Учение об обожении преподобного Симеона Нового Богослова

В святоотеческой письменности об этих состояниях говорится довольно много. Уже в Новом завете мы можем найти примеры мистического экстаза (екуфбуйт) - букв. выход, исход, исступление. Так, ап. Павел говорит о человеке, «восхищенном» до третьего неба и не знавшем, находится ли он в теле, или вне тела. (2Кор. 12,2-4) Описания экстаза часто встречаются в агиографической литературе. Часто говорят о

б экстазе свт. Григорий Нисский, св. Дионисий Ареопагит, прп. Максим Исповедник, прп. Макарий Египетский. По 8-й беседе последнего можно выделить характерные черты экстаза: потеря самоориентации, полное отрешение от мира, несказанная сладость и ликование, возрастание в человеке любви к Богу[458]. Высший момент единения с Богом у прп. Исаака Сирина – «изумление» характеризуется полной неподвижностью ума и чувства, потерей сознания окружающего мира, сознания самого себя[459]. Нас среди этих признаков более интересует потеря самосознания. Прп. Симеон в своих писаниях также часто упоминает состояния, обладающие этими характерными признаками экстаза[460]. Но отношение к этим явлениям у него несколько иное, чем у других святых Отцов. Большинство последних описывает экстаз как явление редкое и исключительное: из слов ап. Павла можно заключить, что за четырнадцать лет у него был один подобный случай. Прп. Иоанн Лествичник, как кажется, пережил это состояние один раз[461]. У преподобных Макария Великого и Исаака Сирина экстаз представлен как более частое явление, но тем не менее он рассматривается как особое состояние, свойственное совершенным, как один из явных признаков святости[462]. Симеон же, напротив, проводит мысль, что экстаз есть состояние, свойственное новоначальным, и объясняется оно по большей части слабостью и недостатком опыта. Он настаивает, в частности, на разнице между экстазом святых и тем, что откроется в будущей жизни. «Когда (богословы без духовного опыта) услышат, что такой-то святой, бывший в видении Бога и восхищенный умом, совершенно не вспоминая о чем- либо земном, но вместе со всем другим забыл о своем даже теле, пребыл весь прилепленный, всею душою и всеми вместе чувствами, будучи в этом состоянии, они полагают, что нечто такое будет и тогда, то есть в царстве небесном. Они совершенно не знают божественных, и невидимых и непостижимых, и неведомых для помраченных таинств Духа и невидимого Бога и что это восхищение ума свойственно не совершенным, а новоначальным»[463]. Разъясняя это, прп. Симеон уподобляет человека в состоянии экстаза узнику, заключенному в мрачной темнице, который сквозь отверстие увидел солнечный свет. Вначале он ослеплен им, но после постепенно привыкает видеть Свет, не теряя чувства. Так и человек постепенно входит в привычку видения умного Света, в более совершенное и высокое состояние. Это состояние уже не экстаз в его почти бессознательном виде, не преходящее состояние, которое восхищает, отрывает человеческое существо от его обычного опыта, но сознательная жизнь во Свете, в непрестанном общении с Богом, которое вполне сознательно: «Он тогда пребывает во Свете, скорее со Светом, и не в экстазе находится, но видит самого себя и ближних, в каких они состояниях»[464].

Итак, по мере того, как человек поднимается на более высокие степени совершенства, он все более и более осознает в себе пребывающую с ним благодать Божию, видения и откровения происходят все более сознательно и ощутительно.

Весьма часто говоря о том, что блага обожения доступны уже в этой, земной жизни, прп. Симеон, как можно заметить, почти везде подразумевает, что блага эти доступны здесь только отчасти. Полнота же обещана в жизни будущего века.

В первую очередь это обусловлено неспособностью человека, обремененного тленной плотью, воспринять эти блага в полной мере. Как говорит прп. Симеон в слове 57-м, мы в этой жизни сподобляемся «быть душой причастником будущих благ, то есть быть по душе нетленными и бессмертными», но «телесно еще не получаем того, потому что тело наше тленно, как было и тело Христово до воскресения. И поелику душа наша объемлется таким телом и им связуется, то мы не можем теперь воспринять в душу свою всю божественную славу, открываемую нам; но, видя, как в зерцале, необъятное море оной славы, думаем, что видим одну каплю того моря славы. Потому и говорим, что видим ныне как в зерцале и гадании.»[465]. «Всего чаемого, - говорит прп. Симеон, - святые не получают… в настоящей жизни (хотя некоторые злословят, будто я говорю, что святые все получают здесь). Ибо если положить, что они здесь получают все блага Божии, то… следует отрещись и самого воскресения мертвых, и суда и воздаяния, и самоохотно отвергнуть упование будущих благ… Я говорю и исповедую, что в настоящей жизни святые в некоторой только мере получают залоги будущих благ, все же обетованное вполне имеют они, уповаю я, получить после смерти (и общего воскресения), как говорит Божественный Павел: «ныне разумею отчасти. Егда же придет совершенное, тогда еже отчасти упразднится (1Кор.13,12,10); и Иоанн Богослов: «ныне чада Божии есмы, и не у явися, что будем: вемы же, яко егда явится, подобны Ему будем» (1Ин 3,2)»[466]. Учитывая то обстоятельство, что все учение об обожении прп. Симеона основано исключительно на личном опыте, в данном тексте мы можем видеть яркий пример того, что это учение целиком лежит в рамках Священного Предания. В целом по преподобному, святые получают блага Божии «здесь отчасти…, а в будущем веке всецело»[467].

Рассмотрев взгляды прп. Симеона на возможность сознательного боговидения, обожения уже в этой земной жизни, сравним их с высказываниями предшествующих ему по времени Святых Отцов. Это представляется весьма важным: во-первых, потому, что среди современников прп. Симеона большинство не принимало его учения и считало, что он вводит некое невиданное новшество. Во-вторых, учение прп. Симеона о том, что обожение начинается еще в этой жизни, в его связи с православным Преданием, почти не исследовано. Так, игум. Иларион в своем труде отвел этой теме лишь несколько строк.

В действительности, учение о том, что вечная жизнь и причащение обетованным благам начинается еще в земном существовании христианина, содержится в Евангелии. Так, Христос говорит: «верующий в Сына имеет жизнь вечную» (Ин.3,36;5,24) «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6,54)

Соответственно, у святых Отцов мы можем обнаружить ясные свидетельства, что именно уже в земной жизни определяется вечная участь: вечная жизнь в Боге или вечная погибель в разъединении с Ним. Иными словами, святые Отцы не мыслят земную жизнь христианина и его вечную участь разделенными и резко разграниченными друг от друга. Богоподобная жизнь на земле в действительном богообщении органически переходит в загробную жизнь в Боге[468].

Среди тех святых Отцов, которые более всех приближаются к прп. Симеону относительно данного аспекта его учения, на первом месте стоит прп. Макарий Египетский. В его духовных писаниях мы можем видеть совершенно четкое учение о том, что обожение не есть некий идеал, осуществление которого можно ожидать только в загробной жизни, в будущем веке, но что обожение человека начинается уже в настоящей жизни. Еще будучи здесь, на земле, человек может жить вечною, божественною жизнью. Так, в 17-й беседе преподобный говорит, что совершенные христиане «бывают сподоблены войти в меру совершенства, то есть Царствия и усыновления, так как, находясь еще в этом мире, они уже сотаинники Небесного Царя, имеют дерзновение перед Вседержителем, входят в чертог Его, где ангелы и духи святых. Ибо и не получив еще совершенного наследия, уготованного им в том веке, тем залогом, который прияли ныне, обезопасили себя, как уже венчанные и царствующие, и при обилии и дерзновении Духа не находят они для себя удивительным, что будут царствовать со Христом, потому что, будучи еще во плоти, имели уже в себе оное ощущение сладости и оное действие силы»[469]. В ином месте он говорит, что святые «здесь еще приобретали небесное сокровище, то есть духовную силу, которая в душах их была залогом Царствия»[470]. Слова апостола Павла о познании славы Божией, «которое мы носим в глиняных сосудах» (2Кор 4,7) прп. Макарий истолковывает в том смысле, что святые, «будучи еще во плоти, сподобились приобрести в себе оное сокровище – освящающую силу Духа»[471]. В этих высказываниях содержится по существу то же учение, которое мы видели у преподобного Симеона., а именно, что сверхъестественные дары богообщения и обожения, получаемые душою здесь, служат залогом небесных благ,

 Скачать реферат