Проблема менталитета белорусов

Cogito ergo sum. "Мыслю, следовательно, существую", писал Декарт. "Познай самого себя", — призывал Сократ. Зачем? Чтобы стать человеком. Самосознание — вот то, что отличает человека от иных природных существ, а человеческую общность — от стаи или стада. И не случайно все современные определения этноса включают и такую "нематериальную" составляющую как этническое са

мосознание. Этническое самосознание в широком смысле слова — это представление народом о собственной сущности, о своем положении в системе взаимодействий с другими народами, о своей роли в истории человечества, включая осознание своего права на свободное независимое существование и на производство самобытной этнической культуры. Этническое самосознание в узком смысле слова — это представление данного этноса о своей специфической отличности от других, осознаваемой как высшая ценность (этническая самоидентификация). Социально-культурным ядром самосознания этноса является менталитет, позволяющий этнофорам сходным образом воспринимать действительность, оценивать ее и действовать в соответствии с устоявшимися нормами, ценностями и поведенческими моделями.

При таком подходе к феномену этноса становится очевидным парадокс второй: белорусы, в быту предпочитающие русский язык, на деле обладают устойчивой белорусской самоидентификацией. Так, по данным переписи населения более 80% населения определило себя как белорусов и более 70% признали своим родным языком белорусский. И хотя последнее число меньше, нежели в других республиках бывшего СССР, однако, значительно больше, чем можно было бы предположить из эмпирических наблюдений: на улицах городов практически не слышится белорусской речи, да и в деревнях люди помоложе разговаривают по преимуществу на "трасянке" — пестрой смеси русского и белорусского языков. Такая ситуация не нова: в разное время ее переживали и ирландцы, и филлипинцы, и народы Индии. И корни ее всегда историчны.

Само историческое становление белорусов происходило исключительно в полиэтническом (поликультурном, полиязыковом, поликонфессиональном) социуме. Начиная с периода вхождения кривичей, радимичей и дреговичей в Киевскую Русь, предки современных белорусов никогда не жили обособленно, а лишь в перекрестии разнообразных поликультурных взаимовлияний. Показательно, однако, что уже в этот период прабелорусы отличались некоторым количеством локальных характерологических особенностей. Несомненными свидетельствами этого являются как длительная борьба не только полоцких князей, но и населения Полоцкого княжества за свое самоуправление, так и качественно более значительное сохранение элементов язычества в мифологии, обрядах и повседневном быту широких народных слоев; достаточно упомянуть хотя бы неизвестных в фольклоре других славянских народов божеств-олицетворений Ліолі (весны), Тіоці (лета), Жыценя (осени) и Зюзі (зимы), а также — подземного божества и божества лесных пожаров Жыжэля. С другой стороны, у прабелорусского населения Киевской Руси практически полностью отсутствует оригинальный богатырско-героический эпос, воспевающий наступательность и готовность к территориальной экспансии.

В этом отношении ментальный склад белорусского народа остается стабильным и в период Великого Княжества Литовского (ВКЛ). Среди этногрупп, проживавших на территории ВКЛ ("жмудинов", татар, евреев, украинцев), "русины", как называли себя подданые бывшей Киевской Руси, придерживающиеся "русской веры" (православия) составляли около 8/10 населения и занимали около 9/10 территории, в основном, совпадающей с территорией будущей Белоруссии. Неудивительно, что все три Статута ВКЛ написаны на старобелорусском языке: другие народы ВКЛ либо были слишком малочисленны, либо не имели собственной письменности. Именно в ВКЛ белорусы (разумеется, лишь шляхетская верхушка) обрели правовую независимость, закрепленную актами, написанными на автохтонном языке. Это имело четкие последствия для самосознания и менталитета народа: при сложившемся единстве ментальных черт белорусов (религиозная и этническая терпимость — "толерантность", биполярная ориентация на вхождение в общеевропейский мир при сохранении связей с православной Русью; отстутствие агрессивности и злопамятности в отношении других народов, восприятие христианской религии, в основном, в рамках бытовой морали при верности "паганскiм", т.е. языческим божествам и др.) самосознание белорусов того времени в основном имеет государственный оттенок, и основную роль в нем играет подданство ВКЛ. Отсюда — наряду с самоназванием "русины" в значении "православных" появляется этноним "литвины", обозначающий принадлежность белорусов к мощному государственному целому, а с 16 в. — этноним-уточнение "литвины-белорусцы", строящийся на принадлежности не только к государству, но и к земле, пантеистическое отношение к которой белорус сохранил на всем своем историческом пути.

В последующие периоды — вхождения в Речь Посполитую (РП) и Российскую империю (РИ) именно это ощущение привязанности к родной земле и становится определяющей точкой белорусской самоидентификации. Массированное окатоличивание, которому Польша подвергла население бывшего ВКЛ при ментальной белорусской веротерпимости и бесконфликтности, привело к трагическим последствиям — не только стратификационному, но и общекультурному разрыву между массами и элитой в лице белорусской шляхты и городского (особенно западно-белорусского) населения. Шляхтич-католик заведомо имел огромные преимущества в правах (включая право голоса и протеста, неприкосновенности личности и имущества), дающие возможность обретения не только почета, но и обогащения. Потому переход к иной конфессии дворян приобрел массовый характер. А за конфессиональным "перекрашиванием" с неизбежностью следовали и переход на польский язык, и — шире — подмена самоидентификации.

В городской профессионально-ремесленной среде такое положение дел обеспечивалось посредством иного механизма — обучения (зачастую бесплатного) на польском языке в иезуитских коллегиумах и школах. Отсюда — все ширящееся в образованной среде отношение к белорусскому языку как к "мужыцкай мове". Показательно, что ни польская, ни русская культура не знали такого разрыва (исключая во все времена небольшую франкофильскую аристократическую прослойку). Попытка создания унии как "народнай царквы", примиряющей обе конфессии и одновременно синтезирующей идеи и ценности и Востока, и Запада, обернулась неудачей. Однако, зерно, брошенное в землю, проросло: униаты достаточно скоро поняли, что они не поляки и не русские, а особое социальное целое, с которым себя и идентифицировали. Впервые получив в обоснование собственную, называемую "белорусской" веру, этноним "белорусы" обретает собственную жизнь вне приложения "литвины". Однако, следует отметить, что и эта самоидентификация, строго говоря, не является этнической, а, скорее, этноконфессиональной.

 Скачать реферат