С высоты престола

Хозяйством в Ай-Тодоре (за исключением дома Ольги Александровны) заведует Н.Ф. Фогель, что в настоящее время продовольственного кризиса представляет немало затруднений. Забыл сказать, что здесь гостят: княгиня А.А. Оболенская, О.К. Васильева и сестра милосердия Тат. Андр. Громова.

Здоровье Ее Величества за последнее время совершенно поправилось. Она начала свои прогулки и ходит так быстро п

о здешней пересеченной местности, что я не могу за нею следовать. Ее Величество приводит нас всех в восторг тем достоинством, с которым себя держит. Ни одной жалобы на стеснительное, не снившееся Ей положение, в каком Она пребывает, спокойное и приветливое выражение, одним словом, такая, какою всегда была. Какою была Она некогда в Москве, в светлый день Своего коронования, какою бывала в снегах Абастумана и на банкетах la Buckingham Palais, такою же была и здесь 14-го числа, когда мы с нескрываемым волнением поздравляли ее с днем рождения. Совершенно естественно и весело <она> выражала Свое удовольствие, что по случаю торжества к завтраку подали пирог, а к чаю – крендель и т.п. Такое Ее поведение немало подымает и наше расположение духа и помогает нам легче переносить тягости заключения и царящего уныния.

Ее Величество получает письма из Тобольска, от сына и внучек. Они пишут, что кое-как, наконец, устроились, и устроились довольно уютно, и что относительно даже лучше, чем это было в Царском Селе.

Как Вам известно, мы совершенно изолированы от внешнего мира, не можем никого принимать к себе; телефон снят. Эта мера применяется к нам с большею или меньшею строгостью в зависимости от бессмысленных и недобросовестных слухов, распространяемых подозрительными людьми, вроде того, что в Ялте открыт заговор монархистов, или, что из Тобольска Государь бежал в Америку и т.п. Оба комиссара очень хорошо знают, что подобные слухи ни на чем не основаны, но считают своим долгом (в наших интересах) как можно строже относиться к обитателям Ай-Тодора. Я уверен, что комиссары правы в своей осторожности, но тем не менее положение наше иногда бывает неудобное.

Ввиду изложенного, мы ничего положительного не знаем, что происходит вокруг нас в Крыму. По слухам татары в стремлении к самоопределению решили восстановить на полуострове ханскую власть и уже избрали будто бы кого-то ханом. Если это правда, то интересно было бы знать, как это событие может отразиться на живущих в Ай-Тодоре. Ведь мы живем в эпоху чрезвычайных неожиданностей и ежедневно приходится восклицать по-тифлисски: «Удивился, что случился».

О том, что происходит в столицах, мы знаем только по слухам и то очень мало. Газеты и письма получаем неаккуратно и с большим опозданием, так как они проходят через цензуру разных самочинных организаций.

В свободное время, пока я нахожусь у Ее Величества (а именно утром до 121/2 ч. и после завтрака от 2 до 71/2 ч.), провожу в чтении книг, которые привез с собой.

С большим удовольствием прочел данные Вами воспоминания графа de Rochechouart72 <Рошешуара. – Ю.К.>. Сочинение это не внушило мне больших симпатий к личности его автора, но зато я почерпнул в нем несколько интересных сведений о Кубани и о черкесах в первые годы прошедшего столетия. Любопытно было узнать, что в 1811 г. Марья Антоновна Нарышкина с дочерью Софиею и многочисленной свитою посетила эти местности при столь торжественной обстановке, сопровождала отряд в экспедиции против черкесов и доехала до Анапы, где провела три дня. Это было для меня совершенно ново.

3 декабря

Пользуюсь отъездом Шипова, чтобы передать это письмо. Нового у нас ничего нет. На место Жоржелиани прислан к нам новый депутат. Все наши усердно Вам кланяются.

Всеподданнейший слуга

Г. Шервашидзе.

Императрица Мария Федоровна – Николаю Романову

Несмотря на все чинимые препятствия, переписка между членами царской семьи все-таки осуществлялась. От Николая II и его дочерей, хотя и очень редко, но все же приходили в Крым письма. Великие княгини Ксения Александровна и Ольга Александровна регулярно направляли в Тобольск письма, подробно рассказывающие об их жизни. Сохранилось единственное письмо этого периода Марии Федоровны к сыну.

21 ноября 1917 г. Ай-Тодор

Дорогой мой, милый Ники!

Только что получила твое дорогое письмо от 27 окт[ября], которое меня страшно обрадовало. Не нахожу слов тебе достаточно это выразить и от души благодарю тебя, милый. Ты знаешь, что мои мысли и молитвы никогда тебя не покидают – день и ночь о вас думаю, и иногда так тяжело, что кажется, нельзя больше терпеть. Но Бог милостив. Он нам дает всем это ужасное испытание. Слава Богу, что вы все здоровы и, по крайней мере, живете уютно и все вместе. Вот уже год прошел, что ты и милый Алексей были у меня в Киеве. Кто мог тогда думать, что ожидает и что мы должны пережить! Просто не верится! Я только живу воспоминаниями счастливого прошлого и стараюсь забыть, если возможно, теперешний кошмар.

Миша мне тоже написал о вашем последнем свидании, *встрече в присутствии свидетелей* и о вашем категоричном отъезде, столь возмутительном!

Твое дорогое первое письмо от 19 сент[ября] я получила и извиняюсь, что до сих пор не могла ответить <из-за болезни. – Ю.К. >, но Ксения тебе объяснила.

Я ужасно сожалею, что тебя не пускают гулять. Знаю, как это тебе и милым детям необходимо. Просто непонятная жестокость! Я, наконец, совсем поправилась после длинной и скучной болезни и могу снова быть на воздухе, после 2 месяцев. Погода чудная, особенно эти последние дни. Живем мы очень тихо и скромно, никого не видим, т. к. нас не пускают из имения, что весьма несносно. Еще, слава Богу, что мы вместе. Ксения и Ольга со своими внуками поочереди у меня обедают каж[дый] день. Мой новый внук Тихон нам всем, право, приносит огромное счастье. Он растет и толстеет с каж[дым] днем и такой прелестный, удивительно спокойный. Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим Baby, которого она так долго ждала. Они очень уютно живут над погребом. Она и Ксения каждое утро бывают у меня, и мы пьем какао вместе, т. к. мы всегда голодны. Провизию так трудно достать, особенно белого хлеба и масла нам очень не достает, но иногда добрые люди мне присылают (Papa Felix прислал крабов и масла), чему я очень благодарна.

Кн[язь] Шервашидзе недавно приехал, что очень приятно. Он всегда в духе, забавен, так рад быть здесь, отдохнуть после Питера, где было так ужасно.

Я была очень обрадована милыми письмами Алексея и моих внучек, которые так мило пишут. Я их обеих благодарю и крепко целую. Мы всегда говорим о вас и думаем! Грустно быть в разлуке, так тяжело не видеться, не говорить! Я изредка получаю письма от т[ети] Alix73 и Waldemar, но эти письма так медленно идут и я жду их так долго. Понимаю, как тебе приятно прочесть твои стар[ые] письма и дневники, хотя эти воспоминания о счастливом прошлом возбуждают глубокую грусть в душе. Я даже этого утешения не имею, т. к. при обыске весной все похитили, все ваши письма, все, что я получила в Киев, датские письма, 3 дневника и пр. и пр., до сих пор не вернули, что возмутительно… и спрашивается зачем?

 Скачать реферат