Корпорация власти
Даже если какие-нибудь независимые представители прессы периодически опрашивают общество, и эти опросы действительно ничем не ангажированы, они все равно не отражают реального мнения опрашиваемых. Часто люди боятся даже себе признаться в своем недовольстве властями, не говоря уж о том, чтобы открыто заявлять об этом в микрофон или телекамеру. Поэтому ярлык «по данным социологического опроса,…»
не всегда в большей степени внушает доверия, чем очередной наитупейший единоросский перл «неявка на московские выборы – показатель высочайшей поддержки населением «Единой России».
Что касается проблемы большинства, то тут есть еще один крайне интересный в своей парадоксальности аспект. Корпорация часто говорит: «за нас – 80% избирателей». Причем эта фраза может красоваться на первых страницах газет еще задолго до выборов. Откуда же они знают такой процент? Статистика, соц. опросы? Вряд ли. Большинство не заслуживает того, чтобы его опрашивать (в прямом смысле слова), тратя на этот процесс много государственных финансов. По крайней мере, до выборов правители не станут заниматься не царским этим делом, а во время выборов забудут о серости массы и сразу начнут проявлять к ней предельно наигранное уважение (мы уже говорили о стремлении государства превратить черный ящик в прозрачный объект). Хочется спросить: «а почему так мало – только 80%, а не все 100?». Выходит, государство, желая прибрать к себе большинство, заведомо апеллирует к мнению большинства. «Вы за меня проголосуете потому, что вы уже за меня проголосовали». Отличная фраза, не правда ли? Такое обращение к народу как минимум неуважительно. Так можно обращаться к бодрийяровской массе или фукианской непролетаризированной черни – они все равно съедят и попросят десерта, – но не с народом как совокупностью мыслящих людей, интеллектуалов. Публикуя подобные выражения, государство обращается с народом как с дешевкой, как со шлюхой, которую всегда можно заболтать, не напрягая при этом свои умственные способности.
Не во всех случаях власти требуется наличие референтной для общества группы, которая верит власти. Чтобы вера функционировала, чтобы она имела гаранта самой себя, необязательно должен быть искренний субъект этой веры (типа всего населения деревни Балобуево); достаточно просто предположить, что он существует, создать его виртуальную, массмедийную репрезентацию, наконец, создать новость, создать событие. Искусственно сформированная мифологическая фигура, пусть даже не существующая в реальности, с успехом гарантирует в глазах медиа-пользователей не только свою эмпирическую данность, но и легитимирует свою веру властям. Смешно и трагично выглядят фразы типа «В таком-то регионе нас поддерживают 95%». При этом жители этого региона недоумевают, так как каждый знает про себя, своих соседей, родственников и друзей, что никто из них на самом деле не поддержал корпорацию на выборах. Откуда же такой процент? Действительно, неважно, как проголосуют, а важно, как подсчитают голоса. Процедура современных выборов настолько прогнила изнутри, что от настоящих выборов в них ничего не осталось. Если кто и выбирает, то не простой народ, а политическая элита, внутри которой заранее предусматривают будущих ставленников на высокие посты[157]. Мы же – обычные смертные – лишены права как выбирать, так и быть выбранными. Выборы фиктивны – это факт. И вместе с тем ставленники на депутатские и на губернаторские посты могут быть лоббированы только партией, то есть ни о каком самовыдвижении и выборности и речи идти не может. Мы наблюдаем двустороннее нарушение выборности как одного из главных условий демократии. Что это? Прямое нарушение верховного закона страны – Конституции. «Президент Российской Федерации избирается на четыре года гражданами Российской Федерации на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании»[158], – написано в основном законе Российской Федерации (ст. 81), что, правда, не реализуется на практике никоим боком. И нарушает Конституцию нынешний царь всея Руси, то есть президент, который, наоборот, должен быть ее гарантом (согласно Конституции же).
Мало кто в Омской области знает, сколько времени здешний губернатор является губернатором; мало кто знает потому, что губернатор стал губернатором в далекой древности и остается им по сей день. Целая толпа мэров за это время сменилось, а он остался у руля. Когда человек долго находится в тазу с нечистотами, именуемом властью, рано или поздно он растворяется в нем, сгнивает заживо как личность, умирает духовно и, соответственно, другим жизнь портит. Это касается не только губернаторов, а любых чиновников; на каждого из них власть влияет своим особенным «нечистотным» образом и никто из них не имеет права обладать ей вечно. А выбирать должен народ, а не президент и не премьер.
Как вообще можно объяснить президентскую преемственность, факт которой очевиден каждому: Путин – ставленник Ельцина, Медведев – ставленник Путина? Передача бразд правления из рук в руки, от одного «помазанника божьего» к другому, настоящая монархия. Поставили, кого хотели, а народ спросить забыли. Кроме того, как можно доверять новым ставленникам – Путину и его последователю, – как можно верить в их моральные качества, если известно, что Путин изначально был выдвинут коррумпированной ельцинской группировкой, которая называлась «Семья»? И этой самой группировке было необходимо выдвижение «своего» человека в качестве гарантии от возможного возбуждения против нее уголовных расследований. Послушный исполнительный Путин оказался лучшим вариантом. Ельцин передал Путину бразды правления, взяв с Путина обещание об обеспечении полной неприкосновенности семьи Ельцина. Это был наилучший вариант для ельцинских близких избежать уголовных преследований за их преступления против народа. В общем, у государства все идет по плану; ему нечего бояться, когда у руля стоит достойный и обожаемый преемник. Да и вообще, позор России – президент, выросший в лоне ментальности советских спецслужб и продолжающий карательное дело НКВД и КГБ. Мировоззрение чекиста – неприятие оппозиции, идиосинкразия к открытости, недоверие к народу [и вообще к кому бы то ни было] следование принципу «мое мнение всегда правильное, потому что оно мое». Чекист-политик, а еще хуже, чекист-президент – опасность для страны. От него априори нельзя ожидать либерализации.
Преемственность, о которой я говорю, совершенно не означает, что Путин продолжил политику Ельцина. Это не так, вектора их политической деятельности в некоторых аспектах просто антагонистичны. Однако факт остается фактом – несмотря на стимулировавшееся тогда многомыслие, ельцинская администрация, боясь за себя, не посчитала нужным учесть мнение народа относительно будущего президента и поставила на пост главы правительства того, кто был необходимым именно ей, но уж никак не народу. То же самое сделал Путин, выдвинув мало кому известного Медведева, который, кстати, раболепно продолжил дело своего предшественника. По моему мнению, Медведев – это не президент, обладающий политической самостью, а всего лишь функция, двумерный картонный персонаж. Вряд ли он чем-то действительно управляет, а вот им управляет Путин. В определенный момент – в момент завершения второго срока Путина – Медведев как послушное лицо оказался нужным… Возможно, у этого тандема есть почва для конфликтов. Однако пока они работают достаточно слаженно, рука об руку реализуя свой корпоративный проект экономического обогащения и властного самоутверждения.
Скачать реферат