Представления о мире древних кельтов

«Три года да тридцать лет,

Сражаться тебе с врагами,

На тридцать лет сохранишь ты

Силу и доблесть свою,

Не прибавлю тебе и года,

О жизни твоей ничего не скажу,

Полной побед и любви,

Пусть и короткой,

Приветствую тебя» [143]

Получается, что вся жизнь Кухулина предстает как своего рода исполнение долга, выполнение того, что уготовано ему, того, что ему известно

. Однако трагизм, который присутствует при рассмотрении «человеческой» стороны Кухулина исчезает при переходе к его «мифологической», «иной» природе.

Пожалуй, наиболее рельефно и ярко она проявляется в преображениях героя во время боя. Итак необычный (по человеческим меркам) облик Кухулина [144] приобретает в подобные моменты совершенно гипертрофированные черты. Вот так, например, выглядело первое «искажение» героя: «Под оболочкою кожи чудовищно выгнулось тело, так что ступни, колени и голени повернулись назад, а пятки, икры и ляжки очутились впереди… Внутрь втянул он один глаз, да так что и дикому журавлю не изловчиться бы вытащить его из черепа на щеку. Выпал наружу другой глаз Кухулина, а рот дико искривился. От челюсти оттянул он щеку и за ней показалась глотка, в которой до самого рта перекатывались легкие и печень Кухулина… Будто мачта огромного корабля был высокий, прямой, крепкий, могучий и длинный поток темной крови, что вздымался над его макушкой и расходился магическим темным туманом, словно над домом струящийся дым, когда зимним вечером останавливается там король» [145]. Как оценивать подобные эпизоды саг, что они могут сказать нам об образе героя, который отражен в них?

На наш взгляд, подобные «искажения» Кухулина свидетельствуют о его принадлежности не только к миру людей, но и Другому миру, образы и законы которого мало понятны обитателям первого. На подобный факт подчас достаточно ясно указывают сами источники. В качестве примера приведем следующую фразу: «Факелы богинь войны, ядовитые тучи и огненные искры виднелись в воздухе и в облаках над его головой, да кипение грозного гнева, поднимающееся над Кухулином» [146]. Упоминание в данном контексте факелов богинь войны весьма любопытно. Вообще стоит отметить, что тема отношений Кухулина и Морриган и Бадб (двумя из трех богинь войны) проходит красной нитью сквозь сюжеты нескольких саг. Например, отметим довольно частые упоминания о сражениях Кухулина с различными существами Другого мира: предсказание о битве с Бадб, принимающей различные обличия [147], битвах с фоморами [148]. Таким образом, мы видим, что деяния Кухулина оказываются связанными с событиями, происходящими в двух мирах, и оказывают свое влияние на их обитателей. Основой этого во многом является принадлежность природы героя как к миру людей, так и Другому миру.

Бок о бок с «искажениями» Кухулина (а вернее следующим за ними) является его гнев [149]. Вот одно из ярких его описаний: «В самый центр войска врубился Кухулин и окружил его огромным валом трупов. Натиск врага на врагов он обрушил на войско, и обезглавленные тела ирландцев теснились вокруг Кухулина шея к шее, пята к пяте. Так трижды объехал он вокруг войска, оставляя за собой полосу шириной в шесть трупов,так что трое ногами упирались в шеи троих» [150]. Этот никем неудержимый гнев во многом является оборотной стороной его «искажений» и также как они связан с магической стороной природы героя. В этом отношении очень интересны слова «Похищения»: «Назавтра отправился Кухулин оглядеть войско и самому показаться ирландским женщинам, девушкам, девочкам, филидам и прочим искусным людям в облике дивном и кротком, ибо не почитал он достойным и славным тот темный магический образ, который явил он им ночью» [151]. Таким образом, получается, что как «искажения», так и гнев Кухулина во многом не зависят от него, они являются скорее самопроизвольными проявлениями его магической природы. Получается, что и в данном отношении герой оказывается связан ограничениями, которое собственно от него не зависят.

Отдельным вопросом является значение имени для судьбы героя, который его носит. Чаще всего само наречение будущего героя связано с каким-либо знаменательным событием и является своего рода его приобщением к миру людей, которому он принадлежит далеко не до конца, будучи связан с пространством мифа [152]. В качестве примера можно привести Кухулина («Пес Кулана»), имя которого связано с тем, что он убил могучего пса, принадлежавшего кузнецу Кулану, и вынужден был вместо него охранять его землю и скот[153]. Казалось бы, что полученное таким образом имя никоим образом не связывает героя с животным, которого он убил, однако, как будет видно ниже, это не так. Имя, которым нарекают героя, заключает в себе некий магический смысл, который может заключаться в своего рода связи между судьбой человека и обстоятельствами (в данном случае убийство пса и выполнение его функций на хозяина) при которых он получает свое имя.

Момент приобретения героем имени обладает еще одной особенностью. Будучи своего рода приобщением его к миру людей, оно открывает земную судьбу героя. После того как Кухулин соглашается охранять скот и землю кузнеца Кулана, между героем и друидом Катбадом происходит следующий разговор:

« - … отчего бы теперь не носить тебе имя Кухулин?

- Нет, - ответил мальчик, - больше мне по душе мое старое имя, Сетанта, сын Суалтайма.

- Не говори так, о мальчик, - сказал Катбад, - ибо всякий в Ирландии и Шотландии [154] прослышит про это имя и не сойдет оно с уст людей» [155].

Более того, в эту же пору Катбаду явились знаки, судя по которым он решил, что «слава и доблесть будут уделом того юноши, который примет сегодня оружие, но скоротечны и кратки будут его дни на земле». Услышав эти слова, Кухулин сразу же просит короля Конхобара разрешить ему принять оружие в этот день.

Данные эпизоды свидетельствуют, на наш взгляд, о том, что момент приобретения героем имени является одной из важнейших точек в его земной судьбе и во многом определяет многое из того, что произойдет с ним в дальнейшем.

Вернемся к проблеме сопоставления образов короля и героя в сагах.

Любопытным эпизодом взаимоотношений между Кухулином и Конхобаром является приход еще совсем молодого героя на поле, на котором играли юноши Эмайн Махи во главе с Фолломайном, сыном короля уладов [156]. Кухулин демонстрирует чудеса ловкости, что приводит в гнев королевского сына, «ибо запрещает нам гейс принимать в игру юношу, пока не заручился он нашим заступничеством». Свои обещания убить героя он сопровождает следующими весьма интересными словами: «Известно мне, что он сын знатного улада и пришла пора отучить их вступать в игру, не испросив вашей защиты и заступничества». Таким образом, в контексте данного эпизода Кухулин является своего рода обобщенным образом знатных уладов, живущих в собственных домах за пределами столицы. Так же решается возникшая спорная ситуация? Победив юношей Махи в сражении, Кухулин желает убить их, но его останавливает Конхобар. Он повелел принять Кухулина под защиту. Однако герой снова бросается на юношей Махи и повергает их наземь. На вопрос Конхобара о том, зачем он сделал это, Кухулин отвечает: «Клянусь моими богами, что коли в свой черед не испросят они моего покровительства, не успокоюсь я, пока не сокрушу всех до единого!» И как ни странно король отвечает ему: «Будь по-твоему, мальчик, прими их всех под свою защиту».

 Скачать реферат