Гражданско-правовые обязательства по осуществлению предпринимательской деятельности

Однако Р.С. Бевзенко, оппонируя позиции, высказанной Б.М. Гонгало, высказал радикальную точку зрения, что представить поименованные в главе 23 ГК способы обеспечения прав кредиторов в виде системы довольно сложно. По мнению автора, невозможно объединение таких разных по своей природе правовых средств (например, удержание и поручительство) в одну правовую категорию и построение общего учения о с

пособах обеспечения обязательств лишь на основе их общей целевой направленности. Далее Р.С. Бевзенко делает неутешительный вывод: раз у способов обеспечения нет содержательной общности, а только функциональная, поэтому наиболее перспективно будет их изучение не в системе, а раздельно[64].

Думается, к решению данной проблемы можно подойти с другой стороны.

Как было выяснено, все способы имеют одну функциональную направленность – снизить риск неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства. Очевидно также, что и нет никакого смысла в самостоятельном существовании так называемого обеспечительного обязательства в отрыве от основного. Это обеспечительное обязательство имеет общую функциональную направленность с основным обязательством – достижение его цели (causa).

Поскольку в силу ст. 329 ГК РФ у основного и обеспечительного обязательств одна судьба, следует вывод, что нет отдельных основного и обеспечительного обязательств, они на самом деле представляют собой одно единое обязательство.

Это становится более очевидным, если анализировать институт обеспечения исполнения обязательств в системе с другими нормами обязательственного права. Например, в п. 1 ст. 308 ГК РФ указано, что в обязательстве в качестве каждой из его сторон – кредитора или должника могут участвовать одно или одновременно несколько лиц. Почему нельзя предположить, что, скажем, поручитель наряду с так называемым основным, первоначальным должником, становится еще одним должником, но в одном едином обязательстве, а не в каком-то отдельном, дополнительном. Так, в ст. 361 ГК прямо указано: «По договору поручительства поручитель обязывается перед кредитором другого лица отвечать за исполнение последним его обязательства полностью или в части». Отвечает за исполнение обязательства в силу ст. 307 ГК именно должник. К слову, в дореволюционной литературе в отношении лица, за которого дается поручительство, употребляется термин «главный должник»[65]. Значит, поручитель подразумевался как дополнительный, но все же должник по обязательству.

Из смысла ст. 307 ГК РФ следует, что структурно обязательство как правоотношение имеет кредитора, наделенного правом, направленным на какой-либо объект, и должника, который должен соответственно этому праву совершить какое-либо действие либо воздержаться от оного. Это простое по структуре обязательство, или иначе – структурно-простое обязательство. Обычно в качестве примера такового называют заемное правоотношение, в котором у займодавца только право, а у заемщика – лишь обязанность.

Но таких структурно-простых обязательств очень мало. Обязательственные правоотношения имеют обычно более сложную структуру. Существует множество вариантов усложнения структуры обязательственного правоотношения, позволяющего таким образом управомоченному субъекту оптимально, эффективно достичь цели в обязательстве: увеличить число должников, предоставить дополнительные права. Например, простое заемное обязательство можно для достижения своей цели (вернуть долг) усложнить, скажем, залогом; поставку – обязанностью поставить товар не покупателю (кредитору), а получателю (ст. 509 ГК РФ) и т.д.

Итак, представляется, что установление обеспечения исполнения обязательств представляет собой один из вариантов осложнения обязательства, а не создание нового дополнительного обязательства[66]. Такое обязательство можно назвать сложным, а точнее, структурно сложным.

В подтверждение этого вывода отметим еще один момент. Если судить по содержанию ст. 329 ГК РФ, можно увидеть, что недействительность соглашения об обеспечении не влечет недействительности основного обязательства. Однако эта фраза не позволяет говорить об обязательствах, возникающих из таких соглашений, как о дополнительных. В ГК идет речь о недействительности соглашения как юридического факта. Из этого можно утверждать, что на основании фактического состава, в данном случае заключения (1) основного договора и (2) обеспечительного договора, возникает одно структурно сложное обязательство. Если не будет заключен обеспечительный договор, просто не будет осложнения обязательства.

Правда, в связи с этим вызывает недоумение формулировка п. 3 ст. 329 ГК, в которой речь идет уже о недействительности обеспечивающего обязательства. Собственно сам термин «недействительность обязательства», мягко говоря, некорректен.

Формально усложнение обязательства с целью снижения риска его неисполнения (ненадлежащего исполнения) возможно в следующих видах:

а) увеличение числа обязанных лиц (должников). Такими будут, например, поручитель, залогодатель – третье лицо;

б) появление у кредитора дополнительных субъективных прав в отношении имущества должника (должников), которое к предмету обязательства не относится. Например, это право возникает при залоге;

в) появление у кредитора субъективных прав, заключающихся в возможности взыскания с должника большей суммы, чем это было бы при неосложненном обязательстве. Это достигается установлением неустойки.

Кроме того, возможно сочетание указанных осложнений обязательства. Например, когда речь идет о залоге имущества третьим лицом, происходит и увеличение числа обязанных лиц, и появление у кредитора прав в отношении имущества залогодателя. В этом смысле залогодатель – третье лицо становится должником, но с ограниченным по сравнению с основным должником кругом обязанностей – не препятствовать в обращении взыскания кредитором на заранее определенную вещь. Причем закон предоставил кредитору-залогодержателю особое преимущество в обращении взыскания на предмет залога по сравнению с другими кредиторами залогодателя.

В подтверждение единства так называемых основного и обеспечительного обязательств отметим, что вопреки устоявшемуся мнению, что способы обеспечения обязательств не могут влиять на его содержание и действительность, такие случаи есть. Так, нам известна и так называемая германская оборотная ипотека, когда акцессорность ипотеки исчезает и относительно основного обязательства она приобретает самостоятельное значение. Кроме того, в соответствии с действующим законодательством уступка залогодержателем своих прав по закладной другому лицу означает одновременную уступку тому же лицу прав по обеспеченному ипотекой кредитному договору или иному основному обязательству. Таким образом, сущность закладной составляет институт следования права по основному обязательству судьбе залогового права. Существует возможность досрочного обращения взыскания на предмет залога при наступлении определенных условий. Это еще раз указывает, что при обеспечении возникает одно структурно сложное обязательство[67].

 Скачать реферат