Экологическая этика и экологический гуманизм

Проповеди нравственных учителей прошлого восприняли Л. Толстой и М. Ганди. Они теоретически обосновали и практически воплотили в жизнь принципы ненасильственного развития. Поскольку насилие над природой является одной из важнейших причин экологического кризиса, взгляды тех, кто выступал против насилия как такового очень актуальны; тем более, что Толстой и Ганди сами распространяли ненасилие так

же и на природу.

Мораль западного общества антропоцентрична и ставит человека на высшую ступень пьедестала, разрешая ему все. Создавая новую мораль, Толстой (потом его продолжил Ганди) осуществил синтез восточных и западных традиций. Получив как все дети семей «высшего света» западное воспитание и следуя русским, выражавшимся, прежде всего в земледельческом крестьянском труде, традициям, Толстой в то же время впитал в себя глубинные представления восточной культуры, что способствовало тому, что Ганди, также получивший европейское образование, но оставшийся индусом, назвал Толстого своим учителем. Ганди тоже стремился к синтезу западной и восточной мысли, и здесь ему помог Толстой.

Ганди писал, что если бы домашние животные могли говорить, их рассказ о наших преступлениях по отношению к ним, потряс бы мир.

В культуре каждого народа - от древних китайцев до современных эскимосов - есть «золотое правило» этики: «относись к другим людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Толстой в начале века насилия над человеком и природой, облегченного выдающимися достижениями науки и техники, добавил к этому одно слово: «не только людям не надо делать того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, но также и животным». В эпоху экологического кризиса, когда обнаружена тесная взаимозависимость всех элементов природы, можно распространить это правило на природу в целом: «относись ко всей природе так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Это и будет «золотым правилом» экологии.

Цель развития, по Толстому, «уничтожить борьбу и внести единение, где был раздор. Сначала между людьми, потом между людьми и животными, потом между животными и растениями»

Ганди, как и Толстой, судил буржуазную цивилизацию как власть денег и богачей и призвал превратить «железо корыстного империализма в золото гуманизма». Он разделял давние народные, главным образом крестьянские, мечты об обществе свободных и равноправных тружеников. Без равенства между людьми невозможно равенство между человеком и природой и преодоление экологического кризиса.

Предложенное Толстым и Ганди - это радикальный подход к профилактике экологической катастрофы, основанный на синтезе западной, восточной и русской мысли. Традиционный западный вариант - более или менее «мягкое» насилие по отношению к природе; альтернатива Толстого и Ганди - отказ от насилия в пользу любви.

Отношение к религии своих предков - индуизму - Ганди формулирует, исходя из места в ней животных. По его мнению, религия, которая установила почитание коровы, не может одобрять и поддерживать жестокий бойкот человеческих существ. На основании этого сопоставления Ганди требует модификации индуизма в плане отношения к неприкасаемым в индийском обществе. Экологический аспект религии признается Ганди главенствующим в индуизме, и с ним должны согласовываться остальные его выводы.

Предложения Ганди по реформированию и очищению индуизма вызваны тем, что великие принципы стали забываться. Нынешний экологический кризис требует не только возврата к древним принципам, но и формирования новой, экологической этики.[3]

2. ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ И ГЛОБАЛЬНАЯ ЭТИКА

Этика никогда не была оторвана от природы. Многие нравственные требования находили в природе свое подтверждение. «Притчи Соло­мона» советовали ленивцам поучиться работать у муравьев. Пред­ставители целого направления в древнегреческой этике - киники - получили свое название от животного, поведение которого взято ими за образец. Необходимость совместного труда и социальной гармо­нии обосновывалась примерами из жизни общественных животных. Социальное устройство человечества уподоблялось живому орга­низму, в котором различные слои и классы выполняют функции го­ловы, рук и т.д. Теория Дарвина о борьбе за существование и выжи­вании наиболее приспособленных как способе образования новых видов жизни использовалась социал-дарвинистами для оправдания войн, а эволюционистами - для подтверждения возможности соци­ального прогресса.

В противоположность концепции Дарвина русский ученый и революционер П. А. Кропоткин утверждал, что «борьба в природе большею частью ограничена борьбою между различными видами; но что внутри каждого вида, а очень часто и внутри групп, составлен­ных из различных видов, живущих сообща, взаимная помощь есть общее правило . Взаимопомощь - преобладающий фактор приро­ды . Наконец, можно считать вполне доказанным, что тогда как борь­ба за существование одинаково ведет к развитию как прогрессивно­му, так и регрессивному, то есть иногда к улучшению породы, а ино­гда и к ее ухудшению, практика взаимопомощи представляет силу, всегда ведущую к прогрессивному развитию».[4] Отсюда Кропоткин делает вывод, что «нравственное начало в человеке есть не что иное, как дальнейшее развитие инстинкта общительности, свойственного почти всем жи­вым существам и наблюдаемого во всей живой природе».[5]

B эпоху научно-технической революции, когда человек полу­чил достаточную силу, чтобы сделать с природной средой все, что ему заблагорассудится, во весь рост встала проблема ответственности человека за природу и установления гармонии с ней. Ее решению отвечает новое направление - экологическая этика.

«Развитие этики можно выразить не только через философские, но и через экологические понятия. Этика в экологическом смысле - это ограничение свободы действий в борьбе за существование».[6] Так понимал этику создатель первого варианта экологической этики, которую он назвал этикой Земли.

Забота о природе, выражаемая чаще всего в форме запретов, была присуща первобытным религиям, основанным на всеобщей одушевленности природных явлений. В отдельных районах земного шара такое отношение сохранилось до сих пор. Если ненец на охоте «встретится с медведем, то он тотчас его не убивает, а сначала вступает с ним в разговор, начинает восхвалять его достоинства, спрашивает, для чего он встретился с ним, просит, чтобы он не поцарапал его своими острыми когтями». После «беседы», во время которой медведь якобы соглашается быть убитым, охотник его убивает и «считает себя в своих действиях оправданным против родных медведя, которые за смерть своего члена могли бы отомстить».[7] Разговор с животными был следствием уверенности, что животные понимают человеческую речь.

Северные народы к растениям и животным традиционно относились как к некоему роду людей, распространяя на них внутрисоциальные моральные нормы. Правда, основой этичного отношения к растениям и животным был скорее страх, чем осознание ответственности за судьбу природы. Источник страха коренится в представлениях о связях животных с высшими силами, духами-хозяевами: рябчика, например, с духом неба, медведя - с хозяином тайги и т. д. Аналогичные формы поведения сохранились у многих народностей, живущих на Земле.

 Скачать реферат