Дореформенная и пореформенная Россия в изображении А.И.Гончарова

Введение

« .Напрасно было бы отыскивать в моих лицах и событиях то или иное происшествие, то или другое лицо, к чему читатели бывают наклонны вообще, и при этом редко попада­ют на правду. Всегда больше ошибаются», — писал автор «Обломова». Однако же и чита­тели, и исследователи упорно продолжают поиск прообразов тех или иных героев. Дело в том, что ни один писатель так тесно

не был связан реально с родной почвой, как Гонча­ров. И сам он достаточно четко и часто это подчеркивал: "То, что не выросло и не созре­ло во мне самом, чего я не видел, не наблю­дал, чем не жил, — то недоступно моему пе­ру! У меня есть (или была) своя нива, свой грунт, как есть своя родина, свой родной воз­дух, друзья и недруги, свой мир наблюдений, впечатлений, воспоминаний, и я писал только то, что переживал, что мыслил, что любил, что близко видел и знал .» — пишет он в ста­тье «Лучше поздно, чем никогда»[3,67].

Познакомившись с произведениями И.А.Гончарова, мы с полной уверенностью можем сказать, что познакомились с жизненным укладом дореформенной и пореформенной России. Именно в произведениях «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» отображена реальная действительность России.

Так Симбиряне часто узнавали в произведе­ниях Гончарова тех или иных своих знакомых и родных. Иногда сам писатель указывал, с кого он срисовывал своего героя, и объяснял, как он творит из жизненных реалий художест­венный мир. В предисловии к статье «На ро­дине» Гончаров описывает особенность сво­его «магического кристалла»: «Кто-то верно заметил, что археолог по каким-нибудь уце­левшим от здания воротам, обломку колонны дорисовывает и самое здание, в стиле этих ворот или колонны. И у меня тоже, по одной какой-нибудь выдающейся черте в характере той или другой личности или события, фантазия старается угадывать и дорисовывает ос­тальное .»[7,89] В этом, возможно, причина того, что иногда несколько жителей Симбирска претендовало на одного и того же героя. Но вернее всего в том, что, как писал Д.С.Ме­режковский, "каждый из характеров, создан­ных Гончаровым — идеальное обобщение че­ловеческой природы »[6,107].

Гончаров желал, чтобы в его героях «иска­ли не голой правды, а правдоподобия": «Меня кто-то в печати укорял в привычке обобщать мои лица: это, помнится, было замечено с не­которой иронией, а между тем выходит как будто комплимент. Ведь обобщение ведет к типичности, а обобщение у меня — не привыч­ка, а натура .»[9,183]Гончаров слишком скромен, его образы гораздо выше типов. Мережковским было за­мечено, что он создает их на уровне символов.

Так, например, обломовщина — символ состояния души человека, потерявшего цель­ность и пытающегося ее вернуть, обрести всевозможными способами, или даже сконст­руировать. Этот символ своим рождением прежде всего обязан Симбирску. Он связан с жизнью крестного отца писателя Николая Ни­колаевича Трегубова. Трегубов — помещик Симбирской и Владимирской губерний, ари­стократ по рождению, но главное — по духу; капитан-лейтенант в отставке, определенный на службу к Ф.Ф.Ушакову Потемкиным: участ­ник сражений на Черном море конца XVIII ве­ка и вдобавок ко всему еще и масон.

Гончаров в воспоминаниях рассказывает о помещиках, приятелях крестного, которые приезжали в губернский город на выборы с одной целью, чтоб их не выбрали: «Когда оба старика приезжали в город на выборы, они обыкновенно жили у Якубова . (в городской усадьбе Гончаровых). С утра, бывало, они все трое лежат в постелях, куда им подавали чай или кофе. В полдень они завтракали, После снова забирались в постели. Так их заставали гости. Редко, только в дни выборов, они натя­гивали на себя допотопные фраки или екате­рининских времен мундиры и панталоны, спрятанные в высокие сапоги с кисточками, надевали парики, чтобы ехать в дворянское собрание на выборы. Какие смешные были все трое! Они хохотали, оглядывая друг друга, а мы, дети, глядя на них . Мне кажется, у ме­ня, очень зоркого, впечатлительного мальчика, уже тогда, при виде всех этих фигур, этого беззаботного житья-бытья, безделья и лежа­нья, и зародилось неясное представление об обломовщине .» — пишет Гончаров[3,184].

Из черновика текста воспоминаний стано­вится ясно, почему Трегубов вынужден был проводить свое время на диване: "Отзывы его (Трегубова — о способах обогащения чинов­ников) проникнуты были брезгливостью . У своих сослуживцев он был как бельмо на глазу . От этого он бросил свою гражданскую губернскую службу .»[3,78] Поэтому в нашем исследовании мы хотим увидеть ту русскую действительность, которую видел автор и отобразил в своих произведениях.

Точно в “маленьком зеркале”, в романах И. А. Гончарова нашла свое отражение “историческая ломка” — переход от феодального общества с его патриархально-семейным бытом и соответствующими идеалами к буржуазному укладу. Крепостная деревня, барское поместье рисуются как идеальное в своей неподвижности, раз навсегда отлившееся воплощение феодальных отношений. Петербург — как образ нового, европеизированного, но по своим формам характерного для русской государственности буржуазного общества. Три романа И.А.Гончарова как метко выразился сам писатель - "одно огромное здание, одно зеркало, где в миниатюре отразились три эпохи - старой жизни, сна и пробуждения".

Теоретической базой нашей работы явились использовались работы Рыбасова А., который в течение многих лет занимался изучением наследия романиста. В своих работах исследователь, анализируя творчество писателя, показал, как мастерски свои наблюдения над действительностью И.А.Гончаров переносил на страницы произведений.

Так же при исследовании были изучены лекции П.А.Кропоткина, напечатанные в книге «Идеал и действительность». Князь являлся знатоком русской литературы, а материал по литературе очень интересен и увлекателен.

В. Туниманов в своих работах о творчестве Гончарова И.А. отмечает, что его романная «трилогия», «писана одним и тем же умом, воображением и пером».

Исследователь пишет, что в «Обыкновенной истории» и «Обломове» «замысел» со знаком известных идейно-эстетических предпочтений 40-х годов, заявленный в начале, постепенно преодолевался и, как доказывалось, уходил, в конце концов, на второй план, оставляя все пространство «сверхзамыслу» (перепады внутри повествования ощущаются, но не до такой степени, чтобы подорвать цельность). В 60-е годы, в обстановке усиленной политизации русской жизни и острого размежевания в среде интеллигенции, давление общества на писателя (с исконными интересами и органическими пристрастиями) оказывается беспрецедентным. В. Туниманов обращает внимание на то, с какими трудностями Гончаров столкнулся еще раньше, вводя в мир русской литературы с ее антибуржуазным (антимещанским) духом Штольца — «образ положительного героя на новых и, если можно так выразиться, буржуазно-европейских путях». Эти пути в равной мере противоречили «радикальным и почвенническим интенциям» (естественно, что герой был не принят критиками самых разных лагерей). «Инерция общественного мнения — сила могущественная и косная, а иногда и разрушительная. Это консерватизм или радикализм (все равно) . Думаю, что в какой-то степени общественно-психологическая и эстетическая инерция не могла не оказать влияния и на Гончарова»[6,183][

 Скачать реферат