Политические взгляды Вильгельма Блоса
21 марта вышла прокламация короля, в которой обещалось созвать Ландтаг 2 апреля 1848 г. с общим собранием сословий. Будет создано общегерманское национальное войско и объявление иностранным державам о нейтралитете Германии. Далее в документе говорилось о введении нового конституционного устройства с ответственными министрами, гласное и устное судопроизводство по всем уголовным делам, опирающеес
я на приговоры присяжных, равные политические права для всех вероисповеданий и «воистину национальное либеральное правительство могут создать и укрепить прочное внутреннее единство». 22 марта вышло дополнение, в котором обещалось внести в ландтаг национальный избирательный закон, который устанавливает прямые выборы, законопроекты о гарантиях прав личной свободы, свободы союзов и собраний, о гражданском ополчении, об ответственности министров, о независимости судей, об уничтожении помещичьих судов и полицейской власть помещика. Новое войско должно будет нести верность конституции. Крестьянам обещалось уничтожить ненавистную вотчинную полицию и подсудность помещикам, что было сделано для предотвращения отголосков революции в деревне. Таким образом, обещания короля были вполне либеральны и удовлетворяли демократические круги [11, с. 153–154].
События в Берлине оказали огромное влияние как на Пруссию, так и на всю Германию. Начались возвеличивания мартовских бойцов в речах и гимнах. В некоторых прусских городах вспыхнули мятежи. Крестьяне, особенно в Силезии, тоже начали волноваться, но их требования юнкеры поспешили удовлетворить[27].
Отголоском прусской революции было восстание Шлезвиг-Голштинии и временное отделение ее от Дании, у них появилась надежда на помощь Пруссии против возможной войны с Данией, которая ей была обещана [11, с. 157–158–158].
2.2 Вильгельм Блос о «послемартовских» в Пруссии и Австро-Венгрии
Победа берлинского народа заключалась в том, что 19 марта 1847 г. королевским войскам пришлось удалиться из прусской столицы. Казалось, сами граждане теперь граждане стали господами прусского военного государства. Но уже 27 марта 14 тысяч граждан подписались под требованием возвращения войска [11, с. 197][28].
В Берлине пробудилась живая политическая жизнь: газеты пользовались новой свободой печати, стены пестрели политическими прокламациями, возникали союзы и клубы. Например, «демократический клуб», имевший своей целью сохранение мартовских завоеваний, объединил буржуазную демократию, президентом был избран асессор Юнг, членами клуба были Гельд, Эйхлер, Г.Б. Оппенгейм и др. В «конституционном клубе» объединилась буржуазия, для которых, по мнению Блоса, важным была «гражданская свобода, неотделимая от филистерского порядка». Президентом был Летте, который позднее примкнул к Гагерну. В своих трудах Летте заботился о том, чтобы прибыль капиталиста не потерпела никакого ущерба [11, с. 200].
Среди этих течений вдруг возник крайне неудобный рабочий вопрос. Рабочие предъявляли свои требования к новому порядку вещей. Собственники постарались уговорить их воздержаться от всякого участия в общественных делах[29], но это не произвело на рабочих никакого впечатления. В воскресенье 26 марта двадцатитысячная толпа народа собралась на площади у Шепенгаузких ворот. Они требовали повышения заработной платы и сокращения рабочего времени[30]. Собрание выдвинуло социальные требования: 1) министерство труда, оставленное из предпринимателей и рабочих; 2) сокращение численности постоянного войска; 3) народное образование; 4) признание инвалидов труда; 5) удешевление правительства; 6) созыв нового ландтага на основе прямых выборов со всеобщим правом участвовать в выборах и быть избранным. В данном случае важно, что рабочие впервые заявили о себе как о политической силе со своими требованиями [11, с. 200–202].
Это застигло буржуазию и либералов врасплох и вынудило принимать меры. Городское управление было вынуждено заняться изысканием мер по помощи нуждающимся и безработным пролетариям. Частная благотворительность, сборы пожертвований, раздача марок на хлеб и суп. Скоро магистрат предпринял сооружение каналов и земляные работы для занятия масс безработных и голодных, наводнивших город. Постепенно берлинское городское управление дало работу почти 2,5 тысячам безработных, государство – почти трем тысячам. Плата составляла от 12,5 до 15 зибельгрошей. Блос пишет, что общественные работы были для правительства средством на время выйти из затруднительного положения, цель была только одна: «водить рабочих за нос, пока не уляжется революционный прилив». Но он забывает, что страна была наводнена безработными и голодными, требовавших работы, а не подаяния [11, с. 204].
Второго апреля в Берлине собрался соединенный ландтаг. Он принял «закон шести параграфов», который возвестил свободу печати, уничтожал залоги, раньше требовавшиеся для издателей, и постановил ввести суд присяжных для политических преступлений. Он также гарантировал независимость судей, свободу союзов, собраний и вероисповеданий. А в заключение установил тот принцип, что впредь без согласия народного представительства не может быть издан новый закон, не могут производиться никакие расходы и взиматься никакие налоги. Эти постановления ландтага получили название «Основ демократии». Также ландтаг разрешил взять займ в 40 миллионов, из которых 25 шли на вооружение и 15 миллионов – на меры для устранения тягостного положения торговли и промышленности. Блос, по мнению марксистской печати, справедливо подметил цель этого кредита: «вооружением для будущей борьбы с демократией» [11, с. 206; 24, с. 447].
Из Франкфурта-на-Майне, откуда Комитет пятидесяти наблюдал за соблюдением исполнений предпарламента, пришло известие, что там получат признание только те представители Пруссии, которые избраны «своим народом». В этих условиях реакционный ландтаг отменил «закон основ демократии» и предоставил для выборов во франкфуртское собрание такое же избирательное право, как и для прусского национального собрания, т.е. посредством выборщиков. Демократия энергично выступила против этой узурпации и нового избирательного закона. Второго апреля под палатками состоялось собрание, созванное «Народным союзом», председателем которого был Макс Шаслер. Началась активная агитация. Волны народного движения поднимались все выше, внимание Берлина целиком было приковано к избирательной борьбе, вопросам избирательного права и, особенно, рабочему вопросу. Среди рабочих не раз были столкновения, т. к. в организации общественных работ обнаруживались всевозможные беспорядки (например, сдельная плата) [11, с. 208].
Блос говорит, что рабочие колебались из-за отсутствия у основной массы политического опыта, понимания истинного положения вещей, поэтому незрелое рабочее движение приняло такой ход, какой оно должно было принять. Демократический комитет, который требовал отмены выборщиков и проведения прямых тайных выборов, попытался провести демонстрацию и привлечь для этого не менее 50 тысяч рабочих[31]. Но многие буржуа увидели в этом угрозу порядку и настояли на запрете ее проведения. Демонстрация могла привести к столкновениям с ополченцами, что было очень опасно для демократического движения. Власти предусмотрительно запретили эту демонстрацию и начали аресты наиболее активных сторонников. Например, был арестован доктор Зигерест (из-за долга в 12 талеров) и молодой Шеффель (за статью в «Друге народа»)[32]. Эти меры оказали действие – на Александровкой площади собралось лишь около полутора тысяч человек [11, с. 214].
Скачать реферат