Римско-германское противостояние в IV в. н.э.

Во многом эпоха 364–375 гг. была схожа с временами Диоклетиана-Максимиана и могла привести к столь же существенным результатам в деле продления существовании Pax Romana, если бы не прогресс германских племен и прихоти судьбы. Так, например, неизвестно чем бы могли закончиться операции Валентиниана I на среднем Дунае, если бы он так скоропостижно не скончался от апоплексического удара. Огромная

зависимость судьбы Империи от его личности не позволила в должной мере завершить его мероприятия[177] его преемникам. Во всяком случае, разорение населения провинций налогами, с которым на региональном уровне успешно боролся еще цезарь Юлиан[178], в это время приостановилось, и налоговое бремя даже понизилось[179]. Недостающие деньги казна получала за счет разгрома языческих храмов и конфискации их имущества, а так же за счет откупов, которые платили землевладельцы за своих колонов, которых они не пускали в армию. Конечно, там где императоры не могли проконтролировать сборы лично немедленно начались злоупотребления и откровенный грабеж подданных, что отрицательно сказалось на положении многих провинций, однако Валентиниан I, очень суровый с простолюдинами с высокопоставленными военными и чиновниками никогда не ссорился[180]. Возможно потому, что помня о своем незнатном и провинциальном происхождении, он старался не раздражать очень влиятельную на Западе аристократию, в первую очередь римскую, которая имела большую власть, в то время как на Востоке высший слой общества представляли потомки людей, выдвинувшихся при Константине и его сыновьях[181].

После смерти Валентиниана I в ноябре 375 г. на Западе августом был провозглашен его малолетний сын Валентиниан II, то есть практика подготовки к трону заранее продолжилась. Одновременно была исключена возможность провозглашения солдатами какого-либо другого августа в отсутствие поблизости соправителей покойного императора[182]. Грациан обрел самостоятельность и, к зависти Валента, популярность в войсках, хотя источник утверждает, что он был не создан для правления, при том, что обладал большими достоинствами[183]. Однако Грациану, хотя и не лично, удалось поддержать престиж Империи. Наиболее ярким событием, подтверждающим этот тезис, является битва при Аргентарии (ныне Кольмар) в феврале 378 г., где якобы было уничтожено до 30 тысяч аламаннов-лентиензов из сорока тысяч вторгшихся[184]. Рассматривая это сражение, пожалуй вряд ли следует доверять цифрам, приводимым Аммианом, так же, как он и сам не доверял сведениям, которые (до 70 тысяч) преувеличивали размер орды[185].

Эта победа, вряд ли соразмерная триумфу римского оружия при Аргенторате, тем не менее была одержана очень вовремя, однако ради нее была задержана часть войск, отправленных на Восток в помощь Валенту против готов, что в сочетании с целым рядом причин и случайностей привело к Адрианопольской катастрофе. В целом же, Валентиниан I и Грациан достигли главной цели – вновь переориентировали варваров на инкорпорирование и сотрудничество с Империей, отбив все попытки нарушить рубежи и систему международных отношений, созданную династией Константина. С этого момента вплоть до начала V в. на рейнском и верхнедунайском участке имперской границы царит относительное военное затишье[186]. Это повлияло на Грациана, который в связи с миром стал таким приверженцем варваризации римской армии и государства, что своим покровительством германским и аланским отрядам вызвал недовольство солдат[187] и предрешил свою гибель в 383 г. результате мятежа и узурпации Магна Максима, чей комит Андрагаций и убил Грациана[188]. И хотя Г. Дельбрюк категорически отрицает возможность какого-либо чисто римского военного мятежа, так как считает, что римская армия переставала существовать еще при Константине Великом, сменившись германскими отрядами на имперской службе[189], определенная борьба национальных группировок в легионах Грациана наверное все-таки происходила. Так, например, полководцы германского происхождения имели и демонстрировали свои политические предпочтения, которые скорее всего часто расходились с интересами римской аристократии или христианских епископов, влияние которых при Грациане беспрецедентно усилилось[190].

На Востоке после относительно успешных готских кампаний Валента 367–369 гг. варвары были вынуждены поплатиться за свою помощь Прокопию, хотя они и оправдывались тем, что приняли его за законного наследника престола из династии Константина. Было резко сокращено право торговли готов с Империей, они лишились римских продовольственных поставок[191]. Это, конечно, давало Валенту некоторые основания для титула «Готский Величайший», которым его и называет Евтропий[192], но стратегически это было неверно и опасно. Готы этим миром провоцировались либо на скорое расселение в поисках новых земель по Барбарикуму, что могло вызвать цепную реакцию, либо на атаку на юг, в имперскую Мезию. Конечно, некоторая часть готов была против конфликта с Империей, но даже раскол их племенного союза не освобождал римлян от перспективы тяжелой и затяжной борьбы с варварскими вторжениями.

Придунайские готы с этого времени распадаются на группировку Атанариха, организовавшего (в знак независимости от Империи) первое гонение на готских христиан в 369–372 гг., и сторонников принявшего арианство Фритигерна, которые были ориентированы на постепенное вхождение в состав Романии[193]. К 375–376 гг. на дунайской границе Империи создалась ситуация, которой ни одна из сторон была не удовлетворена. Натиск римлян при Валентиниане I и Валенте натолкнулся на встречное движение племен из глубины Барбарикума, что ставило все приграничные племена варваров в крайне невыгодное положение, даже если они были согласны биться за Империю. Начало гуннского нашествия, разгром аланов и державы Германариха стали для придунайских готов и Империи моментом истины, так как времени для постепенного привыкания друг к другу и налаживания отношений, осложнившихся еще и конфессиональными разногласиями, больше не было.

Попытка вестготов организовать сопротивление гуннам провалилась[194], и наиболее лояльные к Империи из них попросили у Валента в 376 г. убежища на территории Мезии и Фракии практически на любых условиях, тот, обрадовавшись перспективе большого и бесплатного пополнения в римскую армию[195], согласился. Однако, пороки римской администрации, которая воспользовалась неопределенным статусом готов в Империи[196], и неготовность провинций принять такое количество варваров быстро превратили жизнь готов в кошмар, в котором, чтобы не умереть от голода и не попасть в рабство они должны были обратиться к грабежам, а затем и поднять широкомасштабное восстание. Последней каплей стала неудачная попытка римских вельмож предательски убить Фритигерна[197], так долгое время сходившее римлянам с рук коварство, наконец, было наказано. Валент немедленно выступил против готов и поначалу действовал удачно, отогнав их от стен Адрианополя и перебив несколько шаек, после чего готы и союзные им аланы во главе с Сафраком стали отходить на север.

 Скачать реферат