Экономическое военно-политическое давление международного сообщества на правительство САР в начале ХХI века

Действительно, для баасистской Сирии, поставившей во главу угла обеспечение социальной справедливости, но неспособной по многим известным причинам мобилизовать для этого крупный финансовый и материальный потенциал (противоборство с Израилем, крупные военных расходы, поддержание безопасности и борьба с экстремизмом), объявленные цели не во всем оказались достижимыми. Социальная дифференциация не

уменьшается, дороговизна жизни растет, сокращается прожиточный минимум, тяжело воспринимается безработица, различного рода ограничения на частное предпринимательство, есть сложности с энергоснабжением, экологические проблемы и многое другое.

Однако не следует закрывать глаза на то, что за сорок истекших лет Сирия превратилась в индустриально-аграрную страну со средним уровнем развития, созданы новые производства и предприятия, резко улучшилось положение деревни, ликвидирована неграмотность, улучшены санитарные условия жизни населения. Государство осознает необходимость реформ, часть из которых проводится, а часть готовится к реализации, в стране подверглись либерализации многие законы, сняты некоторые остаточные ограничения, созданы условия для инвестиционной деятельности по международным стандартам. Но следует признать, что общие недостатки в области законотворчества, многослойность законодательства, традиционная нераспорядительность в исполнении законов, отсутствие четкости в состоянии законодательной базы, недобросовестное толкование и прочтение актов остаются. Они существенно затрудняют ведение реальной хозяйственной жизни в стране, что усугубляется бюрократизацией исполнительного аппарата и сопровождается проистекающими из этого недостатками, раздражающими предпринимательский класс и иных граждан.

Вместе с тем, страна не поддерживает экстремизм, выступает против международного терроризма, хотя и симпатизирует борьбе палестинского народа, считая ее национально-освободительной, что автоматически предусматривает ведение партизанских действий. Хотя эти положения ныне признаются спорными, тем не менее, власть придерживается именно этих принципов, возможно, из-за опасения утратить имидж, который снискал ей в другое время популярность не только у собственного народа, но и в других частях арабо-мусульманского мира.

Все это можно отнести к существенным достижениям власти. Однако проблема в том, что ожидания наиболее авангардно настроенных слоев общества в связи с приходом к управлению страной молодого лидера не оправдались за истекшие пять лет в той мере, в какой это предполагалось наиболее радикальными и нетерпеливыми субъектами хозяйственной деятельности и участниками внутреннего политического процесса разного ранга.

По признанию известного в местной интеллектуальной среде сирийского политолога и историка, сделанному в одной из передач CNN в начале января 2006 г., Сирия «не отступает, но и не продвигается вперед». Этот дипломатичный, хотя и верный итог, подведенный умудренным политическим опытом человеком, в целом правильно отражает суть происходящего в стране. Застой непосредственно граничит с затуханием, и правящему режиму, видимо, следует предпринять внятные шаги, которые будут понятны всему обществу и будут соответствовать общей тенденции развития в условиях развернувшейся в мире практически всеобщей либерализации, установления рыночных отношений и глобализации. Все это выдвигает совершенно определенные требования к членам мирового сообщества и предполагает явную необходимость подстраиваться, адаптироваться к правилам, универсальность которых признается все большим числом стран, в том числе и арабских. Даже в самой Сирии, например, ведутся интенсивные дискуссии о присоединении к ВТО, и по некоторым публикациям в регулярном национальном издании «Аль-Иктисадийя» можно даже судить, что вопрос об этом вот-вот будет решен, хотя едва ли дела обстоят именно таким образом. Тем не менее, подобный тон может служить отражением пожелания местных интеллектуалов и представителей бизнес-сообщества более масштабных и далеко идущих реформ, способных создать атмосферу, при которой присоединение к общемировому процессу может быть реально инициировано.

Пока же для Сирии пишется иной сценарий, призванный изменить авторитарные характеристики власти и обеспечить иной политический и идеологический дискурс правящей партии. Не случайно, Абдель Халим Хаддам, давая оценку режиму Б.Асада, охарактеризовал его как диктаторский и потребовал его смещения [3, 06.01.06]. Однако кажется маловероятным, чтобы американцы стремились к отстранению от власти именно этого лидера. Асад уже показал себя как быстро обучаемый политик, сторонник эволюционных мер и методов развития, противник резких действий. Отсутствие у него неприязни к западным представлениям о мироустройстве, но в тоже время стремление к сохранению баланса интересов своей страны за счет диверсификации международных контактов Сирии и поиска альтернативных партнеров, уравновешивающих условия функционирования ее на мировой и региональной политической арене, способно снискать уважение более, чем негодование у тех, кто имеет возможность тасовать фигуры на политической карте Ближнего Востока. Тем более, что опыт с демократизацией Ирака, по сравнению с которым Сирия может рассматриваться как заповедник демократии, как будто призывает авторов планов демократизации развивающегося мира к умеренности и осторожности в поступках, обретающих огромный политический резонанс и затрагивающих проблемы глобальной безопасности.

Смена режима в Сирии при открытом нажиме внешней силы едва ли когда-либо в послевоенной истории страны могла бы произойти безболезненно. В период создания военных блоков и втягивания Сирии в оборонные договоры этому воспрепятствовала бы колоссальная политизация сирийского народа и осознание им национальных интересов. Ныне к политической активности, хотя и заорганизованной и канализированной баасистами, добавилась бы и соответствующая реакция религиозно-экстремистских кругов, пропаганда которых в критическом случае распространилась бы в стране с ураганной скоростью и могла бы консолидировать массы перед лицом внешней угрозы с не меньшей эффективностью, чем официальная.

Видимо, разрушение общественно-политической системы и ее структур, доказавших свою способность энергично противостоять религиозному экстремизму еще на рубеже 70–80-х годов прошлого века и готовую к тому, чтобы удерживать страну и общество на нынешнем этапе от скатывания к религиозному фундаментализму и экстремизму, было бы опрометчивым шагом со стороны зарубежных реформаторов арабского политического пространства.

Тем более это неуместно в связи с тем, что режим демонстрирует готовность к переменам и в то же время находится в поиске обеспечения оптимального соотношения между новым содержанием и формой его функционирования. Социальный мир при переходе к иной схеме организации общества и производства поможет сирийским консерваторам пережить отход от прежних идеологических ценностей, а складывающемуся либеральному течению быстрее и с выгодой для всего общества сориентироваться в координатах рыночной экономики. Выравнивание отношения к новому курсу, который в сирийских пределах трактуется как «социальный рынок», возможно, будет способствовать консолидации населения вокруг рыночной идеи (тем более, что она не забыта полностью из-за того, что баасистские власти сохранили сам принцип частной собственности на землю и некрупные средства производства) и поможет наименее болезненным способом преодолеть шок от трансформации. Можно предположить, что именно таким образом в местном обществе на грядущем этапе исторического развития может быть быстрее достигнута внутренняя гармония и гарантирована солидарность разных его сегментов и групп.

 Скачать реферат