать и теперь».[51]

Восемнадцатог

о сентября состоялась первая встреча Вудфорда и Тетуана. Испанскому правительству вручена нота с предложениями «добрых услуг» по урегулированию конфликта. Вудфорд сообщил, что Испания должна дать такие заверения, которые убедили бы СШ, иначе они оставляют за собой право предпринять любые шаги. Таким образом, в сентябре 1897 года впервые официально прозвучало ультимативное предупреждение США Испании о возможной интервенции США.

В этой связи примечательно секретное совещание в Белом доме, также состоявшееся в сентябре 1897, о котором упоминает К.С. Шустов, ссылаясь на исследователя H.Vila и докладе Т. Рузвельта, зачитанном на нем. В докладе был обозначен план захвата испанских колоний, в котором Кубе отдавалось важнейшее значение.[52]

Тем временем, в том же сентябре политическая обстановка в Испании значительно обостряется. Растет общественное недовольство в связи с тяжелыми войнами Испании на Кубе и Филиппинах, которые, обходясь Испании более 1 млн песо в день, сильно подорвали финансовое положение Иберийского королевства. В августе оппозиционер убил председателя кабинета министров Кановаса дель Кастильо, его место занял Аскодорага. Но ему не суждено было долго занимать этот пост. Уже в октябре либералы воспользовавшись общественным недовольством по поводу жесткого ультиматума СШ добились отставки консервативного кабинета министров. Создание нового кабинета было поручено Сагасте. 4 октября оно было сформировано. МИД возглавил Гуллон

Первым делом он отправил в отставку скандального Вейлера и заменили его более умеренным во взглядах маршала Бланко. 23 октября был со ставлен ответ США, в котором сообщалось, что испанское правительство решило провести реформы немедленно, бережно относиться к собственности СШ, но не прекращать боевые действия. Предложенные «добрые услуги» СШ были отклонены, так как их форма не конкретизировалась.

23 ноября правительство Испании объявило о проведении колониальной реформы. Во-первых, испанцы Кубы и Пуэрто-Рико получали равные права с гражданами самой Испании, на них стал распространяться избирательный закон метрополии. Кроме того, Куба получала самоуправления. Куба хоть и с запозданием, но все же получила автономию, это произошло 25 ноября 1897.

В меморандуме с извещением США об этом, Мадрид требует ввести более жесткие законы о нарушении закона о нейтралитета. В дальнейшем в ответ на все увеличивавшееся количество американских ультимативных нот с требованием урегулирования кубинского вопроса, правительство Испании, а особенно королева-регентша, в ответ требовали, прежде всего, две вещи – опубликование воззвания к американским гражданам с призывом поддержать испанскую программу на Кубе и закрытие Кубинской национальной хунты в Нью-Йорке.

Шестого декабря 1897 Мак-Кинли выступает перед конгрессом с ежегодным посланием. В нем он отвергает идею об аннексии и признании повстанцев воюющей стороной. Президент откровенно говорит, что интервенция из гуманных соображений – лучшее, что США могут сделать в данной ситуации. Ставится только вопрос о ее своевременности.

Несмотря на недвусмысленно недружелюбную политику Соединенных Штатов, на откровенно агрессивный характер дипломатических нот и президентского послания, некоторые испанские политики и дипломаты все еще не верили в то, что США в спешном порядке готовятся к войне с Испанией. 7 декабря Вудфорд передает в США: «Сагаста весьма удовлетворен великодушным тоном послания президента и уполномочил меня сегодня выразить его удовлетворение моему правительству».[53] Другой пример: посланник Мадрида в Вашингтоне Депюи де Лом 2 декабря 1897. Писал в Испанию: «Политическая обстановка еще никогда не была более благоприятной, а моя миссия более легкой».[54] Однако уже в феврале 1898 в своем скандальном послании другу Коналехасу пишет, что все не так хорошо, (Ф. С. 262) «без военного успеха нам ничего не удастся добиться…». Более трезво состояние испано-американских отношений восприняла пресса Мадрида: «Газеты Мадрида с тревогой встретили декабрьское послание Мак-Кинли…тон, свидетельствующий о тенденции США низвести ее (Испанию – Пр. авт) на степень чуть ли не вассального государства, которому свысока делается внушение как можно скорее покончить с восстанием под угрозой военного вмешательства США, если настоящее положение продлится слишком долго».[55]

Взрыв «Мена» как пролог к войне.

Пока испанские газеты только начинали осознавать существующее положение вещей, США не теряли времени и все усиленнее готовились к войне, используя любой предлог для того, чтобы вмешаться в кубинские дела, усилить свое военное присутствие в этом регионе.

11 января морской министр Лонг приказывает – «быть наготове в европейских водах».[56] 27 января телеграмма Т. Рузвельта к адмиралу Дьюи – эскадра должна быть готова к объявлению войны. После восстания в Гаване в поддержку отставленного, которое произошло 12 января 1898 и было организовано младшими испанскими офицерами Мак-Кинли пытался ввести туда войска: «по имеющимся сведениям президент США принял решение высадить американские войска в Гаване под предлогом «защиты консульства»[57], однако, наткнулся на заявления военного командования о несвоевременности такого шага.

Президент на этом не успокоился и решил добиться военного присутствия более цивилизованным способом – отправить в Гавану боевой корабль с «дружественным визитом». Выбор пал на броненосец «Мен». Послать «Мен» в Гавану было идеей генерала Ли, мечтавшего об аннексии Кубы: «США, послав войска на Кубу для поддержания порядка, могли бы аннексировать ее без единого выстрела» Ф. С. 255. Письмо Ли Дею. [58]

«Мен» отнюдь не был единственным кораблем США, готовым отплыть на Кубу для «поддержания порядка», Т. Рузвельт ратовал за отправку сразу нескольких кораблей, а идея усиления военного присутствия США в Гаване высказывалась «друзьями-экспансионистами» (Лодж – Рузвельт) еще в 1896 году.

Надо сказать, что к началу 1898 г в американских правительственных кругах уже не особенно стеснялись в выражениях относительно событий на Кубе и дальнейших планов США. Тот же Рузвельт, будучи официальным высокопоставленным лицом – помощником морского министра, заявлял – «хотя члены правительства сами себе не признаются, что готовятся к войне, я, безусловно, считаю, что дело обстоит именно так».[59] Рузвельт был не единственным официальным лицом в американском правительстве, который позволял себе такие скандальные высказывания. В конце декабря отличился и заместитель военного министра Бриксона: «Прежде чем присоединить эту страну – говорил он - мы должны оздоровить ее хотя бы для этого нам пришлось поступить с нею также как Господь поступил с Содомом и Гоморрой».[60]

 Скачать реферат