Политический аспект революционного процесса

В-третьих, на фоне перегруппировки и размежевания политических сил происходит общая радикализация масс. Иллюстрацией этого процесса может быть, например, резкое возрастание роли большевистской партии в России: с февраля по октябрь 1917 года, когда ее численность увеличилась с 25 до 300 тысяч человек. В чем причины подобной радикализации?

Первоначальный период революции сопровождается крайне

высоким уровнем ожиданий быстрого улучшения общей ситуации в стране, торжества социальной справедливости, экономического процветания. Контраст этих ожиданий с действительностью оказывается разительным — ухудшение экономического положения, несправедливое, по мнению многих, распределение «завоеваний революции». Расхождение между ожидаемым и действительным, которое в теории революции называют «относительные лишения» (relative deprivation), считается важнейшей предпосылкой массового на-силия. Нам представляется, что на первом этапе революции данный фактор играет принципиальную роль в радикализации масс. Даже если проблемы, которые объективно ухудшают общую ситуацию, не имеют никакого отношения к революционному процессу и связаны, например, с неурожаем либо тяготами войны, вину все равно возлагают на революционное правительство. И на смену всеобщему энтузиазму приходит нарастающее разочарование. Все более активно циркулирующие слухи о надвигающемся голоде и холоде, все громче звучащие слова «раньше было лучше» являются вполне адекватным индикатором приближающегося падения умеренных.

Совокупность всех этих процессов порождает ситуацию, которую К. Бринтон характеризует как двоевластие: « .когда первая стадия революции завершена, борьба между умеренными и радикалами превращается в борьбу между двумя соперничающими государственными машинами». Нам представляется, что это не совсем верно. Фактически умеренные испытывают противодействие с двух сторон — и справа, и слева; и со стороны тех, кто требует углубления революции, и со стороны тех, кто считает, что революция дала слишком много воли народу и пора уже навести порядок. Центристская, средняя линия, которая еще недавно, казалось, устраивала всех и могла примирить все интересы, вдруг оказывается не устраивающей никого. Базовые ценности демократии и свободы быстро теряют поддержку, ассоциируясь с нерешительностью и мягкотелостью. А «самое популярное правительство» внезапно становится самым непопулярным, ответственным за углубление кризиса и потому лишенным всякой поддержки.

Осознавая, что социальная база неуклонно размывается, власть умеренных начинает метаться. Опасаясь усиления радикальных настроений и потери контроля за движением низов, она идет на силовое подавление тех, кто выступает за углубление революционных преобразований. История знает тому яркие примеры: расстрел мирной демонстрации парижан на Марсовом поле в июле 1791 года, июльский расстрел 1917 года в Петрограде. Одновременно усиливаются настроения в пользу компромисса со старым режимом, даже ценой существенных уступок. Умеренные, неспособные полностью порвать с теми принципами и ценностями, ради которых, по их представлениям, совершалась революция, и с программой, предполагавшей соединение всего лучшего из старого и из нового, оказываются неготовы пойти на установление жесткой диктатуры. Очень показательна в этом отношении жалоба главы Временного правительства А.Ф. Керенского: «Мне трудно, потому что я борюсь с большевиками левыми и с большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех или других . Я хочу идти посередине, а мне не помогают». Так же были растеряны и военоначальники английской парламентской армии, не желавшие ни воевать с королем, ни пойти ему на принципиальные уступки.

Неустойчива и экономическая политика властей. Во Франции происходят колебания в разрешении аграрного вопроса со стороны Законодательного собрания. В России Временное правительство клятвенно заверяет, что сохранит твердые закупочные цены на зерно на весь 1917 год, однако затем неожиданно их удваивает. Уговоры и манипуляции с ценами правительство сочетает с угрозами реквизиций и тому подобных репрессивных мер, но у него не хватает жесткости осуществить их на практике.

Естественно, такая неуверенность и непоследовательность не прибавляет популярности умеренным, чьи позиции и так уже существенно подорваны. А ситуация тем временем все более ухудшается: обостряются экономические трудности, поднимает голову внутренняя и внешняя контрреволюция, усиливается недовольство масс. Кризис, по своему характеру весьма сходный с тем, что еще совсем недавно привел к падению старого режима, набирает обороты.

Непоследовательность и противоречивость политики умеренных в этот период еще раз показывает: они не выступают самостоятельной силой, а колеблются между двумя крайностями. Можно привести другие аргументы, которые подтверждают представления о размывании социальной базы власти умеренных, об образовании двух полюсов, названных нами «партией конца революции» и «партией радикализации революции».

Аргумент первый состоит в том, что решающий конфликт, приводящий к падению власти умеренных, обычно происходил между силами, оказавшимися справа и слева от них. Вторая гражданская война в Англии, начавшаяся после отказа Карла пойти на компромисс с парламентом; измена Дюмурье, готового вести войска на Париж для реставрации монархии и восстановления конституции 1791 года; корниловский мятеж в России — во всех этих случаях именно консервативные силы провоцировали обострение ситуации, что создавало прямую угрозу завоеваниям революции и в конечном счете приводило к власти радикалов. Умеренные же продолжали демонстрировать нерешительность, колебания и неспособность принимать жесткие решения, которые диктовала экстремальная обстановка.

Аргумент второй: если на первом этапе революции умеренным удается подавить радикальные силы, они, умеренные, все равно не могут удержать власть: происходит сплочение правых, и революция неизбежно терпит поражение. Революции 1848 года в Германии и 1905 года в России — два хрестоматийных тому примера. Таким образом, мы считаем по крайней мере неточной трактовку двоевластия как противостояния умеренных и радикалов.

Подводя итоги анализа политики и обстоятельств в период власти умеренных, можно сделать окончательный вывод о причинах их слабости. Здесь происходит сложное переплетение объективных и субъективных факторов. Общество входит в революцию столь фрагментированным и гетерогенным, что его в принципе невозможно удержать в рамках какой-либо единой политической линии. Причем именно тогда, когда возникает абсолютная необходимость консолидации социальных сил для защиты завоеваний революции и преодоления экономических трудностей, структуризация и дифференциация противоречивых интересов заявляют о себе с особой остротой. В этих условиях обнаруживается объективная слабость демократических институтов, установленных в противовес «тирании» старого режима. И сама власть умеренных оказывается весьма плохо приспособленной к выживанию в условиях многообразия целей и требований, неспособной маневрировать между разными социальными слоями, формировать коалиции для поддержания собственной социальной базы. Силы, пришедшие к власти на волне широкого единства и передовой для старого режима идеологии, так до конца и не могут освободиться от иллюзии, что они и только они способны выражать интересы всего общества. Но того общества, интересы которого они стремятся выражать, уже не существует. Друг другу противостоят два враждебных, диаметрально противоположных лагеря, компромисс между которыми становится все менее возможным. Именно результаты столкновения между этими двумя лагерями и определяют дальнейший ход революции. Победа радикалов означает переход революции на новую фазу.

 Скачать реферат