Преемственность развития образования в дореволюционной и советской России

Особенное значение имело обсуждение Государственной Думой и Государственным Советом законопроектов, касавшихся введения всеобщего обучения. Еще в 1906 г. под руководством министра народного просвещения И.И. Толстого был разработан и согласован с земствами план перехода к всеобщему обучению, реализация которого была рассчитана на 10 лет. В ходе обсуждения возможностей его реализации было выдвину

то предложение не рассматривать расходы на введение всеобщего образования в рамках обычного ежегодного бюджета, а зафиксировать в законе необычный для финансовой практики принцип систематического наращивания кредитов на эти цели на 10 млн. руб. ежегодно.

Такое решение было нетрадиционным. Оно ломало все бюджетные каноны и в силу этого вызвало довольно резкие нападки финансистов. Тем не менее правительство признало принцип финансирования по нарастающей соответствующим высшим государственным соображениям. Председатель Совета министров В.Н. Коковцев заявил, что дело начального образования среди всех государственных потребностей является самым непреложным и святым. Такая позиция премьера весьма выразительно характеризует государственные приоритеты и отношение высшей власти к образованию.

Если в 1900 г. из средств российского государственного бюджета на нужды народного просвещения было отпущено 34 млн. руб. (примерно 1,8% его расходной части), то к 1913 г. государственные ассигнования на эти цели увеличились более, чем в 4 раза, а доля их в росписи государственных расходов поднялась до 4,3% [11, с. 190]. В 1914 г. общие расходы государства, земства и городов на образование достигли примерно 300 млн. руб. - по оценкам некоторых историков, это больше, чем в таких странах, как Франция и Великобритания (хотя по ассигнованиям в расчете на душу населения Россия все еще уступала ведущим мировым державам того времени) [12, с.115].

За полтора предреволюционных десятилетия общее количество школ в России увеличилось примерно в 17,5 раз, а число учащихся в них - в 2,5 раза (в 1915 г. оно превысило 9,5 млн.). Еще быстрее заполнялись с конца XIX в. аудитории высших учебных заведений. В особенности это касается периодов промышленного подъема, когда общая численность контингента студентов увеличивалась примерно на 15% в год. За годы царствования Николая II общая численность учащихся высших учебных заведений в России возросла в 3,5-4 раза. При этом разрыв между Россией и ведущими европейскими странами в относительном выражении быстро сокращался. Так, в 1895 г. в России на 100 тыс. человек приходилось в 3 раза меньше студентов, чем в Германии, а в 1908 г. это соотношение показателей выглядело уже как 1: 1,7 [13, с.171-178].

Важной стороной данного процесса была демократизация профессий, связанных с умственным трудом. Если в XIX в. отчетливо выраженный по сравнению с другими странами демократизм социального состава российского студенчества обеспечивался в первую очередь низовыми слоями города, то в 1900-е и особенно в 1910-е гг. в стенах высших учебных заведений появляется довольно много студентов из крестьян [там же].

В 1910 г. Министерством земледелия была выработана программа организации высших учебных заведений сельскохозяйственного профиля, которую надо рассматривать как серьезный шаг вперед в развитии управления образованием. Программа представляет собой по сути дела первый отечественный образец стратегического планирования специализированных систем подготовки научно образованных кадров с учетом потребностей соответствующих отраслей экономики. Идея перспективного планирования развития высшей школы нашла поддержку в правительстве, в том числе лично у председателя Совета министров П.А. Столыпина. В 1911 г. была даже предпринята попытка создать особый надведомственный орган стратегического планирования высшего образования в единстве всех его направлений - Особое совещание товарищей министров и главноуправляющих министерствами под председательством министра народного просвещения.

Небывалая по своим масштабам мировая война продемонстрировала и немалые успехи России в развитии промышленности, образования, научно-технической мысли, и наличие во всех этих сферах многочисленных узких мест, а также исключительную хрупкость социальной и политической конструкции империи. Главной бедой было то, что при наличии высокого качества вооружений и кадров, во всем ощущалась их нехватка.

В этой ситуации в кругах имперской бюрократии возникли проекты нового "прорыва" в образовании, который должен был в ближайшей перспективе снять проблему дефицита обученных кадров на всех уровнях общеобразовательной и профессиональной подготовки. Ключевой фигурой этой "новой волны" в российском образовании стал П.Н. Игнатьев, сменивший в 1915 г. склонного к полицейским мерам и ненавистного либеральной интеллигенции Л.А. Кассо на посту министра народного просвещения. П.Н. Игнатьев был типичным "столыпинцем". Новый министр посчитал необходимым строить образование на национальных основах. Выступая в Государственной Думе, он говорил о том, что одно из главных препятствий к этому надо видеть в проявлениях "того отрицательного отношения ко всему русскому, которое в течение двух столетий внедряли в сознание русского интеллигентного человека". Вместе с тем в организацию учебной работы и повседневной жизни учебных заведений вносился значительный элемент либерализации. Возглавлять "мозговой центр" проектируемой реформы было поручено признанному корифею русской гуманистической педагогики - П.Ф. Каптереву.

В ходе осуществления намеченных преобразований предусматривалось окончательное решение вопроса о всеобщем начальном образовании, которое теперь должно было стать обязательным. По планам, это произошло бы не позднее 1922 г. Предполагалось также полномерное претворение в жизнь принципа непрерывности обучения и интегрирование всех типов средних школ в единую национальную школу, окончание которой давало бы право поступать в любые высшие учебные заведения без ограничения.

Отметим, что за несколько лет до революции Министерство народного просвещения разработало план университетского строительства, согласно которому в различных городах Российской империи намечалось создать 15 новых университетов. Несмотря на то, что реализацию замыслов сдерживали финансовые трудности военного времени, в эти годы список российских университетов пополнился еще двумя - Ростовским и Пермским.

Однако воплотить в жизнь успели лишь отдельные элементы из всего того, что предполагалось сделать. Для реализации программы П.Н. Игнатьева не было достаточной социальной поддержки. Привлекательная для средних образованных слоев, она, с одной стороны, не вызывала сочувствия в среде аристократии, а с другой стороны - оказалась не слишком понятной низовым слоям населения. Следует отметить и то, что некоторые составляющие предложенной реформаторами модели образования выглядели несколько утопично (так, в рамках реорганизации школы ставился вопрос об упразднении переводных экзаменов, наград, медалей и даже балльной системы оценок, которую должно было заменить "возможно более частое осведомление родителей об успехах учеников"). Под огнем усиливавшейся критики П.Н. Игнатьев просил "снять с него непосильное бремя служения против совести" и в декабре 1916 г. был уволен в отставку. Министром народного просвещения (последним в истории императорской России) вместо него был назначен известный ученый-гистолог Н.К. Кульчицкий.

 Скачать реферат