Внетекстовое и текстовое пространство и законы их взаимодействия

В. Шкловский считает, что все эпиграфы, относящиеся к Пугачеву, взяты из таких стихотворений, в которых строчкой позже или строчкой раньше упоминается слово “российский царь”. На основании этого Шкловский считает, что образ Пугачева в сознании Пушкина ассоциировался с образом Ивана Грозного (строчки эпиграфа взяты из песни о взятии Казани Иваном Грозным).

Эпиграф к седьмой главе романа взят

из песни о казни стрелецкого атамана- Вот этот эпиграф:

Голова моя, головушка

Голова послуживая!

Послужила моя головушка

Ровно тридцать лет и три года.

Ах, не выслужила головушки

Ни корысти себе, ни радости.

Как ни слова себе доброго

И ни рангу себе высокого:

Только выслужила головушка

Два высокие столбика,

Перекладинку кленовую,

Еще петельку шелковую.

Народная песня.

Эпиграф, во-первых, создает эмоциональный настрой: ощущение ужаса, тоски, одиночества перед надвигающимся Неведомым. Кроме того, он выполняет художествен­ную функцию предуведомления, подготавливая чигателя к восприятию стремительно развивающихся в романе событий, таинственных и странных.

Художественный образ “двух столбиков с кленовой перекладинкой”, возникающий в эпиграфе, имеет пространственное значение. Он “переносит” как бы читателя в холодное, бесприютное российское пространство, в котором “дороги нет, и мгла кругом”. Оно, это пространство, не просто опасно, а гибельно для человека. Наиболее подходящий интерьер для него поэтому - “два столбика с кленовой перекладинкой”. Вот посмертное пространство, которого достоин человек, честно прослуживший “тридцать лет и три года”.

Страшный мир, полный трагизма, воссозданный в эпиграфе, находит отражение в повествовательном тексте седьмой главы романа.

“Неожиданные происшествия” ворвавшейся в повествование Истории рождают еще более трагичное лирическое настроение. Гринев и гарнизон Белогорской крепости оказались вовлечены волею судьбы в грозные, трагические события Роковая сила обстоятельств ставит Ивана Кузьмича, Василису Егоровну на край гибели. Словами народной песни, взятой в качестве эпиграфа, Пушкин выражал свое отношение к коменданту Бело­горской крепости. В слове пушкинского эпиграфа чувствуется печаль, сострадание автора Ивану Кузьмичу, горькой доле, которая постигла этого скромного, честного человека, “не выслужившего себе ни корысти, ни радости” на царской службе, а принявшего смерть на виселице. В ситуации на грани жизни и смерти этот простой русский офицер проявляет поистине рыцарское благородство, идет в своем сужении долгу до конца; не хочет при­нимать присягу на верность Пугачеву, так как считает, что дело чести - служить тому, кому присягал. Верность любви, долгу проявляет и Василиса Егоровна: “вместе жили, вместе умирать”.

Герой народной песни и пушкинский герой, словно зеркала друг друга, варианты одной судьбы, которая уготована человеку в бесприютном пространстве России, находя­щейся во власти стихии.

Мир, воссозданный в эпиграфе к главе и в самой главе, оказывается очень непрочным, временным. Словно метель, закружившая когда-то Гринева, “подхватила” и других героев романа, кружит их и ведет к гибели. Здесь, на общем российском пространстве, находящемся во власти стихии, сталкиваются два зла, которые относятся к разным пространственным мирам: миру хаоса и миру космоса. Зло хаоса - это зло раздробленного социального мира, а зло космоса - в самих людях. Из временного мира - мира хаоса - ге­рой переходит в вечный мир - мир космоса. Так, Пушкин вновь раздвигает рамки пространства; от замкнутого (микрокосмоса) до вечного (космоса), в котором, наверное, только и возможно обретение человеком истины и покоя.

Глава восьмая называется “Незваный гость”, а эпиграфом к этой главе автор взял пословицу:

Незваный гость хуже татарина.

Пословица

Эпиграф воссоздает художественный образ "чужого" пространства, незнакомого для человека, далекого от него, ведь его туда не звали и его там не ждали.

Это абстрактное “чужое” пространство обретает конкретные черты в восьмой главе романа, в которой Гринева приглашают к Пугачева. Вновь герой переступает границу “микрокосмоса”, “своего” пространства и вторгается в “чужое” для него пространство, на котором окажется “незваным гостем”. Почему же "незваным", если его пригласили?

Образ “военного совета”, на который попадает Гринев волею обстоятельств, имеет пространственное значение. Это “свое”, родное, близкое пространство для Пугачева и его сподвижников. Этот совет Гринев называет “странным”, следовательно, он не до конца понял смысл того, что увидел, ведь он - “незваный гость”.

Ключевым художественным образом здесь является песня, которая потрясла Гринева “каким-то мистическим ужасом”.

Песня эта - тоже своеобразное пространство, близкое, родное, любимое для Пугачева и его соратников. Не случайно именно в песне раскрывается душа пугачевцев.

Пушкин использует здесь метафорический тип построения этого художественного пространства. Песня эта в целом отражает единство образного представления мира с точки зрения человека, размышляющего о неминуемой казни,- образ виселицы в соотношении с “зеленой дубравушкой” являет здесь аппозицию двух миров; бытие (жизнь) - небытие (смерть). Вот почему Гринев называет ее “простонародной песней про виселицу” и Оренбург, с другой стороны, это люди, которые чувствуют свою обреченность, знают трагический финал своей судьбы, тем не менее, готовы продолжить борьбу.

Образ виселицы выступает стержневым во всей восьмой главе, виселица все время находится в поле зрения потрясенного Гринева: Проходя мимо площади, я увидел несколько Башкирцев, которые теснились около виселицы и стаскивали сапоги с повешенных”, или: “Виселица со своими жертвами страшно чернела”, или: “Ночь была тихая и морозная. Месяц и звезды ярко сияли, освещая площадь и виселицу”.

Таким образом, виселица выступает страшным знаком мира Пугачева - символом противоестественной насильственной смерти, символом черного зла. Готовность кончить жить на виселице, отраженная в народной песне и проявляющаяся в пугачевцах, потрясает душу Гринева “мистическим ужасом”. Постигая трагичность ситуации, Гринев как бы иначе видит их; это уже не злодеи.

Для самого Гринева виселица - страшный признак смерти, которую привел в крепость Пугачев - и перед которой он своей “монаршей волею” помиловал Гринева: “А покачался бы ты на перекладине, если б не твой слуга!”

Слова и образы народной песни “о виселице” зеркально отражаются в судьбе Гринева: милость государя в песне - это виселица для доброго молодца, честно не выдавшего своих товарищей, милость Пугачева - избавление Гринева от виселицы, несмотря на отказ служить ему “с усердием”. Поэтический образ “доброго молодца”, “удальца” из разбойничьей песни высвечивает для Пугачева его путь, непонятный до конца Гриневу, ведь он в пугачевском мире " чужой, “незваный гость”. Эпиграф к восьмой главе, таким образом, выполняет художественную функцию философского обобщения.

Девятая глава романа называется "Разлука". Эпиграф к этой главе взят из стихотворения М. М. Хераскова. Вот этот эпиграф:

 Скачать реферат