Становление независимости Монголии. Деятельность Унгерна

Все больше и больше халхасцев стали тяготеть к Народному правительству, к красным монголам. Правящая ургинская верхушка не могла игнорировать правительство в Алтан-Булаке, авторитет которого возрастал среди населения и которое поддерживалось Советской Россией.[171]

Глава Ургинского правительства и министр внутренних дел Джалханца-хутухта в начале мая 1921 г. взял «по болезни» отпуск на меся

ц и уехал в северную часть Цзасактуханского аймака, где находились его многочисленные монастыри и большие земельные угодья, которые вплотную подходили к Урянхайскому краю. До Ван-Куреня он ехал вместе с Унгерном. Потом Джалханца-хутухта поехал дальше, а Унгерн остался в Ван-Курене, где продолжал подготовку к походу в Сибирь.[172]

Отношения с Джалханца-хутухтой у Унгерна были хорошие. Это подтверждается таким фактом: одно письмо барона киргизам (казахам) было направлено от имени Джалханца-хутухты, которое он подписал как председатель Совета министров Автономной Монголии. Да, Джалханца-хутухта был умным, дальновидным и хитрым политиком.[173]

Он на этот раз обхитрил и Унгерна. Ехал он в свои владения не лечиться и отдыхать и тем более не помогать Кайго-родову и Казанцеву устанавливать белогвардейскуювласть в Кобдо и Урянхайском крас, чего ждал от него Унгерн, а использовать отпуск для установления контактов с руководителями красных монголов.[174]

26 мая заведующий Отделом Востока НКИД Я. Д. Янсон получил телеграмму из Троицкосавска, в которой сообщалось: председатель Совета министров Джал-ханца-хутухта, получив месячный отпуск, выехал вместе с Унгерном в Ван-Курень, потом один направился в Цзасактуханский аймак. «Есть сведения, что Джал-ханца выехал встретиться с Дамби Данзаном6, имеющего ориентацию на Россию».[175]

Находясь в своей вотчине в Цзасактуханском аймаке, Джалханца-хутухта не оказывал никакой помощи Кайгородову, Казанцеву и другим белогвардейским главарям, действовавшим в западной части Внешней Монголии и Урянхайском крае. Теперь его цель заключалась в том, чтобы установить контакты с руководителями красных монголов. Но Унгерн по-прежнему верит в Джалханца-хутухту, считает, что он на его стороне.[176]

Перед уходом из Монголии барон посылает ему письмо, в котором с горечью пишет, что западная часть Автономной Монголии и Урянхай не перешли под контроль Урги, там имеют место неурядицы «между монголами, алтайскими киргизами, урянхайцами и русскими». Унгерн верит, что эту «государственную задачу» может выполнить только Джалханца-хутух-та, ибо «другого выхода» он не видит. [177]

Джалханца-хутухте отпуск предоставил Богдо-хан. Можно с большой долей вероятия предположить, что «живой бог» монголов знал, зачем едет премьер в свою вотчину. 26 мая Монгольское телеграфное агентство (МОНТА) сообщило о положении в Урге и, в частности, об ответе Богдо-хана на вопрос о его отношении к Монгольской народной партии.[178]

Халхас-кий правитель заявил: «Мои убеждения расходятся с убеждениями членов партии и не потому, что мои взгляды верны, а их лживы, - и наоборот, а потому, что всякий век имеет свои убеждения и взгляды. Пусть люди нового века творят свое новое дело, а людям старого века пора подумать о своих загробных делах» В телеграмме МОНТА Дальневосточному секретариату Коминтерна от 27 мая сообщалось, что Богдо-хан хранит глубокое молчание по поводу событий в Монголии. На вопросы о положении в стране он лаконично отвечает: «Через три месяца все устроится». Богдо уже не оказывает никакой поддержки Унгерну.[179]

Таким образом, в связи с уходом Унгерна из Монголии и укреплением позиций красных монголов (в это время их войска стали выходить на р. Иро) в сознании высших руководителей Халхи происходит перелом. Джалханца-хутухта и Джебцзун-Дамба-хутухта отказываются от поддержки Унгерна, рвут с ним связи и обращают самое пристальное внимание в сторону Алтан-Булака, где находились ЦК Монгольской народной партии9 и Временное народное правительство.[180]

Советская Россия продолжала оказывать помощь красным монголам. 25 мая в Новониколаевске под председательством И.Н. Смирнова состоялось внеочередное заседание Реввоенсовета войск Сибири, на котором было решено предоставить красным монголам 12 пулеметов с патронами, ручные гранаты, 2 тыс. винтовок японского образца, походную радиостанцию и одно авиазвено с авиаторами [181]

§2 Первое наступление и первое отступление

Уже в апреле 1921 г. Унгерн стал готовиться к походу на север. Вначале он намеревался устроить свою главную базу на востоке от Урги в Цэцэнханском аймаке. Для этой цели им было отдано распоряжение о ремонте дороги Урга - Хайлар. На ремонт ее были направлены сотни людей. Но вдруг он изменил план: избрал для главной базы Ван-Курень. Провел туда из Урги телеграфную линию, перевез на сотнях подвод и верблюдов солидное количество продовольствия, мануфактуры, боеприпасов из Урги, Цэцэнханского и аймаков. Туда же были пригнаны тысячи голов скота.[182]

Перед походом в Сибирь Унгерн имел (на 19 мая 1921 г.) следующую сумму денег: 225 тыс. советских рублей, 1,5 млн. сибирских рублей, 5,5 млн. читинских бон, более 10 млн. керенок, около 1,5 млн. николаевских (романовских) рублей, 17,6 тыс. долларов. Имелось кусковое серебро и золото. Унгерн на допросе говорил Шумяцкому, что он ждал, что советское правительство двинет в Монголию против него войска. «Для меня это было выгодно», - подчеркивал он. Но не дождался. Если бы даже в апреле 1921 г. части Красной Армии и НРА ДВР вступили в Халху, то, видимо, для Унгерна это было бы выгодно: на тот момент большинство монголов и Ургинское правительство еще поддерживали Унгерна.[183]

В мае политическая обстановка в Халхесущественно изменилась не в пользу барона, который теперь сам двинулся на Советскую Россию.[184]

В мая Унгерн издает «Приказ русским отрядам на территории советской Сибири. № 15»'. Приказ необычайно большой по объему и наполнен жестокой идеологией барона.[185]

Например, он приказывал: «Коммунистов уничтожать». Всех русских людей, кто придерживается «красных учений», мера наказания должна быть одна - «смертная казнь разных степеней». Это означало расстрел, повешение, сжигание живьем, битье палками до смерти. Эти четыре вида казни практиковались в Монголии Сипайловым и другими палачами с санкции Унгерна.[186]

Главная цель похода Унгерна в Советскую Россию - восстановление монархии во главе с ее «законным хозяином» Михаилом Романовым, которого уже не было в живых. Азиатская конная дивизия не имела внешней разведки, барон не знал обстановки в Сибири. Для выяснения положения там он пользовался слухами, сведениями от русских перебежчиков и из белогвардейских газет, которые издавались в Маньчжурии.[187]

Поэтому в приказе приводились неточные, неверные сведения. Например, в приказе говорилось: «В начале июня в Уссурийском крае выступает атаман Семенов, при поддержке японских войск или без Семенов и не собирался вступать на территорию Уссурийского края, так как у него не имелось в достаточном количестве вооруженных сил и не было денег этой поддержки».[188]

 Скачать реферат