История развала русской армии в 1917 году

Сентябрь и особенно октябрь 1917 г. ознаменовались на фронте возрастающими антивоенными настроениями и многочисленными братаниями с противником. Такой активизации братания способствовало и то обстоятельство, что новый состав переизбранных войсковых комитетов, где руководство принадлежало большевикам, практически легализировал братание и взял проведение его в свои руки. Так, по подсчетам И.И. Ми

нца, число случаев братания на фронте уже в сентябре 1917 г. удвоилось по сравнению с августом, а в октябре увеличилось в пять раз(!) по сравнению с сентябрем. Братание в этот период приобрело новые черты – большую массовость и организованность, в чем, несомненно, сказалась большевизация войсковых комитетов. Здесь следует еще раз подчеркнуть: для дезорганизации армии наиболее серьезным видом нарушения воинской дисциплины, свидетельствовавшим о действительном падении боеспособности, как справедливо считала и Ставка, было именно братание. В объяснительной записке военно-политического отдела Ставки о состоянии армии в октябре так и указывалось, что «в целом ряде таких нарушений самым важным является, несомненно, братание с противником, так как, с одной стороны, оно служит проявлением наивысшей деморализации войск, а с другой стороны, сильнее всего подрывает основы боеспособности и дисциплины, вызывая целый ряд эксцессов и осложнений». Именно здесь содержится ответ на вопрос, почему большевики так настойчиво вновь взялись за организацию братаний.

После прихода большевиков к власти такая форма антивоенного движения, как братание, была не только узаконена, но и стала одним из главных инструментов борьбы Советского правительства за заключение мира со странами Четверного союза. Лозунг дней, прошедших от декрета о мире до ленинского обращения 9 ноября по радио к солдатам заключать локальные перемирия с противником, – «Братание ускорит мир», был доминирующим на фронте. Фактически мощная поддержка и организация большевиками массовых братаний на фронте в этот период психологически подготавливали солдатскую массу только к миру, но не к «справедливому демократическому миру без аннексий», а к миру любой ценой. Ведь в итоге внедрения большевиками массового братания на фронте совершенно непоправимым стало положение в деле боеспособности действующей армии. В свою очередь солдаты считали дальнейшее ведение войны уже невозможным. «Разговоры о мире не прекращаются, – отмечалось в сводке сведений о настроении с 25 октября по 8 ноября на фронте, отправленной в Ставку, – ожидания его переходят в уверенность настолько, что солдаты местами отказываются укреплять землянки, говоря, что «все равно скоро мир».

В ноябре 1917 г. началась обвальная демократизация действующей армии, целью которой был решительный слом сопротивления преобладающей части генералитета и офицерского корпуса политике сепаратного мира и приобщение деморализованной армии к политическим целям большевиков. Это в конечном итоге привело к параличу и так уже надломленного аппарата управления на фронтах. Разгром Ставки, массовое удаление и аресты командного состава и замена его неквалифицированным контингентом из солдатской среды, единственным критерием для избрания которых являлась политическая благонадежность по отношению к новой власти, своим последствием имели полную оперативно-организационную неспособность этих кадров справляться с задачей управления войсками. Таким образом, вынужденный Брестский мир, на наш взгляд, был в значительной степени подготовлен такой демократизацией армии, которая превратила и так распадавшуюся армию (не способную и ранее к наступлению, но проявлявшую определенные тенденции к обороне) в «отдельные вооруженные кучки, которые не представляли никакой военной ценности», как это констатировало германское командование.

Растущей деморализации солдат действующей армии содействовало не только проведение демократизации и братание, но и нерешенный Временным правительством земельный вопрос. После обнародования декрета Советского правительства о земле солдатская масса все больше втягивалась в аграрное движение крестьянства и зачастую выступала в роли инициаторов аграрных погромов в прифронтовой полосе.

Одновременно с началом проведения демократизации Советское правительство решило приступить к переговорам о мире. 9 ноября В.И. Ленин обратился по радио к солдатам с призывом: «Солдаты! Дело мира в ваших руках… Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем. Совет народных комиссаров дает вам права на это». Поводом к этому призыву явился, как известно, отказ верховного главнокомандующего генерала Н.Н. Духонина выполнить распоряжение Советского правительства о перемирии. Смещение Советом народных комиссаров генерала Н.Н. Духонина и назначение верховным главнокомандующим большевика прапорщика Н.В. Крыленко в значительной степени облегчило заключение перемирия.

Следует, однако, заметить, что привлечение солдатской массы к этому не свойственному ей делу, сильно подорвало и так уже едва державшуюся дисциплину на фронте. Ведь после этого призыва отношение к заключению перемирия превратилось в тот главный признак, по которому вся армия делилась на два лагеря. Противники заключения перемирия относились большевиками к лагерю «врагов народа» (практически весь офицерский корпус и руководство непереизбранных войсковых комитетов). Сторонники перемирия являлись одновременно и сторонниками большевиков. В результате солдатская масса практически вышла из-под контроля командования, а большевистский контроль за ней в лице военно-революционных комитетов еще только налаживался.

Для заключения «солдатских миров» на протяжении всего русского фронта отдельные части посылали парламентеров к противнику. В целом, как свидетельствуют документы и показывают различные исследования, процесс заключения локальных перемирий проходил вполне организованно, эксцессов практически не было. Австро-германская сторона, в свою очередь, также проявила большую организованность в этом деле, поскольку желала такого перемирия еще с весны 1917 г. Во время заключения перемирия на русских фронтах с австро-германским командованием, т.е. с 14 ноября по 5 декабря братание было практически непрерывным, о чем свидетельствовали военные сводки тех дней. Для этого периода было характерно, что для получения интересующих противника разведывательных данных австро-германское командование часто выступало как инициатор братания,

В период заключения перемирий на фронте серьезно осложняло и было постоянно действующим фактором развала армии, как уже отмечалось, – ее продовольственное снабжение, которое в ноябре и в последующие месяцы окончательно подорвало действующую армию и делало невозможным пребывание солдат на фронте. Как заявило в ноябре интендантское управление Ставки, министерство продовольствия было не в состоянии обеспечить продовольствием действующую армию. Телеграмма с Западного фронта от 2 декабря гласила, что в войсках «длительное недоедание перешло в голод» и что «агония уже наступила». Подобные сообщения поступали со всех фронтов. Критическому положению со снабжением действующей армии продовольствием также способствовало усиление к этому времени так называемого мешочничества, разрухи на транспорте, а главное – разрастание гражданской войны. Так, в начале декабря в среднем в сутки на Северный фронт прибывал 31 вагон муки вместо нормы в 92 вагона, а на Западный фронт всего 8 вагонов вместо 122. В начале января 1918 г. недовоз продовольствия на фронты усилился. Так, с 1 по 15 января на Северном фронте он составил 73%, а на Западном 89%. В январе 1918 г. Ставка неоднократно сообщала, что усиленный уход солдат с фронта связан с голодом.

 Скачать реферат