Лермонтов М. Ю. Короткий миг творчества

Поэзия Лермонтова сразу, точнее не скажешь, берет в плен то могучим напором напряженного «железного стиха», то нежными и трогательными звуками, то неторопливой, размеренно текущей разговорной речью. Ораторская патетика стихотворения «Смерть Поэта» («А вы, надменные потомки .») легко уживается в лирике поэта с музыкальностью «Русалки» («Русалка плыла по реке голубой .») и с подчеркнутой прозаи

чностью «Завещания» («Наедине с тобою, брат, Хотел бы я побыть .»), потому что за ними стоит неповторимая личность с единым и устойчивым мироощущением. Как бы ни разнились между собой по интонациям и стилю стихотворения Лермонтова, они всегда узнаются по общему для них душевному строю, который Белинский назвал «лермонтовским элементом» и который, по его же признанию, лучше угадывается, чем поддается описанию или анализу. Но вместе с тем никто не может отказать себе в искушении и в настоятельной потребности отдать разумный отчет в том, что же скрыто за словами «лермонтовский элемент», столь властно притягивающий и столь неуловимый или трудно уловимый для мысли.

Издавна замечено, что Лермонтов - поэт юности, что именно в юношеские годы им грезят и упиваются. Многие замечательные люди нашей земли в молодые лета благоговели перед ним, сохранив память о восторженной «первой любви» до конца дней. В зрелости и старости их пленяли новые кумиры, но в юности их сердца безраздельно принадлежали Лермонтову. По всей видимости, они были увлечены высокой романтикой, мятежностью неутоленных страстей, безграничностью желаний едва расцветшей и уже готовой на подвиги, героические свершения и жертвы души, которая презирала грозившие ей опасности и не страшилась никаких преград и препон. Молодые люди жаждали спора с веком и верили, что их ждет необычный удел. В Лермонтове они находили опору своим помыслам и надеждам, потому что его лирика в высшей степени созвучна чистым струнам, дерзким мечтам, духовному максимализму и нравственной бескомпромиссности юной души. Ранние разочарования, печаль и страдания открывались в широкой перспективе полной, яркой и благородной жизни. Они казались неизбежными и обязательными спутниками человека с великой судьбой. Молодежь разных поколений нисколько не отпугивали ни мрачное одиночество, ни безысходная скорбь, которые постоянно сопровождали порыв к простору и совершенству, героику личного деяния. И может быть, пафос личности, отдающей себя людям, в наибольшей мере отвечал юношескому энтузиазму. Влекла к Лермонтову и сосредоточенность его лирики на довольно устойчивом круге тем и мотивов, в центре которых всегда находилась его личность, ее запросы и тревоги.

Лермонтов рано осознал себя «избранником», человеком загадочной, «странной», и непременно высокой, трагической судьбы. И дело тут не только в том, что природа наградила его гениальным дарованием и что, обладая им, он, по обычным тогдашним представлениям, был натурой «избранной», отмеченной судьбой и отличенной от простых смертных, но и в том, что он уверовал в свою способность единолично разрешить коренные вопросы нравственного и социального устроения мира. Один из постоянных мотивов юношеской лирики - переживание провиденциального смысла своей гражданской и поэтической миссии.

Уже в первых, еще несовершенных стихотворных опытах личная участь представляется Лермонтову вполне предсказуемой. Юный романтик пророчит себе одиночество, страдания и героическую смерть. Его всюду встречает мертвящий хлад, упорное непонимание, и все попытки наладить контакт с другими людьми или фантастическими существами кончаются крахом. И так длится до последних минут короткой (около 27 лет), можно сказать, мгновенной, как вспышка зарницы, как отблеск падающей звезды, жизни. Было бы неправильно трагизм лермонтовского творчества отнести на счет байронической «мировой скорби» или искать его причины только в собственной душевной организации Лермонтова. Как никто другой, поэт жаждал света, простоты и сердечности, но в современном ему обществе его всюду подстерегали обман, клевета, порок. Нищему, пользуясь его слепотой, кладут в протянутую руку вместо монеты камень, возлюбленная почти открыто смеется над пламенными чувствами юноши, друг клевещет за спиной. Таково ближайшее окружение, а во всем огромном человеческом мире «ничтожество» выглядит «благом», нравственное уродство выдается за исключительное моральное достоинство, рабское молчание - за неслыханную смелость. Перед лицом очевидных «превращений» и утраты меры ценностей трудно не впасть в отчаяние и удержаться от презрения. И хотя Лермонтов не растерял «семена веры» и сохранил в своей душе ясные и всем понятные жизненные принципы в их неразложимой общечеловеческой, народной и детски-наивной простоте (недаром он столь часто обращался к миру ребенка, к его не замутненным социальными наслоениями чувствам), в его ли­рике чаще слышатся ноты скорби, ярости, негодования, глубокого скептицизма и беспощадной критики. Чем выше были требования поэта к обществу, тем решительнее осуждение правопорядка и тем суровее проклятия, бросаемые ему. Отрицание Лермонтова имело своей оборотной стороной утверждение гуманных начал, а недовольство моралью своих современников возникало из признания безусловной ценности личности.

Нравственный идеал Лермонтова был обеспечен самой его личностью мятежного романтика, воспылавшего «желанием блаженства», которое предстало поэту в образе гармоничного и совершенного мира, где земное слито с небесным, духовное с природным, пластическое с музыкальным, где все полно мира, отрады, красоты, воли. Этот простой, цельный, не знающий противоречий, конфликтов и контрастов мир населен «чистейшими, лучшими существами». О нем поэту напоминают песня матери, природа, ребенок, «сладкий голос», дружеская улыбка, нежное участие женщины.

Однако столь неизмеримые личные запросы постоянно натал­кивались на энергичную реакцию отвергаемой поэтом действительности, которая его выталкивала и отчуждала. Лермонтов как бы предугадал свою участь задолго до катастрофы у подножия горы Машук. Конфликт между поэтом и правопорядком не мог закончиться примирением или исчезнуть. Его разрешение неминуемо предполагало гибель одного из действующих лиц исторической драмы. Созданный реакцией общественный климат убил Лермонтова-человека, но Лермонтов-поэт нанес ему неотразимый нравственный удар. В борьбе, на которую Лермонтов отважился сознательно, отчетливо обобщена судьба Радищева, декабристов, Пушкина, а лермонтовская дуэль, в свою очередь, стала впечатляющим уроком для новых поколений борцов с царизмом.

Раскрывая историческую характерность и своеобразие поэзии Лермонтова, Белинский писал, что ее «пафос» «заключается в нравственных вопросах о судьбе и правах человеческой личности». Высвобождение личности из-под гнета феодальной зависимости, патриархальных отношений, сословно-кастовых и моральных пут нашло в Лермонтове горячего защитника и активного проводника. Утверждение личной свободы и самоценности личности - вот угол зрения, под которым поэт рассматривал устройство всего мироздания и его нравственные устои. Сама по себе идея личности не была новой ни в западноевропейской, ни в русской литературе. Однако в столь безграничном масштабе, как Лермонтов, ее не выразили ни Жуковский, пи декабристы, ни Пушкин. Права личности стали для Лермонтова единственным критерием оценки действительности, причем права абсолютные, не знающие никаких преград, кроме тех, какие человек, будучи гуманным существом, согласует со своей совестью. На первых порах эти права никому и ничему не подконтрольны. Только сам человек ставит себе нравственный или иной предел. Феодальный порядок с его моральными нормами отрицает достоинство личности и не признает ее самоценности.

 Скачать реферат