Византийские государства в Эпире, Трапезуйте и Никее

Государство "Сира Афинского" по отношению к пространственное™ владений отнюдь не являлось ничтожным. По сравнению с древней афинской республикой владения де ла Роша можно даже назвать весьма значительными, ибо древняя республика и на вершине своего могущества при Перикле хотя и имела значительные островные и колониальные владения, никогда не обладала значительными владениями материков

ыми. Франкские же Афины обнимали провинции Аттику и Беотию вместе с опунтийской Локридой, в которой порт Таланта занимал место древнего Опунта; далее в состав афинских владений входила Мегара. Эта последняя - незначительная гористая местность, граничащая с Беотией и Аттикой, - имела весьма важное значение, так как с одной стороны представляла собой ключ к перешейку, а с другой стороны имела побережья у обоих морей - Коринфского и Саронийского. Древний город Мегара никогда не менял ни своего имени, ни своего положения. Правда, город в Средние века должен был сильно упасть, и порт его Низея, в древности славившийся укреплениями, должен был давно уже прийти в разрушение. Афиняне некогда соединили Мегару с Низеей длинными стенами, подобно тому, как собственная их столица была объединена с Пиреем в одно целое.

На юго-западе над областями по сю и по ту сторону Коринфского перешейка властвовал Леон Сгур, и через это прерывалась связь между франкской Элладой и Пелопоннесом. Другое враждебное и еще более могущественное греческое государство угрожало франкам на западной границе - мы говорим о деспотии Эпире, которая простиралась от Эпидамна или Дураццо до Наупактоса, тянулась через Этолию до Фокиды и Локриды, а к северу стремилась распространиться до Эты, реки Сперхиоса и бухты Воло. В этом направлении, впрочем, пределы мегаскира охранялись словно двумя передовыми укреплениями в виде двух ленных владений дружественных де ла Рошу соратников - Бодоницей и Салоной. Династия Стромонкуров в Салоне доблестно отражала нападения из Эпира, хотя первый тамошний властитель Томас пал в борьбе с деспотом Михаилом

Некоторые из значительнейших портов - Ливадостро (Рог-tus Hostae франков), афинский Пирей, Мегара и Таланта поддерживали сношения с Европой и Левантом. Плодородный остров Эвбея достался на долю ломбардцам, а те вскоре отдались под державное покровительство Венецианской республики, которая, согласно смыслу грамоты о разделе византийских владений, могла претендовать на соседние Афинам и издревле знаменитые острова - Эгину и Саламин. Но так как венецианцы не обладали достаточными боевыми силами, чтобы фактически овладеть предоставленными им по договору Эвбеею, Корфу и частью Пелопоннеса, то никакими документами не засвидетельствовано, владели ли они действительно Эгиной и Саламином. А так как эти последние на самом деле вошли в состав Афинского герцогства, то можно допустить, что острова были ему переуступлены от Венеции

Для чужестранца, сделавшегося по внезапной случайности властителем Аттики, было далеко не легкой задачей управлять вполне чуждым народом, сам язык которого де ла Рошу был неведом и вековые установления которого им же были насильственно ниспровергнуты. Удивительная история государственных установлений Афинской республики приумножилась теперь новой страницей, и к Солону, Клисфену, Аристиду, Периклу и Тразибулу в качестве законодателя присоединился ныне невежественный бургундский рыцарь. А между тем новое законодательное предприятие, по-видимому, оказалось более трудным, чем те задачи, которые в древности выпадали на долю названных выше государственных людей.

Даже гениальность самого Солона была бы поставлена в тупик перед задачей объединить в одно политическое целое такие два противоречащих элемента, как греческий народ и французское рыцарство, ибо завоеванная страна тотчас же расчленилась на эти два противоположных элемента. Правящий класс латинцев один только подпадал действию франкского права, которым регулировались личная свобода, юридические и государственные отношения завоевателей; остальные же классы, которые составлялись из порабощенных греков, были обречены на правовую и государственную зависимость. Бургундский законодатель имел, по крайней мере, то преимущество перед древними своими предшественниками, что ему не надо было опасаться протестов со стороны афинских демоса и демагогов. При учреждении франкского государства греческий народ принимался лишь во второстепенное соображение: главной задачей представлялось создать именно франкское государство. Для этого грубого искусственного сооружения образцы, по счастью, имелись наготове, ибо Оттон де ла Рош без всяких мудрствований мог пересадить на греческую почву военную ленную систему из Бургундии, Шампаньи или любого иного французского графства; словом, он мог создать здесь тимократию - аристократическое феодальное государство, к которому порабощенным грекам оставалось только приладиться. Остов этого строя поэтому легко можно было воздвигнуть, раз мегаскир распределил бы земельные угодья между своими дружинниками и обязал бы последних несением воинской службы и вассальной верноподданностью.

Подобные же аналогии представляли государства крестоносцев, создавшиеся в Сирии и Кипре. На этом последнем благодатном острове первый франкский его король Гюи де Лузиньян всего несколько лет перед завоеванием Афин создал триста баронств для рыцарей, имевших право носить золотые шпоры, и двести более еще мелких военных ленных владений. Впрочем, подобных притязаний паладины де ла Роша были чужды, если бы даже Аттика, Беотия и Мегара и заключали в себе для этого достаточное количество земель. Нам ничего не известно ни о числе, конечно незначительном, ратников, явившихся под знаменами первого мегаскира, ни о фамилиях его рыцарственных товарищей и тех дворян, которых он мог склонить на переселение в Грецию из Бургундии; вообще в рядах дружины де ла Роша не насчитывается сколько-нибудь известных баронов. Впрочем, весьма вероятно, что уже и тогда де ла Роша сопровождали Фалькенберги из Сент-Омера, по крайней мере они вскоре заявляют о своем существовании в Фивах. Несомненно, первый же де ла Рош распорядился занесением на бумагу всех фискальных и частных владений в своем государстве, подобно тому, как это совершили английские норманны в Doomsday book, а равно завоеватели Ахайи. К сожалению, афинские ленные матрикулы не сохранились.

Столь многообразная феодальная система, какая раскинулась по франкскому Пелопоннесу, конечно, не могла привиться во владениях мегаскира. Морея была ведь страна обширная и по самой своей природе оказывалась особенно пригодною для водворения там ленного строя. Там и завелись могущественные баронства с зависимыми от них рыцарскими ленами. И поныне еще развалины замков (Palaokastra, как их называют греки) в Калаврите, Акове, Каритене, Гераки, Велигости, Пассаве, Каландрице и пр. являют собой след богатой истории франкского дворянства в Морее. Напротив того, в Аттике не насчитывается вовсе сколько-нибудь примечательных развалин этого рода, за исключением франкских сторожевых башен по морскому побережью; в Беотии развалины замков попадаются чаще, но по сравнению с Мореей количество их ничтожно. В Аттике и Беотии не возникало вовсе таких баронств, как Матагрифон (Акова) или Каритена, в составе которых заключалось в первом 24, а во втором - 22 рыцарских лена. Предоставление земель наследственным владельцам или баронам, которые, в свою очередь, от себя раздавали рыцарские и сержантские лены, разумеется, должно было происходить и в Афинском государстве, потому что вся совокупность политического строя, отправление правосудия и самое несение воинской службы в любом франкском государстве - и мелком, и крупном - опиралось на ленную связь и на отправление воинской повинности по соразмерности с владением недвижимостью.

 Скачать реферат