Феномен сталинской национальной политики в СССР в 20–30 гг. XX века

Изначально большевиками тем самым проповедовалось неравенство народов, поскольку их права ставились в зависимость от численности этносов, а также размеров и местоположения занимаемых ими территорий. В сравнении с советской теорией и практикой национального строительства, раскритикованная в 1913 г. И.В. Сталиным программа культурно-национальной автономии отнюдь не была такой курьезной, каковой о

н пытался ее представить. Она содержала, в общем-то, рациональную схему. При однородном административно-территориальном делении страны (на губернии) основная социально-политическая и экономическая жизнь населения направляется центральными, а также унифицированными региональными и муниципальными органами.

Только гуманитарная сфера регулируется этническими общинами. Это, прежде всего, национальные культура, образование, информация, религия. Чтобы гарантировать свободу культурного развития той или иной национальности не только в местах ее компактного проживания, но и на территории всей страны, предусматривалось наделение общин правом избрания центральных общественных национальных советов (“культурно-национальных парламентов”) со штаб-квартирами в столице государства.

Поскольку культурно-национальная автономия проектировалась на основе принципа экстерриториальности, она по определению благоприятствовала центростремительным тенденциям и служила фактором, сдерживания национального сепаратизма, присущего именно территориальным автономиям. Но как раз это меньше всего и устраивало большевиков, заявлявших, что национальные проблемы в царской России могут быть решены только посредством революционно взрыва, а не реформ.

22 марта 1917 года Временное правительство издало декрет, провозглашавший: “Все установленные … ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению…, отменяются”. Это распространялось и на национальность. Возвратившийся к тому времени в Петроград из сибирской ссылки И.В Сталин, откликнулся в “Правде” специальной статьей. В ней он утверждал, что с победой революции в России и устранением от власти старой аристократии, насаждавшей национальный гнет, возникли “фактические условия, необходимые для национальной свободы”.

И.В. Сталин выступил за введение “областной автономии” для отдельных национальных окраин. Прежде всего, имелись в виду Украина, Закавказье, Прибалтика и предоставление права на самоопределение Финляндии и Польше [5]. Выдвигая эту программу, И.В. Сталин, видимо, полагал, что социализму в России будет предшествовать продолжительный период капиталистического развития. Такая убежденность появилась у него, скорее всего, под влиянием Л.Б. Каменева, с которым он сблизился во время последней ссылки.

Однако вскоре И.В. Сталин резко переменил свою точку зрения. Произошло это по приезде в Петроград из эмиграции В.И. Ленина. Под влиянием последнего он не колеблясь вышел из-под опеки Л.Б. Каменева и солидаризировался с вождем. На знаменитой Апрельской Всероссийской конференции РСДРП (б) он выступил с докладом по национальному вопросу, где поддержал В.И. Ленина, потребовавшего от своих соратников признания за народами России гарантированного права на самоопределение вплоть до полного политического отделения.

Вождь большевиков, считавший, что созданию благоприятных условий для социалистического переворота способствовало бы максимально возможное усиление национально-сепаратистских тенденций в России и как следствие этого разрушение основ ее государственности. Он недвусмысленно заявил: “Мы к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны. Если Финляндия, если Польша, Украина отделятся от России, в этом ничего худого нет…”. Не принимающих эту позицию оппонентов внутри партии он назвал шовинистами [6].

Подыгрывая центробежным националистическим силам и намереваясь использовать их в случае необходимости для захвата власти в стране, В.И. Ленин все же вынужден был позаботиться и о том, чтобы при достижении этой цели сохранить для большевиков территориально более крупную страну. Для этого на I Всероссийском съезде советов (июнь 1917 г.) он выдвинул лозунг перехода к федерации: “Пусть Россия будет союзом свободных республик”. И хотя В.И. Ленин и его соратники оставались по сути унитаристами, как и европейские социалисты, начиная с К. Маркса.

Однако им не оставалось ничего другого, как официально закрепить в качестве своеобразного противовеса вынужденному лозунгу о праве народов на свободное самоопределение принцип федерации в законодательстве советскойреспублики. Ведь не мог же В.И. Ленин подобно белогвардейцам ратовать за единую и неделимую Россию. Впрочем, одно дело риторика о федерализме и праве наций на самоопределение, а другое – реальная политика самосохранения государства, которой в той или иной степени присущ макиавеллизм.

Не исключено, что именно эта теневая сторона предопределила выбор В.И. Ленина в пользу державника И.В. Сталина, когда в октябре 1917-го г. он стал решать, кого в советской республике сделать главным по национальным отношениям. Включив И.В. Сталина в состав первого советского правительства, В.И. Ленин доверил ему руководство вновь образованным наркоматом по делам национальностей. Этим назначением он явно преследовал цель приобрести толкового и исполнительного помощника для проведения национальной политики. Приказная исполнительская схема отношений, безусловно, устраивала И.В. Сталина.

Хотя он и вошел в высший эшелон новой власти, но еще не обладал таким политическим весом и влиянием, как, скажем, Троцкий, Зиновьев или Каменев. Время решительных аппаратных схваток за передел власти на кремлевском Олимпе было еще впереди. Будучи блестящим тактиком, И.В. Сталин предпочитал до поры выжидать, исподволь наращивая свой политический вес. Оставаясь в тени учителя и сдерживая собственное честолюбие, он не хотел публично обнаруживать свою особую позицию по национальному вопросу. Она отличалась от ленинской и имела, как считают специалисты, скрытый “шовинистический уклон”.

По форме позиция И.В. Сталина была проще, прямолинейней и не столь изощренной. Прикрывая свою приверженность великодержавию догматической риторикой, он продолжал настаивать, что первичным для партии является “самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации”. Правда, в марте 1919 г. на VIII съезде РКП (б), где солидарные с ним “левые большевики” Г.Л. Пятаков и Н.И. Бухарин предложили заменить в программе партии лозунг самоопределения наций на формулу “самоопределения трудящихся классов каждой национальности”, И.В. Сталина предпочел благоразумно отмолчаться.

Он понимал, что последнее слово будет за В.И. Лениным, который тогда в сердцах заметил: “Поскрести иного коммуниста – и найдешь великорусского шовиниста”. Спорить И.В. Сталину было тем более бессмысленно, что тот же VIII съезд окончательно отверг идею организации партии по федеративному принципу, приравняв центральные комитеты национальных компартий к обычным территориальным комитетам [7]. Тем самым партия с ее централизованной структурой и жесткой вертикалью брала на себя роль основной несущей конструкции нового государства, прочно скреплявшей в единое целое все народы, оказавшиеся под властью большевиков.

 Скачать реферат