Внешняя политика России на балканском направлении в 1914-1918 гг.

3(16) августа 1914 г. для оказания военной помощи Сербии по Дунаю в России была создана экспедиция Особого назначения во главе с капитаном 1-го ранга М.М. Веселкиным. 30 сентября (13 октября) 1914 г. экспедиция в составе 7 колесных пароходов и 16 барж двинулась из Рени в Сербию. Караван вез 32 814 ящиков с патронами, 322 ящика со снарядами, 214 бухт колючей проволоки, 12,5 тыс. пудов угля, 1,7

тыс. пудов сена, 99 бочек кислоты, 467 -минерального масла, 426 - ядовитого бензина, 67 - спирта. Кроме того, на баржах находились 753 лошади, большое количество материала, необходимого для понтонов [33, с.11]. 8(21) октября экспедиция благополучно достигла пункта назначения и через шесть дней вернулась домой. Прибытие этого каравана существенно сказалось на обороноспособности Сербии. В конце 1914 г. Тирпиц отмечал: «Сербия почти полностью очищена австрийцами и у нас почти не осталось надежды добавить в Константинополь боеприпасы и т.п. Румыны пропускают все, что идет из России, и ничего из того, что посылаем мы. Это плохо; но при всем том я возлагаю большие надежды на Гинденбурга, а мощь нашей армии ни в какой мере не поколеблена. Дело в выдержке» [18, с.488].

В сербских военных кругах мечтали о возможности совместного напора на Австро-Венгрию силами ее извечных противников - Сербии, России, а в недалеком будущем, возможно, и Италии и Румынии. Поведение двух последних, как правильно понимали в ставке кайзера, напрямую зависело от достижений двух первых. 8 января 1915 г. Тирпиц записал в дневнике: «Из Италии поступают сведения о том, что она намерена заняться разбоем и для начала захватить Трентино. О, святой Гинденбург, помоги нам, да поскорее! [18, с.491].

После Сербии Генерал По вместе со своим штабом проехал в Болгарию через Ниш. 21 февраля на сербо-болгарской границе в Царит - миссию встретил французский военный атташе полковник де Матарель. Он сразу же сообщил генералу По о том, что в Софии господствует германское влияние и что если царь Фердинанд и питает определенные симпатии по отношению к Франции, которые носят характер политического атавизма, то его враждебность к России весьма велика. Эти взгляды разделялись значительной частью болгарских политиков. По не удалось повлиять на правительство Болгарии. Бывший посол в Болгарии Г.Н. Трубецкой вспоминал: «Свой народ Фердинанд не любил. Он не стеснялся презрительно отзываться о нем, и мне лично пришлось слышать от него подобные отзывы» [19, с.46].

Фердинанд предпочитал опираться на военных, воспитанных в его правление на идее личной преданности и благодарности царю. Создание офицерского корпуса шло под его личным контролем, и в этом вопросе весьма экономный и расчетливый австрийский принц не жалел денег, вдохновляющим примером для его воспитательной деятельности были янычары. Кобург боялся русского влияния и вынужденно считался с ним, «но больше всего он, по-видимому, боялся партии македонцев и стоявших во главе ее вождей. Он знал, что они ни перед чем не остановятся, если сочтут это нужным для осуществления своих планов» [15, с.47]. После Балканских войн значительная часть болгарских политиков в очередной раз разочаровалась в России, недостаточно, на их взгляд поддержавшей авантюры Фердинанда. «В отношении России, - вспоминал Трубецкой, - болгары, как и другие славяне, усвоили себе убеждение, что на их стороне права, а на стороне России только обязанности» [19, с.51].

С началом войны Фердинанд, предпочитавший поначалу придерживаться выжидательной позиции (он надеялся захватить Македонию в ходе локальной австро-сербской войны, но в сложившихся обстоятельствах хотел выяснить позицию Румынии и Греции), вынужден был учесть и свой страх перед македонской партией, и необходимость движения по пути строительства Великой Болгарии. Вступление в войну было неизбежно. Еще 9 августа 1914 г. Радославов заявил, что его правительство не собирается «возбуждать беспорядки в Македонии», однако эти заявления были встречены с недоверием Николой Пашичем [15, с.30]. Сербский премьер имел основания для недоверия. Болгарское правительство для достижения своих целей использовало террористически-диверсионные отряды македонских комитаджей. С начала 1915 г. набеги комитаджей на сербские коммуникации стали постоянными, причем у них появились винтовки, которыми была вооружена регулярная болгарская армия, и даже пулеметы. Болгарское правительство полностью отрицало свое участие в организации этих рейдов.

Летом и осенью 1915 г. все изменилось. Англичане и французы несли потери на Галлиполийском полуострове, русские отступали в Галиции и Польше. Последствия этого отступления давали о себе знать далеко за пределами Балкан - в Британской Индии, Афганистане и Персии. Однако сами немцы не были так уверены в своей победе, и именно поэтому активно искали болгарского союза. Это было необходимо для того, чтобы не только не допустить обвала хрупкого баланса на Проливах, но и заполучить колебавшуюся Румынию в союзники. Румынское правительство попыталось добиться от Вены территориальной компенсации за свой нейтралитет. Однако против этого категорически выступили военные и политики - они считали, что компенсация могла бы быть предоставлена только при условии вхождения Румынии в войну в качестве союзника Германии и Австро-Венгрии. Венгерские же политики, с мнением которых не могли не считаться в Вене, были категорически против любых уступок в спорном районе со смешанным румыно-венгерским населением в Трансильвании. Здесь политика главы венгерского правительства графа Иштвана Тиссы сводилась к постоянной и довольно жесткой мадьяризации румынского населения. Местные власти были представлены исключительно венграми, количество румынских школ сокращалось из года в год. Количество румынских депутатов в венгерском парламенте постоянно сокращалось. Итак, немецкие успехи вызвали в Бухаресте всего лишь колебания.

Но для того, чтобы русские продолжали отступать, а румыны - колебаться, Германии нужно было удержать Проливы. Насколько тяжелым было положение, отражает тот факт, что немцы через своего посланника в Бухаресте попытались договориться с сербами о транзите боеприпасов через их территорию в Турцию. В случае согласия Берлин обещал не возобновлять наступление на Сербию. Предложение не было принято. После этого у немцев не осталось выбора - они сделали ставку на Болгарию. Трубецкой дал совершенно верное описание проблемы: «Именно Болгария играла решающую роль того дополнительного веса, который, в конце концов, опрокинул чашу весов; географическое положение предопределило эту ее роль» [19, с.58]. Безусловно, если бы Болгария отказалась от вступления в войну на стороне Центральных держав, то ее последствия для России могли быть совершенно другими. Для германской стратегии болгарский вопрос весной-осенью 1915 г. был, прежде всего, вопросом восстановления прямого сообщения с Турцией. В сентябре 1915 г. немецкий посол в Турции барон фон Вангенгейм предельно ясно изложил причины этой политики: «Без Болгарии мы не можем удержать Дарданелл» [33, с.16].

24 августа 1915 г. в Софии был подписан германо-болгарский договор, сроком действия до конца 1920 г. По его условиям Берлин выделял Софии помощь в размере 200 млн. левов. Однако к договору прилагалась тайная конвенция, в которой эта помощь проходила в качестве военного займа. По этому документу Германия гарантировала Болгарии приобретение спорной и бесспорной зоны в Македонии по отношению к договору 1912 г., а также часть пограничной сербской территории. В случае нападения Румынии на Болгарию, Австро-Венгрию или Турцию Германия гарантировала Болгарии возвращение потерянных по Бухарестскому миру территорий. То же самое относилось и к Греции. Это было почти максимальное удовлетворение территориальных претензий Софии. Но без решения болгаро-турецких противоречий, в центре которых была часть Македонии и Одрин (Адрианополь), враждебность болгарской политическое элиты к России и ее союзникам не могла реализоваться в более конкретное выступление. Ключом к болгарским симпатиям была Македония. Однако и правительство младотурок, несмотря на далеко не блестящее положение на Дарданелльском фронте, не было настроено в пользу уступок. Среди турецкого правительства отношение к болгарам оставалось враждебным вплоть до сражения в Добрудже, где болгары вместе с турками выступили против русских, доказав, что они достойны доверия Стамбула. Болгарию считали абсолютно ненадежным союзником, наследный принц Юсуф-Изеддин был против соглашения с Болгарией путем передачи последней турецкой территории. В такой обстановке и вынуждена была действовать германская дипломатия [31, с.303].

 Скачать реферат