Культурологические теории в России
Культурологическая мысль в России в качестве самостоятельной отрасли знания складывалась позже, чем в Западной Европе, – в XIX веке. Можно выделить ряд особенностей русской культурологической мысли, связанных прежде всего с пограничным положением России между Европой и Азией. Культурологическая мысль России была сосредоточена на раскрытии своеобразия исторических судеб России, определении её
места и роли, говоря словами Чаадаева, в «общем порядке мира». Кроме того, понимание сущности культуры было тесно связано с религиозным видением мира, с христианством и его восточной ветвью – православием.
Тема культуры в русской мысли впервые получает серьёзное теоретическое осмысление, начиная с «Философических писем» Петра Яковлевича Чаадаева (1794–1856) и спора вокруг них между славянофилами и западниками. Полагая, что народы – существа нравственные (как и отдельные личности), Чаадаев определял культуру как духовное образование общественно-исторической жизни. Материальный характер цивилизации (как реально существующей культуры) является для него признаком либо ещё не родившейся культуры (как в России), либо начавшей вырождаться (как в Северо-Американских Соединённых Штатах). Истинная культура носит чисто духовный характер, что нашло своё выражение в мире христианском. При этом максимальное выражение этой духовности, по Чаадаеву, имело место пока лишь в католической Европе эпохи Средневековья. Но протестантизм и Реформация, по мнению философа, вернули мир в «разобщенность язычества».
Россия, которая не доросла ещё до собственно духовной стадии в развитии её цивилизации, не вышла из поры «юности» в «зрелый возраст». Причина этого, по мысли Чаадаева, заключается в вековой зависимости России от жалкой и презренной Византии, чей «нравственный устав» она положила в основу своего воспитания. В результате Россия оказалась оторванной от живительного учения Христа, замкнулась в религиозной обособленности и ничто из происходившего в Европе не достигало её пределов.
Но Чаадаев глубоко верил в высокое назначение России в будущем. По мнению мыслителя, русский народ принадлежит к тем избранным народам, «которые нельзя объяснить нормальными законами нашего разума, но которые таинственно определяет верховная логика Провидения». Чаадаев утверждает, что «мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия». Мыслитель был убеждён, что Россия призвана решить большую часть проблем социального порядка, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество. Таким образом, Чаадаев связывает будущий совершенный социальный строй христианского мира с вступлением на историческую арену России.
Философско-историческая интерпретация проблемы культуры получила дальнейшее развитие в творчестве славянофилов. Алексей Степанович Хомяков (1804–1860) в работе «О старом и новом», подобно Чаадаеву, не отрицал многих негативных черт в русской культуре, как в древней, так и в новой. Но Хомяков был поклонником православия, и поэтому христианская, но западнически ориентированная культурологическая концепция Чаадаева его не удовлетворяла. В совершенно ином контексте у него предстаёт и идея о будущем великом предназначении России.
Специфика культуры в Западной Европе определялась тем, по мнению Хомякова, что христианская церковь была здесь предельно-деятельной и сухо-практической. Обратившись к рационализму, она «создала мир прекрасный, соблазнительный, но обречённый на гибель», мир католицизма и реформаторства. Восточная церковь сумела одержать победу и над разумом античной философии, и над мистицизмом Египта и Сирии, успокоившись «в правоте веры». Однако эллинские истоки византийской культуры вступили в противоречие «с простотой духа христианского, с истинами его любви», что и привело византийское общество и государство к гибели. Но восточное христианство успело к этому времени перейти на север, к русским славянам. Их культура уже в исходном отправном пункте выгодно отличалась от западноевропейской, так как на русской истории не лежало «пятно завоеваний», «кровь и вражда», а с другой стороны, их общественное устройство и общественный быт (до монгольского нашествия) отличались патриархальностью и простотой. Эта социально-историческая почва, по Хомякову, и была наиболее благоприятна для утверждения истинного христианства.
Идею о приоритете России в развитии истинно-христианской культуры развивал и другой представитель славянофильства Иван Васильевич Киреевский (1806–1856). В Западной Европе, по его мысли, и церковь, и общество оказались под двойным влиянием культурного наследия древнего мира – христианского и языческого. Это последнее выразилось в опоре на античный рационализм, что в конечном итоге привело к полному торжеству «формального разума над верою и преданием» в протестантизме, а также к полной индивидуализации личности, частной собственности и правовой основе государственности. Напротив, Россия, находившаяся вне влияния «классического древнего мира», оказалась под прямым воздействием христианства, принятого от Византии, а с другой стороны, отправной точкой общественного развития русских славян стала их община и связанная с ней конкретная человеческая личность. Это создало почву для преобладающего значения не юридических, а нравственных отношений. Княжеская же власть касалась не столько сферы внутреннего управления, сколько сферы внутриполитической и военной.
Однако имелись существенные расхождения во взглядах Хомякова и Киреевского на место русской культуры в истории. Для Киреевского древняя Россия была обществом вполне и всецело христианским, тогда как Хомякову «переустройство общества на христианских началах любви» представлялось лишь той «сверхзадачей», которая ещё только стоит перед Россией. Вместе с тем критическое отношение к западноевропейской цивилизации, убеждение в принципиальном своеобразии (в сравнении с ней) русской истории и культуры, общая православная христианская культурологическая ориентация объединяли обоих мыслителей и придавали цельность славянофильскому учению.
В 30-х – середине 50-х годов XIX века как антитеза славянофильству складывается западническая культурологическая мысль. Основателями западничества, придавшими ему социалистическую и революционно-демократическую окраску, явились А.И. Герцен и В.Г. Белинский. К числу представителей умеренного, либерального направления принадлежали К.Д. Кавелин, Т.Н. Грановский, И.С. Тургенев, Б.Н. Чичерин. В христианско-либеральной культурологической концепции Константина Дмитриевича Кавелина (1818–1885) русская культура предстаёт на трёх основных этапах развития: родовой строй – вотчинный строй (семья) – гражданское общество свободных и суверенных личностей (государство). Третья стадия, выражая собой всестороннее развитие личностного начала в общественной жизни и культуре, начинается лишь в эпоху Петра I. Её завершение возможно лишь после отмены крепостного права в отношении крестьян.
Кавелин считал, что русский народ – народ европейский и что основы его общественного и культурного развития заданы общим для «новых» народов христианским идеалом безусловного нравственного достоинства и свободы человеческой личности. Различие между Западной Европой и Россией заключается в том, что к реализации этого идеала они идут разными историческими путями: германским племенам предстояло развить исходное (для их истории) личностное начало в общечеловеческий нравственный принцип; русскому народу, начавшему свою историю родовым бытом (и в обществе, и в культуре), – именно личностное начало.
Скачать реферат