Этапы вхождения образа Америки в российское общественное сознание в период с начала холодной войны до 1953 года

Чисто тоталитарный механизм управления послевоенной Европой был разработан Сталиным задолго до фултоновской речи Черчилля, в самый разгар демонстративной дружбы с союзниками. Над западными надеждами – вернуть в Польшу и Чехословакию находившиеся в изгнании правительства и организовать там демократические выборы – в Москве откровенно смеялись. Судоплатов: «Требования Рузвельта и Черчилля, выдвин

утые в Ялте, показались нам крайне наивными: с нашей точки зрения, состав польского послевоенного правительства будут определять те структуры, которые получали поддержку со стороны Красной Армии»[3].

Еще радикальнее к вопросу о дате начала «холодной войны» подходит Генерал-лейтенант Леонид Шебаршин, сотрудник Первого Главного управления с 1962 года и последний шеф советской разведки. В своем интервью, которое он дал журналисту «Литературной газеты» Олегу Ролдугину 29 марта 2007г. он утверждает: холодная война против России и не прекращалась. «По моему убеждению, началась холодная война тоже не с речи Черчилля в Фултоне в 1946-м. Она велась против нашей страны давно, независимо от того, какой Россия была – монархической, демократической, социалистической или либерально-анархической (как в 90-е годы прошлого века). Началом холодной войны я считаю, не удивляйтесь, Смутное время, когда после взятия польскими войсками Смоленска и Москвы в Риме был объявлен общекатолический праздник в честь победы «истинной христианской веры» над «московским варварством». Уже тогда Россия была столь велика и сильна (или потенциально сильна), чтобы видеть в ней (оправданно или нет) угрозу»[4]. Примечательный момент: во время войны с Наполеоном при ставке русского главнокомандования находился англичанин сэр Роберт Вильсон. В качестве союзника он принимал участие в боевых действиях против французов, но, вернувшись в Англию, опубликовал очерк о том, что Россия слишком быстро усиливается, поэтому Англия должна принимать контрмеры. Эта книжка как своеобразная обработка европейского общественного мнения оказалась так популярна, что в Англии возникло целое русофобское движение. Или взять другую историю. В 1839 году Россию посетил француз-космополит Астольф де Кюстин и написал свои впечатления о николаевской России – яркий образчик пропаганды холодной войны. Он начинает с описания того, как на подходе к Кронштадту весь горизонт закрыт свинцовыми облаками, и на протяжении всего своего объёмистого труда не отмечает ни одного хоть мало-мальски светлого момента. А ведь это была Россия Пушкина, Белинского, Жуковского. Всё это осталось незамеченным, как будто книга была написана по заказу. Ещё один любопытный момент. По свидетельству Александра Керенского, в августе 1919 года премьер-министр Англии Ллойд-Джордж, выступая в палате общин по русскому вопросу, так ответил на упрёки в том, что не Англия оказывает достаточной помощи Колчаку и Деникину: «В том, что касается антибольшевистских устремлений, мы с ними полностью солидарны, но и тот и другой выступают за единую и неделимую Россию, чего мы одобрить не можем»[5]. Ситуация не изменилась и в дальнейшем: в противостоянии коммунизма и «свободных демократических ценностей» идеология играла служебную роль. В основе фундамента всегда лежали экономика и геополитика». Холодная война началась задолго до речи Черчилля в Фултоне. Выдержанная в умеренных тонах, очень реалистичная и разумная, в ней он просто констатировал ситуацию в общедоступных терминах. Тогда Советский Союз был окружён американскими военными базами со всех сторон, причём количество и качество этих баз неуклонно повышалось. Планы использования ядерного оружия против Советского Союза начали разрабатываться буквально с 45-го года и постоянно обновлялись. Американцы стремились не допустить попадания в Советский Союз высоких технологий, и остатки экономической блокады в виде злосчастной поправки Джексона–Вэника сохраняются до сих пор (поправка, препятствующая установлению режима нормальной торговли с США, была введена в 1974 году против СССР за препятствия выезду евреев в Израиль и США; ограничение после исчезновения СССР распространялось на 15 стран СНГ, включая Россию. Никаких препятствий выезду давно уже нет, но США не намерены расставаться с «удобным товаром, за который можно выторговать что-нибудь взамен»[6]). Против СССР велась активная подрывная деятельность – заброска диверсионных групп в Прибалтику (правда, от этой неудачной практики быстро отказались), поддержка лесных братьев, бандеровцев . Но выше каких-то военных приготовлений Никсон оценил эффективность «радиоголосов». Пропаганда, конечно, не была решающим фактором в крушении советской системы, но сыграла очень существенную роль: «Голос Америки» (радио правительства США), Радио «Свобода» (создана на деньги ЦРУ), британское BBC (русофобия в мягкой упаковке). И сейчас, как только у России появилась какая-то определённая внешнеполитическая линия, эти голоса зазвучали вновь и позиция Запада от внешнего дружелюбия начинает переходить к откровенной неприязни.

А какие черты обретал образ Запада вообще и Америки в частности в сознании рядовых советских граждан в период после окончания Второй мировой войны до смерти Сталина? Дать совершенно объективный срез общественного мнения не представляется возможным, потому что, с одной стороны, он испытывает на себе жесткое влияние сталинской цензуры и не основывается на результатах социологических исследований. С другой стороны, свидетельства западных источников также не избежали влияния политической конъюнктуры и не являются объективными.

Глава 2. Этапы эволюции образа Америки в СССР в период 1946-1953гг.

2.1 Великая Отечественная война и пропаганда

С первых дней войны Политбюро ЦК ВКП(б) были приняты решения об организации пропаганды и контрпропаганды. На Совинформбюро (СИБ) возлагалось руководство освещением международных событий, внутренней жизни и боевых действий на фронтах в печати и по радио, «организация контрпропаганды против немецкой и другой вражеской контрпропаганды. При СИБ была создана литературная группа, в которую вошли писатели и публицисты Н.Н. Вирта, Б.Н. Полевой, К.М. Симонов, Н.А. Тихонов, А.Н. Толстой, А.А. Фадеев, К.А. Федин, М.А. Шолохов, И.Г. Эренбург и другие.

Статьи и очерки Эренбурга, Симонова, Петрова, Леонова, Федина имели за рубежом значительную аудиторию. Американское агентство «Юнайтед Пресс» передавало статьи Эренбурга в 1600 газет, а с письмом Леонова «Неизвестному американскому другу» ознакомилось не менее 10 миллионов радиослушателей США. Акцент делался на всесокрушающую силу воли и ненависти советских героев: они могли отодвинуть смерть для выполнения долга, убивать врагов кулаками после того, как о них была разбита винтовка, стоять у станка две смены щупленькому мальчишке. Советская пропаганда рисовала облик советских воинов: простые и скромные люди, очень незлобивые в мирное время, настоящие друзья. Патриотизм сочетался с панславизмом. В начале войны А.А.Фадеев обращался к «братьям угнетенным славянам» с призывом объединиться для разгрома врага. Один из аргументов гласил: «с нами все демократические страны»[7]. Отношения между союзниками в творчестве публицистов представали не идиллическими, но дружественными. В очерке К. Симонова «Американцы» янки изображались веселыми парнями, любителями сувениров и настоящими воинами, очень похожими на русских. Всемерно подчеркивалась непобедимость союзников. Б.Полевой в июле 1942 г. выразил эту мысль устами немецкого перебежчика: «Русские, англичане, американцы, это гора. Кто пытается головой разбить гору, тот разбивает голову .»[8]. В целом советская пропаганда формировала положительный образ США, Великобритании, сил Сопротивления во Франции во главе с де Голлем. Укреплению дружественных чувств советских людей к союзникам служила не только духовная пища, но и материальные блага: американская тушенка, юмористически прозванная бойцами «второй фронт»; 400 тысяч «Студебеккеров»; знаменитые конвои; яичный порошок; английские летчики в Мурманске. Пропаганда на союзников велась при помощи различных средств. Так, в августе 1942 г. УПА давало установки делегации, которая выезжала в США. Делегаты должны были подчеркивать при встрече с американцами важность поставок оружия, выражать твердую уверенность народов СССР в прочности союза с Великобританией и США, желание молодежи СССР наладить тесный контакт с американской молодежью; убеждать собеседников в необходимости развертывания Второго фронта; пропагандировать советские ценности: морально-политическое единство народов СССР, объединившихся вокруг своего правительства для защиты Отечества, дружбу народов СССР, героизм советских людей, прочность связи между городом и деревней; разоблачать варварство немецких оккупантов. Делегация в течение 130 дней посетила 43 города в США, Канаде, Великобритании и везде встретила самый радушный прием. Молодые советские люди – орденоносцы, представители державы, которая несла основную тяжесть войны с фашизмом, были авторитетны для западной публики. Их авторитет работал на советскую пропаганду. Публицисты весьма часто использовали прием, с помощью которого пытались заставить зарубежных слушателей и читателей отождествить себя с советскими людьми. «Бой за Волгу – бой за Миссисипи. Все ли ты сделал, чтобы защитить свою родную, свою чудесную реку, американец?» – взывал в августе 1942 г. К.Федин. В январе 1944 г. у И.Эренбурга это вылилось в апологетику общечеловеческих ценностей: «Забудем на час о границах, возьмем в обнаженном виде человеческие ценности и, глядя на наши прекрасные победы, с полным правом скажем – это, прежде всего победа человека». Пристальное внимание советских руководителей к проблеме западного влияния было связано с началом коренного перелома в ходе войны. Ее результат был предопределен, возникла возможность заняться внутриполитическими проблемами в контексте планируемого послевоенного сотрудничества с западными демократиями. Внешне отношения держав антигитлеровской коалиции выглядели благополучно. В ходе Тегеранской (ноябрь-декабрь 1943 г.), Ялтинской (февраль 1945 г.) и Потсдамской (июль-август 1945 г.) конференций И.В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль решили вопросы с послевоенным устройством границ, принципами управления Германией, долями репараций. Советский союз получил Курильские острова, Ю. Сахалин, Кенигсберг в обмен на обещание начать войну против Японии. В октябре 1944 г. Сталин и Черчилль распределили сферы влияния в Восточной, Центральной и Юго-Западной Европе: под преимущественно советским контролем оказались Румыния, Болгария, Венгрия, под совместным – Югославия, английским – Греция. В ходе Тегеранской конференции Сталин и Рузвельт определились в принципах решения колониального вопроса: подготовка народов к самоуправлению через 30-40-летнюю опеку международной союзнической комиссии. В целом управление миром, как отмечал У.Черчилль, «должно было осуществляться "четырьмя полицейскими", а именно СССР, Соединенными Штатами, Великобританией и Китаем»28. Вместе с тем, по мере приближения победы все острее давали себя знать и противоречия между союзниками, что порождало определенное недоверие и непонимание другой стороны. Так, в июле 1943 г. советские представители не были допущены в Контрольную комиссию по Италии и удовольствовались присутствием в межсоюзническом консультативном Совете. А.М. Шлезингер в работе «Истоки холодной войны» справедливо отмечает, что этот прецедент И.В. Сталин использовал в отношении стран Восточной Европы. Антизападнические установки советского руководства подпитывались также антисоветизмом правых кругов Запада. На заключительном этапе войны пропагандисты вели полемику с американскими «обозревателями». Так, в январе 1945 г. И. Эренбург писал: «Почему обозреватели, уверявшие в 1939 г., что мы якобы хотим завоевать мир, в 1944 г. стали уверять, что мы из-за злостных побуждений не перейдем нашей государственной границы? Почему они обижаются, когда мы идем, обижаются, когда мы останавливаемся, и обижаются, когда мы снова идем? Можно подумать, что Красная Армия занята не разгромом Германии, а оскорблением некоторых американских обозревателей». Опросы представителей зарубежных компаний советскими руководителями в апреле 1944 г. показали, что в США имеется много фашистских и профашистских организаций и лиц. В стране не чувствовалось, по словам одного из них, что идет война. Антисоветски настроены чиновники Госдепартамента. Самые решительные из них были готовы воевать с СССР. В феврале 1944 г. неудовольствие чиновников из общества по развитию культурных связей с зарубежными странами (ВОКС) и ЦК ВКП(б) вызывали действия американского Комитета помощи России в войне, который, по их мнению, занимался «саморекламой и раздуванием помощи, оказываемой Америкой СССР», «бесцеремонным изображением крупных советских деятелей» западной печатью. С возмущением воспринимались препятствия, чинимые американскими чиновниками на пути советской пропаганды: с точки зрения председателя правления ВОКС В.С. Кеменова, исключение из выставки фотографий изображений детских трупов мешало американцам «узнать правду о борьбе и страданиях советских людей». В борьбе против немецко-фашистских захватчиков советские пропагандисты приобрели уникальный опыт ведения современной психологической войны. Они успешно решали все задачи, поставленные перед ними правительством. С началом войны стало ясно, что только социалистических ценностей в борьбе с врагом будет недостаточно. Одним из важнейших средств пропаганды стал советский патриотизм, фактически – великодержавность, игравшая в течение войны огромную роль: с ее помощью народы СССР были мобилизованы на отпор реальному страшному врагу. Во время войны были отработаны газетные и публицистические штампы, приемы, ходы, при помощи которых создавался образ фашистского агрессора – «нелюдя», варвара, садиста, «автомата», полового извращенца, эксплуататора, рабовладельца, лицемера. Действенность подобной пропаганды усиливалась опытом десятков миллионов людей – солдат, жителей оккупированных территорий. В результате – росло доверие советских людей к тому, что писали газеты.

 Скачать реферат