История античного города Тиры

§ 9. Тира в конце III—IV в. н. э. Конец античного города

1. Археологические памятники поздней Тиры. До сравнительно недавнего времени судьба Тиры после варварских нашествий середины III в. была неизвестна, но накопившиеся материалы показывают, что разрушение жилых кварталов и цитадели не было концом ее истории. Размещался ли здесь после возобновления жизни новый римский гарнизон, неизвестно

, но старая цитадель уже не использовалась, а ее полуразрушенные сооружения были перекрыты более поздними постройками. Наиболее важны для истории поздней Тиры остатки так называемого после готского дома и находившиеся в нем материалы. Сам дом невелик (площадь его около 55 м2); он пристроен с северо-восточной стороны к развалинам упоминавшейся выше круглой башни и состоял из двух помещений, расположенных углом по отношению к вымощенному каменными плитками двору. Хотя дом не утратил главных признаков античного без ордерного домостроительства, схема его нетипична, качество кладок невысокое — однорядные постелистые, приближающиеся к иррегулярной системе; материалом служили плохо выкадроваиные, часто необработанные плиты и блоки. О варваризации можно судить и по тому, что крыша дома была саманной или камышовой — в завале кровли залегал слой горелой глиняной обмазки, золы и углей.

Под завалом кровли и обрушившихся во время гибели дома верхних рядов стен сохранился закрытый вещевой комплекс, содержавший не менее пяти типов привозной амфорной тары, светлоглиняный светильник, красно-лаковую чашу, обломок красноглиняного сосуда с орнаментом, характерным для керамики нижнемезийского производства. На полу помещения среди других предметов находились плохо сохранившиеся изделия из бронзы, железа и стекла — обломки кубка, бусина, вставка. Наряду с этими импортными вещами, указывающими на сохранившиеся связи поздней Тиры с античными центрами, находки из «послеготского» дома содержали большое количество кружальной сероглипяной столовой керамики, а также лепной кухонной посуды. Первая представлена двумя кувшинами, двумя мисками, кубком, причем сосуды биконических профилей (один из кувшинов, одна из мисок, кубок) характерны для памятников Черняховского типа, тогда как остальные (кувшин с шарообразным корпусом и миска с прямым бортиком) типичны для гето-дакийских памятников первых веков н. э Группа сероглиняных сосудов с поддонами, профилированными венчиками и лощеной поверхностью отличается своими формами от обычно орнаментированной лощением по внешней и внутренней поверхности сероглиняной керамики сарматского круга II—III вв.; некоторые формы этой посуды восходят к позднеэллинистическому времени. Наконец, лепная кухонная керамика (четыре горшка, две чаши и светильник) представлена типами, распространенными в предшествующем периоде в среде местных племен Северного Причерноморья.

Сероглиняная керамика из «послеготского» дома (кружальная и лепная) оказывается, таким образом, генетически связанной с производственными традициями северопричерноморского племенного мира и отражает до известной степени не вполне одинаковый характер связей поздней Тиры с различными элементами племенного окружения, во всяком случае, черняховский компонент выражен в этой керамике сильнее, чем гето-фракийский. В то же время присутствие местной керамики в комплексе позднеантичной Тиры отражает не только усиление экономического и политического влияния окружающей этнокультурной среды, но и присутствие в составе городского населения значительного количества ее представителей.

Время существования «послеготского» дома определяется его стратиграфическим положением и датировкой найденного в нем закрытого керамического комплекса. Самая ранняя дата, после которой было возможно возведение этого дома,— середина III в. Это определяется тем, что северо-восточный угол дома лежит над северозападным углом: здания римского гарнизона, которое было разрушено в середине III в. Руины «послеготского» дома находятся в верхнем горизонте античных напластований и перекрываются постройками XIII—XIV вв. Что касается керамического комплекса под завалом кровли, то его дата устанавливается достаточно четко по привозным амфорам. Среди них имеются разные варианты амфор с яйцеподобным широким туловищем, амфора с плоско срезанным венчиком и сужающимся на середине длины туловищем, амфора с воронко подобной шейкой и сплошным рифлением корпуса и, наконец, светлоглиняная узкогорлая амфора со стройным конусоподобным корпусом. Такие типы и варианты амфор находят аналогии на памятниках Черняховской культуры, в Хараксе, на Боспоре и датируются не ранее конца III, а с наибольшей вероятностью IV в.

Открытие в Тире дома с керамикой, бытовавшей на протяжении IV в., и соответствующего культурного слоя объясняет известные и прежде отдельные находки предметов конца III — IV в.— фрагментов амфорной тары и целых амфор, так называемых Т-образных фибул, счетно-игральных жетонов, поздних бусин, наконец, монет второй половины III в. Кроме «послеготского» дома, к слою второй половины Ш —IV в. относятся некоторые сильно разрушенные строения: часть вымощенного камнем помещения, расположенного у северо-западного края здания гарнизона выше уровня остатков последнего, вымостка из каменных плит поверх улицы предшествующего периода, помещение, перекрывающее юго-западный угол здания гарнизона и некоторые другие постройки, указывающие на довольно активную строительную деятельность — в течение относительно непродолжительного времени на небольшой территории устанавливается наличие трех строительных периодов, причем два из них не выходят за пределы начала IV в. Единой планировки при этом не придерживались — застройка велась, по-видимому, хаотично в зависимости от наличия места. Началась она вскоре после середины Ш в. на разрушенных сооружениях цитадели римского гарнизона, но жизнь продолжалась и в IV в., даже во второй его половине. Выделение позднеантичного периода истории Тиры представляет особый интерес, поскольку для этого времени констатируется существенное изменение облика ее материальной культуры. Строительные приемы зодчих поздней Тиры характеризуются отходом от античных приемов; в городе используются сероглиняные кружальные сосуды, следующие Черняховским образцам; отдельные находки керамики связывают Тиру с карпато-дакийскими и сарматскими памятниками Северо-Западного Причерноморья. Все это дает основание говорить о варваризации поселения и натурализации хозяйства. Весьма показательно, что в Тире не засвидетельствованы находки римских бронзовых монет Константина и его династии, встречающихся часто в соседней Истрии и в Добрудже.

2. Гибель Тиры. Восстановление Тиры после готского разгрома следует связывать с тем, что в последней трети Ш в. стали складываться предпосылки для постепенного преодоления наиболее острых проявлений кризиса империи.

Так, хотя при Аврелиане 270— 275 гг. из Дакии были выведены римские войска и значительная часть романизированного населения, на левом берегу Дуная была сохранена цепь небольших укреплений, а в 271 г. римляне развернули на этом берегу военные действия и нанесли тяжелое-поражение готам. В следующем году настала очередь карпов, напавших на Нижнюю Мезию во время похода Аврелиана против Пальмиры: император разбил их на Нижнем Дунае, между Карсиумом и Суцидавой.

 Скачать реферат