Историзм писательского мышления в повествовательной структуре романов

Попытка рассмотреть исторический факт в синхроническом и диахроническом аспектах привели к тому, что писатель порой забегает вперед, сообщает из времен значительно более поздних. В "Бремени власти" после описания истории женитьбы московского боярина Родиона на тверской княжне Клавдии следует дополнение: "…после родится у нее сын Иван Родионович Квашня, прославит он имя свое, во г

лаве Коломенского полка, на поле Куликовом"[8]. Такая историко-биографическая справка о еще не родившемся человеке, появляется не как авторская прихоть или оговорка. Она останавливает мгновение, привлекает читательское внимание к предыстории рождения одного из героев битвы при Непрядве. Упоминание о грядущей победе вносит в описание эпохи с драматическим разворотом событий иное эмоциональное звучание, придает роману перспективу будущего. Прием оправдан еще потому, что автор работает с установкой на "роман-поток", серию, при которой жизнь отдельных героев проходит через несколько произведений, истоки и последствия многих событий находятся вне хронологических рамок одного романа.

Если в процитированном эпизоде голос историка звучит в отношении к сюжетному настоящему как бы из будущего, обнаруживая осведомленность пишущего о событиях последующих десятилетий, то нередко создается и обратный эффект. Для объяснения причин возникновения уже сложившихся в изображаемой эпохе жизненных реалий, авторская мысль погружается в толщу еще более древней истории. Такой тип дополнения собственно художественного изображения научным анализом появляется в связи со сложными, не всегда понятными современному читателю явлениями. Примером может служить оригинальная и достаточно убедительная гипотеза о причинах не утихающей "кончанской" борьбы в средневековом Новгороде. ("Симеон Гордый", с.416-417). Для ее объяснения совершается небольшой экскурс в историю расселения восточных славян, которые, по мнению автора, вплоть до ХVI в. влияли на внутреннюю и внешнюю политику древнего Новгорода. Данный фрагмент демонстрирует обостренный историзм писательского мышления: способность реконструировать мысли, чувства и мотивы поведения людей прошлого, выявлять невидимые для многих исторические и социальные корни того или иного общественного феномена.

Признанный мастер исторического романа А.Н. Толстой, говоря о специфике работы над жанром, считал обязательным условием "вхождение в историю через современность",[9] то есть, выявление в прошлом проблем и ситуаций, злободневных в свете текущей жизни. Причем, автор "Петра Первого" понимал этот ставший хрестоматийным тезис, в духе господствовавшего тогда объективного стиля, в котором была возможна только "потаенная" перекличка времен. Суть толстовского призыва не утратила значения и в наши дни. Однако в связи со значительными изменениями в исторической романистике, современные художники помимо традиционных применяют и новые, необычные формы актуализации истории.

В этом направлении работает и автор "Государей Московских", который в рамках типологической разновидности исторического повествования с открытым авторским присутствием, прямо и непосредственно воссоздает связь времен, сталкивая на глазах читателя исторические реалии с современными. При этом заслуживает внимания не сам факт сопоставления исторического времени с хронологически более поздним, а цель подобного сравнения. Так, вопреки популярному способу оттенять достижения последующих эпох по контрасту со стародавними временами, Балашов обнаруживает именно в древнем времени непреходящие ценности, продолжавшие оставаться мерилом социально значимого поведения. Мудрость предков, бережное отношение к земле звучат в "Симеоне Гордом" упреком, в адрес менее рациональных потомков: "Соха не перевертывает, а раздвигает землю, губя сорную траву, но не нарушая пахотного слоя. Еще целые века пройдут, пока по этой земле пройдет сверкающий сталью отвальной плуг, переворачивая наизнанку слежавшийся пласт"[10] Такое сравнение заставляет задуматься о сложности и неоднозначности исторического развития, когда при общем поступательном движении к более высоким формам жизни возможны и победы на отдельных участках от достигнутых рубежей. Это особенно касается нравственно-гуманистического опыта людей прошлого, который не случайно становится для потомков школой воспитания, объектом восхищения и поэтизации.

В жанрово-структурной форме "Государей Московских" основную смысловую нагрузку несут отступления историко-философского характера. Их относительно немного, но именно они дают ключ к авторским представлениям о времени и людях, о законах общественного процесса. Содержание этих сентенций тесно связано с сюжетным действием, с узловыми эпизодами событийной канвы. В то же время значение их - выяснение сущности данной ситуации, и оно гораздо шире объяснения.

Реально материал романа становится для писателя толчком для больших историко-философских обобщений, в которых аккумулированы авторские наблюдения, знания, опыт.

Стержневым для понимания романов оказывается двухстраничное отступление в первых главах романа "Великий стол". Начинается этот отрывок со слов: "Что было бы, не начни Юрий Московский борьбу против Твери? Как повернулась бы судьба страны? " Автор размышляет о роли субъективной воли и объективных условий в историческом процессе, о возможности централизации русских земель вокруг Тверского княжества и допустимости христианизации Орды. И снова мысль повествователя с конкретных исторических событий переключается в другой временный план, переходит к настоящему. Появляется обращение к современнику: "История – это наша жизнь, и делаем ее мы. Всем скопом, соборно. Всем народом творим, и каждый в особину…"[11].

Мысль о существовании альтернативных путей в развитии общества, о факторах, влияющих на реализацию той или иной исторической возможности, определяет тон всего произведения, проходя через него красной нитью. В дальнейшем авторские комментарии, словно кинематографический прием "голоса за кадром", вклиниваются в художественное повествование, чтобы указать на не осуществившиеся варианты развития истории человечества.

Так, в начале пятой главы сюжетное действие на короткое время перемещается в Городец, бывший стольный град Владимирской Руси, и тут же появляется авторский план: "Еще один город, который мог бы, чуть-чуть повернись судьба, - и не стал, и уже навсегда не стал – столицею Руси Великой"[12] Пример наглядный, но не единственный.

Критика по-разному отнеслась к декларациям с аналогичным содержанием, мнения разделились от полной апологетики до крайнего неприятия. На наш взгляд, подвергая критическому анализу содержания отдельных авторских вкраплений, нельзя не видеть продуктивности подобного изображения истории. Такой подход не позволяет замкнуться в узких рамках окончательных результатов, когда все осуществляющееся в истории преподносится заранее предопределенным, а возможность иных путей не берется в расчет. В трактовке Балашова победа Москвы в борьбе с Тверским княжеским домом не предстает неизбежной, как это порой дается в исторической беллетристике, а является результатом действия множества факторов, среди которых не последнюю роль играл и человеческий фактор.

 Скачать реферат