Становление независимости Монголии. Деятельность Унгерна

Унгерновские войска не пошли дальше р. Иро и Ибицыка, не пытались взять Маймачэн. И для этого у Унгерна были веские основания. Под влиянием Октябрьской революции в Халхе в 1921 г. началось революционное движение. 1-3 марта в Троицкосавске состоялся съезд представителей революционно настроенных монголов, на котором была создана Монгольская народная партия (МНП), а 13 марта сформировано Монгольск

ое народное правительство во главе с Д. Бодо.

Это правительство с помощью России сформировало свои войска, их главкомом стал Сухэ-Батор.[156]

18 марта 1921 г. 400 конников под командованием Сухэ-Батора взяли Маймачэн (ныне Алан-Булак) Маймачэнский китайский гарнизон насчитывал 1,5 тыс. солдат и офицеров: 500 человек старослужащих (200 кавалеристов и 300 пехотинцев) и 1 тыс. новобранцев. Деморализованный гарнизон отступил из Маймачэна в Ибицык.[157]

Унгерн не стал переходить р. Иро и брать Алтан-Булак. Он, видимо, понимал, что если двинется на этот город, то встретит сильное сопротивление войск Сухэ-Батора, которого могут поддержать части Красной Армии и НРА ДВР. Кроме того, у барона уже созрела идея похода в Советскую Россию и ДВР, и, по-видимому, в его планы входили захват Алтан-Булака и уничтожение там красных монголов.[158]

Находясь на р. Иро, монголо-унгерновцы пытались завязать сношения с красными монголами. 31 марта разведке красных монголов было передано письмо командира кавалерийского полка имени Анненкова Парыгина на имя Сухэ-Батора. В письме говорилось, что русские (советские) воинские части являются для всех монголов такими же врагами, как и китайские войска. Предлагалось красным и белым монголам объединиться и совместно бороться против войск Красной Армии. В письме указывалось, что оно послано по распоряжению Богдо-хана и главкома вооруженными силами Монголии. Ответа со стороны красных монголов не последовало.[159]

Вернувшись из Чойри-Сумэ, Унгерн с группой войск, в которую входили русские, монголы, тибетцы, буряты, направился на запад от Урги к поселку Цзаин-Шаби. Между Ургой и Цзаин-Шаби из района Алтан-Булака Шаби. Удалось их окружить, но часть монгольских сотен прозевала, не все китайцы попали в плен. Всего взято в плен 4000 во главе с генералом Джа-у. Много убитых, захвачены пулеметы и обоз».[160]

Из письма четко видно, что эта многотысячная группировка войск шла не на Ургу и не собиралась вести бой за нее, а «пробиралась на юг», т. е. в Китай. Унгерн окружил своими войсками эту группировку и, видимо, ее разоружил.

Таким образом, можно говорить не о «грандиозном сражение» не территории Монголии, а о пленение Унгерном деморализованных, замёрзшихголодных китайских офицеров и солдат, а жестокий барон не дал им уйти.[161]

ГЛАВА 3 ПОХОДЫ УНГЕРНА В СОВЕТСКУЮ СИБИРЬ И ДВР

§1 Причины походов

Замысел похода на Советскую Россию у Унгерна возник сразу же после взятия Урги 3 февраля 1921 г. Письмо барона «Начальникам отрядов Кайгородову, Казанцеву, Казагранди, Анненкову, Бакичу, Степанову1 и другим», в котором он предлагал этим начальникам присоединиться к нему, начиналось словами: «Урга мною взята. В ближайшем будущем буду развивать наступление на Советскую Россию». 16 февраля 1921 г. Унгерн писал Чжан Куню: «Сейчас все мои стремления направлены на север, куда я пойду, чтобы скорее выбраться в пределы России».[162]

В конце февраля барон обратился с письмом к проживавшему в Сибири эсеру В.И. Анучину. Письмо начинается такими словами: «Советская власть изжила себя, разлагается и тянет за собой в пропасть все наше государство. Ее крушение будет очень болезненно для всех граждан России, ждать естественной смерти этой власти - значит принимать участие в сознательном разрушении России. Нужно или с большевиками договориться о мирном уходе их от власти или сбросить их силою. Третьего не дано».[163]

Далее барон приводит выдуманную им байку: «Не желая пролития крови, мы ведем переговоры (с Москвой через посредника) и достигли следующих результатов. Москва соглашается предоставить полнейшую самостоятельность Сибири. Границей является уральский водораздел. Но Москва требует: 1. На границе не устанавливать таможенных сборов; 2. Сибирь в течение двух лет ежегодно бесплатно доставляет в Россию 300 млн. пудов угля, 100 млн. тонн пшеницы, 50 млн. пудов мяса, 50 млн. пудов жиров и 50 млн. пудов рыбы.[164]

Мы не принимаем таких условий и через уполномоченного Львова заявили о том, что в конце апреля начнем организованное наступление по всем фронтам, а до этого будем напоминать о себе периодически набегами . Так или иначе, через два месяца в Сибири советская не будет существовать, следовательно, на первое время необходимо организовать какую-то новую власть, дабы страна не попала в еще более худшее состояние анархии, смуты и еврейских погромов».[165]

Унгерн просит В.И. Анучина принять на себя «бремя управления Сибирью на первое время». Форму правления Анучин выбирает сам, он может стать «президентом республики Сибири или председателем Совета Министров».

Барон льстит Анучину, подчеркивая, что к нему с любовью относится население Сибири и его уважает «наш враг В. Ленин».[166]

Письмо свидетельствует, что Унгерн твердо решил наступать на Сибирь и даже указывает время наступления - примерно апрель 1921 г. В письме барон прикидывается демократом, допускает, что в Сибири может установиться республиканский строй. Погромщик евреев выступает против «еврейских погромов», конечно, лицемерит.[167]

Победа белого генерала в Монголии окрылила его и породила у него нереальные планы - свержение советской власти в России и создание Центрально-Азиатского кочевого государства. Но почему он пошел во главе своей дивизии на Россию и ДВР в мае 1921 г., а не в мае 1922 г. или в какое- то другое время? На допросах Унгерн объяснил, что причин было несколько. Долгое стояние войск на месте может деморализовать их, говорил барон, в дивизии уже наметились признаки разложения - пьянство, грабежи, правда, это были еще «единичные случаи».[168]

Трудности с продовольствием, которые испытывала дивизия, насчитывавшая в апреле 1921 г. 4-5 тыс. человек. Действительно, ее снабжение мясом, мукой ложилось тяжелым бременем на малочисленных монголов, халхас-цев3. И Унгерн сознавал, что его пребывание в Халхе становится «в тягость населению Монголии, ввиду отсутствия в Урге продовольствия». Третья и, на наш взгляд, самая главная причина заключалась в том, что политические настроения монголов стали меняться. Унгерн на допросе 27 августа говорил: «Монголы уже были не те» намекая на политический крен халхасцев в сторону Народного правительства в Алан-Булак.[169]

Красные монголы 23 марта захватили Ибицык, постепенно расширяли контролируемую ими территорию на севере Халхи. Руководители Народной партии и Временного народного правительства разработали с помощью советских советников, и, прежде всего с помощью Б. Шумяцкого, политическую программу: изгнание из Внешней Монголии китайских войск и российских белогвардейских отрядов, включая дивизию Унгерна; Внешняя Монголия должна быть официально автономной частью Китая, в ней должны проводиться демократические реформы; тесный союз с Советской Россией, уважительное отношение к Бог-до-хану Джсбцзун-Дамба-хутухте.[170]

 Скачать реферат