Безумие. Состояние вопроса

Проблема безумия, его этиологии, патогенеза, диагностики и лечения на сегодняшний день достаточно актуальна. Традиционные клинические методы не решают проблем безумия радикально. Сложившаяся на сегодняшний день ситуация не позволяет выполнить самую главную задачу медицины - предупредить заболевание, или хотя бы отодвинуть его во времени, дать пациенту шанс «превозмочь бессвязность и хаос этой

экзистенциальной катастрофы» [10]. Безумие содержит в себе определённую истину о человеке, «…изучение аномальных феноменов помогает лучше понять норму» [20]. И даже более: «Психоз…куда больше говорит о человеке, чем так называемая нормальность» [8].

В современных условиях всеобщей транзитивности, о чём свидетельствуют распад ценностного полотна цивилизации, кризис современной культуры, формирование новых форм бытия – бытия в общемировой информационной сети, актуализируются все феномены переходности (апории, антиномии, парадоксы, маргинальность и многие другие). Безумие же, наряду с Корыстолюбием, Гордыней, Праздностью и Ленью во все времена олицетворяло собой в понимании человечества одну из главных фигур пограничного, переходного, маргинального[1] сюжета [15]. Все феномены переходности – краевые пространственные эффекты, обусловленные истощением нормы в удалении от символического центра пространства, и в философском смысле являются онтологически вторичными.

Представляется целесообразным рассмотреть проблему в понятийном поле постмодернизма, для которого термины «пространство», «граница», «переходность», «норма» и «не-норма» являются основополагающими.

Безумие занимает маргинальное положение не только в мире антропологических феноменов – «безумие и безумец …несут в себе и угрозу, и насмешку, и головокружительную бессмыслицу мира, и смехотворное ничтожество человека» [17], но и в трехмерном, жестко структурированном пространстве клинической медицины.

Медицина не всегда была трёхмерной – анатомия и физиология получили статус наук не так давно – в период Реформации. Психиатрия и сегодня является областью медицинского знания, до сих пор не имеющей анатомического измерения, то есть, «не имеющей места». Отсутствует даже сама идея status localis, размещающая бытие болезни с ее причинами и результатами в определённой пространственной локальности. Фактически, психиатрия продолжает оставаться в XVIII веке, то есть в самом начале формирования клинического метода, когда за означаемым (объективной реальностью, в том числе и болезнью) общепризнавалось гораздо больше прав и потенций, чем за означающим (знаком, символом, симптомом). Как пишет М. Фуко, основной вопрос медицины «Что с Вами?» уже к концу XVIII века сменился вопросом «Где у Вас болит?», ставший главным принципом дискурса [16]. С этого времени медицина точно согласовывается с патологической анатомией, предписывающей каждой болезни чёткую пространственную конфигурацию. Симптоматика из мира познания превратилась в способ познания, в результате чего в общеклиническом дискурсе незаметно отодвинулось на второй план, а затем и вовсе забылось, что болезнь – всегда двойная реальность познания и практики, в которой «…счастливо уравновешиваются система природа-болезнь с видимыми, погруженными в невидимое формами, и система время-исход, которая предвосхищает невидимое благодаря ориентировке в видимом» [18]. И только психиатрия помнит об этом всегда, принуждаемая объективной реальностью нарушенной субъективности пациента. Соматика же в течение последних столетий, прошедших со времён Реформации, фетишизировав Симптом, успешно продвигается по пути традиционного внутрипарадигмального системного научного знания. И всё было бы хорошо, если бы внезапно открывшиеся благодаря медицинскому научному познанию особенности человеческого организма (например, различные иммуноизвращения – от дефицитов различного генеза до аллергических реакций, резистентностей, привыканий, идиосикразий, устойчивостей, и т.п.) и проблемы современной медицины (как этические, так и биологические) не показывали нам так явно, что даже самое доскональное познание видимого (симптоматики в её абсолюте) не избавляет нас от вероятности очень скоро вновь оказаться лицом к лицу с невидимым, непредсказуемым, неконтролируемым миром человеческой природы, в котором болезнь, понимаемая как комплекс симптомов и синдромов – лишь временное и достаточно условное сочетание видимых нами форм. Психиатрия же всё это время безмятежно продолжает пользоваться симптомом как средством познания человека. И вопрос «Что с Вами?» в пространстве психиатрии отнюдь не праздный.

Отсутствие пространственной локализации обусловливает отчётливый онтологический дефицит психиатрии по сравнению с другими областями медицинского знания. Разумеется, делаются попытки компенсировать этот дефицит. Например - актуализация в понятийном пространстве психиатрии в качестве основания категории времени. Практически все руководства по психиатрии рассматривают клинику безумия во временном контексте, идёт ли речь о статическом описании или о динамике болезненного процесса. Более того, даже определение наличия или отсутствия у пациента психического заболевания ставится в непосредственную зависимость от длительности болезненного состояния, частоты обострений и усугубления симптомов заболевания во времени. Однако, истощение категорий (в частности, относительность, искривления, изменение направления, распад и др. феномены времени) - один из наиболее значимых характерных признаков переходных пространств. И опора на время как категорию в переходном пространстве оправдывает себя лишь в отсутствие других онтологических оснований.

Для пространства психиатрии как области познания человека (впрочем, как и для любой научной дисциплины) достаточно актуален вопрос критериев. Сегодня не существует чёткого определения психического здоровья. Соответственно, нельзя произвести четкое разграничение психического здоровья и психического нездоровья. Граница между этими двумя состояниями представляется довольно широкой (как в пространстве, так и во времени) переходной полосой, в которой актуализируется весь спектр переходных феноменов, обусловленных истощением Нормы, как это и бывает обычно в переходах. Переходная феноменальность манифестируется локальными нарушениями социализации, аддиктивным поведением, ангедонией, дрейфом личностных ценностей, трансформацией таких личностных модусов как свобода, воля, ответственность и т.п. Пациент может длительное время (а иногда и всю жизнь) демонстрировать эту переходную феноменальность. Достаточно обширный опыт работы с такими пациентами накоплен психотерапией.

В свете философского, в частности, постмодернистского видения проблемы пространств, границ и переходных зон ситуация представляется так, как если бы вообще не существовало такого понятия как «безумие», и только степень социальной адаптации пациента, то есть – принятие им общественных норм и следование общественным нормам, определяла бы отношения к нему той социальной локальности, в которой он самоактуализируется. В концепции постмодернизма мир представляется как воплощение универсального гуманизма, в котором истина открыта и незавершена (в отличие от прежней субстанциональной истины); отсутствуют первосмысл, доктринальный монологизм, бинарные оппозиции (рациональное-иррациональное, старое-новое, конечное-бесконечное, материализм-идеализм и т.п.); время является протяжённым настоящим, вбирающим в себя прошлое и будущее; пространство децентрируется; «субъект» больше не является ценностной точкой отсчёта в культуре. В таком мире не имеет смысла обращение к несоответствию теории предмету, явления - эталону, образцу. «И все то, что сегодня мы переживаем как нечто предельное, или странное, или невыносимое, достигнет безмятежной позитивности. И все Запредельное, Внеположенное, все, что обозначает ныне наши пределы, станет, чего доброго, обозначать нас самих» [19]. Культурный плюрализм постмодерна обусловливает осуществление множества возможностей в рамках строгой дисциплины разума, что исключает осуществление свободы как вседозволенности. При этом человек из объекта воздействия культуры становится эквивалентом культуры, началом всех вещей [6]. В такой ситуации деактуализируются не только безумие, но и вся нынешняя методология изучения психопатологии.

 Скачать реферат