Философская и научная картина мира
В своем обыденном опыте каждый человек инстинктивно проделывает эту процедуру, можно сказать, ежечасно и даже ежеминутно, руководствуясь своими знаниями об окружающих предметах и контролируя их адекватность, беря в руки интересующие его предметы, рассматривая их через лупу, ударяя молотком и т.д. В научном исследовании дело обстоит, конечно, намного сложнее, чем в быту. Принцип, однако, тот же.
Решается все тот же вопрос: что именно зависит (связано, обусловливается) от сознания и что не зависит (не связано, не обусловлено) от состояния нашего сознания? Независимая сторона признается объективной, т.е. первичной (материальной), зависимая - субъективной, вторичной (идеальной).
Опыт всегда противоречив. Это противоречие отнюдь не во всех случаях удается «снять» на уровне ощущений. Мы можем сравнительно легко убедиться в том, что ложка, помещенная в стакан с водой, все же не изгибается, как свидетельствуют наши органы зрения; что кошмарный сон не имеет отношения к реальности; не составляет особого труда, если вы не верите глазам своим, на ощупь убедиться в том, что существует дверь как объективная реальность. Однако, доверяя только чувственным данным, невозможно убедиться, например, в том, что земля круглая или что свет состоит из лучей разного цвета. К. счастью, наука за много веков своего существования выработала такое средство ответить на подобные вопросы, как теория и математический аппарат. Теоретическое знание или математические формулы рассматриваются многими как чисто субъективная сторона познания. Их участие в познавательных процедурах считается еще одним доказательством «присутствия субъекта» или общих «универсалий». Между тем теория, равно как и математика, позволяет человеку выйти за пределы опыта, выявить независимость содержания знания от эмпирических данных, что и служит доказательством объективности. Другая теория обнаруживает границы первой и т.п. Именно теория позволяет нам «снять» противоречия эмпирического опыта, выйти за его пределы с помощью таких абстрактных понятий, как тяготение, сила, ускорение, или математических величин — длина волны, количество массы, энергия и т.п.
В естествознании, таким образом, вывод об объективном существовании того или иного явления и предмета возможен только в результате длительного процесса познания благодаря достаточно длинной цепочке проб и ошибок; в конечном счете только тогда, когда нарушается привычная, устойчивая цепь данных опыта или теоретических рассуждений. Лишь сравнительно недавно завершился (окончательно или нет — покажет будущее) длинный марафон погони за кварками. Около 30 лете момента выдвижения гипотезы физики бились над тем, чтобы она приобрела конкретные очертания и более или менее объективную интерпретацию, когда стало ясно, что многие явления и процессы в микромире (захват, слабое взаимодействие и т.д.) не могут быть объяснены в рамках «классической» теории элементарных частиц.
Таким образом, вовсе не логический вывод из теории или обобщение наблюдений дают доказательство материального существования того или иного объекта, напротив, неудача старой теории, осечка в экспериментах и т.п. свидетельствуют об объективном существовании некоего нового явления. Не соответствие, а противоречие! Какие бы научные, экспериментальные или практические средства мы ни использовали, поскольку единственным субъектом познания является человек, сам он не может выйти за пределы «сознания вообще». Но, как бы то ни было, человечеству в целом под силу решать эту проблему в каждом отдельном случае, а следовательно, и в глобальном смысле.
За свою многовековую историю ученые научились отделять сознание, ощущения, иллюзии и другие проявления духовной деятельности от объективного, независимо от человека существующего мира. И в этом смысле мир мы считаем познаваемым. Слабость позитивизма и некоторых современных методологических концепций в том, что, справедливо указывая на неразрывную взаимосвязь материи и сознания как важнейшую методологическую проблему, они либо весьма негативно, либо скептически отзываются о возможности «выхода» за пределы сознания вообще, а следовательно, сомневаются в правомерности принципиального различения, а тем более противопоставления материи и сознания. Человек не может выйти за пределы своего сознания в абсолютном смысле слова, но способен доказать относительный характер этой зависимости, демонстрируя в каждом отдельном случае существование некоторых вещей, явлений и их свойств, «незапрограммированных сознанием».
«Неразрывная связь» материи и сознания годится и даже необходима как исходная посылка всякого научного исследования, но в таком случае следующим его шагом должно быть доказательство их относительной независимости. Исходная посылка частного научного исследования в принципе может быть и иной: независимость предмета исследования от нашего сознания. Но в таком случае целью более детального изучения вопроса должно быть выяснение характера взаимосвязи между тем и другим.
Наша методологическая литература интерпретирует до сих пор эту ситуацию зачастую в ином свете: находя в этом простое и несомненное подтверждение принципов материализма, не замечая, что эта «несомненность» материализма всегда проблематична, ибо требует проверки и решения в каждом отдельно взятом случае. И в каждом случае решение может быть самым разным: от высокой степени независимости материи от сознания до почти полной субъективной предопределенности. Всерьез нужно рассматривать все аргументы «за» и «против» материалистического подхода. Для результата познания одинаково важна как объективная, так и субъективная сторона. Нельзя упускать из виду или недооценивать ни ту, пи другую. А следовательно, ни материалистический, ни идеалистический подходы. «Некоторые физики, в том числе и я сам,— признавался Эйнштейн,— не могут поверить, что мы раз и навсегда должны отказаться от идеи прямого изображения физической реальности в пространстве и времени или что мы должны согласиться с мнением, что явления в природе подобны игре случая. Каждому дозволено выбрать направление приложения своих усилий, и каждый человек может найти утешение в прекрасном изречении Лессинга, что поиск истины значительно ценнее, чем обладание ею».
Ученый далеко не каждый день, я думаю, вспоминает о проблеме соотношения материи и сознания, однако по самому роду его занятий ему важно контролировать их соотношение. Этого требуют каноны самой научности и, прежде всего, его практическая значимость. Для ученого это не само собой разумеющейся акт, а, как правило, трудноразрешимая проблема. Итак, в конечном счете в каждом отдельном случае она разрешима (в ту или иную сторону), что еще ничего не говорит ни в пользу материализма, ни в пользу идеализма. Можно ли, однако, сказать, что в конечном счете — равносильно слову «окончательно»? Дело в том, что, говоря об определенном решении в каждом отдельном случае мы имеем в виду достаточно удовлетворительное в пределах допустимой погрешности. Кроме того, нельзя исключать, как мы уже показали, возможность идеалистического решения в пользу определяющей роли субъективного фактора, главенства идеи, господства идеологии, решающей роли личности в истории, силе искусства, недовольства масс, родившего революционный порыв, и т.д.
Скачать реферат