Дореформенная и пореформенная Россия в изображении А.И.Гончарова

Обломов знает истинную цену искусства и его импульсов; он знает высший энтузиазм поэтической любви; он знаком с этими ощущениями по опыту. Но — «Зачем?» — спрашивает он снова и снова. Зачем все это «беспокойство»? Зачем выхо­дить и сталкиваться с людьми? Он вовсе не Диоген, отрешив­шийся от всех потребностей, — совсем напротив: если жар­кое, поданное ему, пересохло или дичь пережарена, он очень

близко принимает это к сердцу. «Беспокойством» он считает лишь высшие интересы жизни, думая, что они не стоят «хло­пот». В молодости Обломов мечтал освободить своих крепос­тных крестьян, но таким образом, чтобы это освобождение не принесло значительного ущерба его доходам. Постепенно он забыл об этих юношеских планах и теперь заботится лишь о том, чтобы управление имением приносило ему возможно меньше «хлопот». По словам самого Обломова, он «не знает, что такое — барщина, что такое сельский труд, что значит бедный мужик, что богатый; не знает, что значит четверть ржи или овса, что она стоит, в каком месяце и что сеют и жнут, как и когда продают». Когда Обломов мечтает о жизни в деревне в собственном имении, жизнь эта представляется ему как ряд пикников и идиллических прогулок в сообществе добродушной, покорной и дородной жены, которая с обожа­нием глядит ему в глаза. Вопрос о том, каким образом доста­ется ему вся эта обеспеченность, чего ради люди должны ра­ботать на него, никогда не приходит ему в голову. Но разве мало найдется разбросанных по всему миру владельцев фаб­рик, хлебных полей и каменноугольных шахт или акционеров

различных предприятий, которые смотрят на свою собствен­ность точно так же, как Обломов смотрел на свое имение, т.е. идиллически наслаждаясь работой других и не принимая са­мим ни малейшего участия в этой работе?

На место выросшего в деревне Обломова можно поста­вить Обломова городского — сущность типа от этого не изме­нится. Всякий внимательный наблюдатель найдет значитель­ное количество представителей обломовского типа в интел­лектуальной, социальной и даже личной жизни. Всякая новизна и интеллектуальной сфере причиняет Обломовым бес­покойство; они хотели бы, чтобы все люди обладали одина­ковыми идеями. Они относятся подозрительно к социальным реформам, так как даже намек на какую-либо перемену пуга­ет их. Обломов любим Ольгой и любит ее, но такой реши­тельный поступок, как брак, пугает его. Ольга чересчур бес­покойна для него. Она заставляет его идти смотреть картины, читать и обсуждать прочитанное, спорить, — словом, она втя­гивает его в вихрь жизни. Она любит его настолько горячо, что готова следовать за ним, даже не венчаясь. Но самая сила ее любви, самая напряженная жизненность Ольги пугают Обломова.

Он пытается найти всевозможные предлоги, чтобы оградить свое растительное существование от этого притока жизни; он настолько высоко ценит мелкие материальные удобства своей жизни, что не осмеливается любить — боится любви со всеми ее последствиями, «ее слезами, ее импульсами, ее жизнью» — и вскоре снова впадает в удобную «обломовщину».

Помимо «обломовщины», столь ярко обри­сованной Гончаровым, имеется помещичья «обломовщина», чиновничья «обломовщина» — откладывать в долгий ящик, научная «обломовщина», которой все мы охотно платим щед­рую дань.

Вывод к первой главе

Итак, из выше изложенного мы можем сделать небольшое обобщение о том, что особенность показа старой и новой России у Гончарова И.А. состоит в преодолении романтического идеала, приобщении к суровой деловой жизни. История его героев оказывается отражением исторически необходимых изменений общества.

Рационализм, утилитаризм, уважение к труду, стремление к успеху, чувство долга по отношению к делу, избранному в качестве профессии, самодисциплина и организованность, подчинение рассудку, а мысли — конкретным и ближайшим целям, чаще всего интересам службы или другой трудовой деятельности, — таков идейный, нравственный и бытовой комплекс, характеризующий типическую личность петербургского периода, а также уклад жизни и нравы Петербурга, наиболее “современного” и европеизированного города России середины XIX в.

Потеря героями трилогии многих неоценимых душевных качеств — простодушия, искренности, свежести чувства — сопровождается их ростом, прогрессом, перемещением в высшие слои общества и не просто карьерным, но и умственным усовершенствованием, закалкой воли, расширением опыта, подлинным, а не мнимым повышением его социальной ценности. Это, по- мнению автора, несет в себе Новая Россия. Этого - то и хочет избежать писатель и показать, чем грозит для нее потеря истинно русских национальных традиций и душевных качеств.

Глава 2. Уклад жизни дореформенной России

2.1.Дворянская усадьба как символ патриархальной России

Казалось бы, Гончаров просто мастерски описал дворянскую усадьбу, одну из тысяч подобных в дореформенной России. В об­стоятельных очерках воспроизведены природа этого «уголка-нравы и понятия обитателей, круговорот их обычного дня и все жизни в целом. Все и всякие проявления обломовского житья-бытья (повседневный обычай, воспитание и образование, верова­ния и «идеалы»), однако, интегрируются писателем в «один-образ» посредством проникающего всю картину «главного мотива» [8, 105] тишины и неподвижности, или сна, под «обаятельно властью» которого пребывают в Обломовке и баре, и крепостные мужики, и слуги, и, наконец, сама здешняя природа. «Как все тихо . сонно в деревеньках, составляющих этот участок»,— заме чает Гончаров в начале главы, повторяя затем: «Та же глубокая тишина и мир лежат и на полях .»; « .Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю» [_4, 106]. Своей кульминации этот мотив достигает в сцене послеобеденного «всепоглощающего, ничем непобедимого сна, истинного подобия смерти» [4, 114]

В итоге разные грани изображенного «чудного края» не только объединяются, но и обобщаются, обретая сверхбытовой смысл одного из устойчивых — национальных и всемирных — типа, жизни. Именно жизни патриархально-идиллической, уже знакомой нам по «Обыкновенной истории» (вспомним «благодать» Грачей), но обрисованной намного обстоятельнее и шире. Впрочем, ее главными приметами и в «Обломове» остаются физиологические (еда, сон, продолжение рода и т. п.), а не духовные потребности, цикличность жизненного круга в его основных биологических проявлениях «родин, свадеб, похорон» [4, 125], при­вязанность людей к одному месту, замкнутость и равнодушие к остальному миру. Идиллическим обломовцам вместе с тем прису­щи мягкость, сердечность и благодаря этому человечность.

Не лишена гончаровская «обломовщина» и своих социально-бытовых примет (крепостная зависимость крестьян от помещи­ков). Однако у Гончарова они не то что приглушены, но подчи­нены бытийно-типологическому содержанию понятия. Настой­чивое стремление и умение акцентировать в «местных» и «част­ных» обстоятельствах и типах какие-то «коренные» [8, 319] для всего человечества мотивы и характеры — вообще отличи­тельная особенность гончаровского искусства типизации.

 Скачать реферат