Техногенное и биологическое воздействие цинка на природу и организм человека

Термины «экология общества», «экология культуры», «экология души», «экология личности» и др. обозначают разные аспекты экологии человека. По другому основанию «экология выживания» и «экология среды» также правомерно рассматривать как отдельные стороны (проекции) экологии человека. Однако понятие экологии человека не может быть получено простым суммированием составляющих ее аспектов. Оно отраж

ает некоторую особую качественную характеристику человеческого бытия.

В истории развития экологического мировоззрения бросок к экологии человека был совершен не сразу. Н.Н. Моисеев (1988) подразделяет ее на три этапа. Первоначально - в XIX в. - термин «экология» применялся для обозначения сферы исследований взаимосвязей между растительными и животными сообществами и окружающей средой. На следующем этапе постепенно пришло осознание того, что человек неотделим от действительности, будучи ее органичной составляющей. В фокусе внимания оказались взаимоотношения человека с природой: с одной стороны, особенности воздействия на природу в процессе производства, с другой, - обратного влияния природы, испытавшей это воздействие, на человека и общество. Так, параллельно «классической» экологии зародилась новая область знаний - экология человека. На передний план выдвинулись вопросы адаптации, «приспособления» человека к природе и природы к человеку, т.е. соответственно - «экологии выживания» и «экологии среды».

Последствия этого затронули сферу теории и практики экологического воспитания и образования. Во-первых, в рамках содержания образования (как и в рамках предмета самого экологического знания) экологическая проблематика оказалась сведенной к природно-экологической. Во-вторых, в экологическом воспитании утвердилась «парадигма ЗУН» в форме преобладающей установки на «ознакомление с природой» и вооружение детей умениями и навыками взаимодействия с конкретными природными объектами (при установлении ближайших связей между ними на основе полученных знаний). В-третьих, сами эти знания, умения и навыки носили преимущественно специализированный, утилитарно-эмпирический (по В.В. Давыдову) характер. В-четвертых, формируемые у детей представления о природных фактах и явлениях выступали как конгломерат «упрощенных» до уровня детского восприятия разрозненных сведений из области физики, астрономии, биологии и др. естественнонаучных дисциплин.

С другой стороны, это соответствовало узкому и в то же время доминирующему пониманию принципа природосообразности воспитания. Традиционно он отождествлялся (и поныне отождествляется) с требованиями (а) учитывать в педагогическом процессе наличные психофизиологические особенности (возрастные возможности) отдельного ребенка и (б) поддерживать систематический контакт ребенка с ближайшей – близкой и доступной ему природной средой, в которой он чувствует себя и развивается наиболее естественно. С подобными требованиями действительно едва ли целесообразно спорить. Но тогда уместен вопрос, аналогичный тому, который В.В. Давыдов сформулировал по отношению к принципам традиционной дидактики – доступности, сознательности и пр.: а велика ли «мудрость» этих принципов, если они декларируют столь тривиальные вещи?

В педагогике Нового времени принцип природосообразности формулировался как оппозиционный и вместе с тем как дополняющий по отношению к принципу культуросообразности (А. Дистервег, Ф. Фребель). В русле этой традиции, впитавшей дух европейского рационалистической философии (например, немецкого спирутализма – у Ф. Фребеля), принцип природосообразности требовал не только и не столько ориентации на «естественные» темпы психофизического роста ребенка и наличные условия его природного окружения, сколько – на универсальные метафизические законы и принципы существования Мироздания в целом и Мира живой природы в частности. Поэтому проблема «природосообразного – культуросообразного» не может интерпретироваться в современных терминах «биологического» и «социального», «наследственности» и «среды» и т.п. (см.: В.Т. Кудрявцев, В.И. Слободчиков и Л.В. Школяр, 2001. С. 6). Природа (понимаемая философски, а не с точки зрения специальных естественнонаучных представлений о разного рода физических, химических, биологических и пр. данностях) и Культура образуют ветвления единой всеобщей формы, в которой совершается процесс миростановления. Его фундаментальной движущей силой является совокупная «геологическая сила» (В.И. Вернадский), известная нам именем предметно-преобразующей деятельности человечества.

На протяжении практически всего XX столетия (если брать за точку отсчета известные труды В.И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена, и их предтечи – Э. Леруа) вызревал новый этап развития научного экологического мировоззрения. На этом (четвертом по отношению к трем выделенным Н.Н. Моисеевым) этапе человек рассматривается не просто как «активная часть природы», а как формообразующий центр глобальной экосистемы. За экологическими проблемами всегда скрываются проблемы отношения человека и человечества к себе самому, к собственным возможностям и продуктам своей деятельности. Взаимодействие человека с природой изначально опосредованно этим отношением. Лишь по мере его формирования, осмысливания и переосмысливания (что составляет специальную задачу) могут получать свое решение различные экологические проблемы.

Признание человека - при всей его самоценности - «центром Мироздания» может показаться слишком большой авансом, который он выдает сам себе. Однако именно человек, человечество выступает живым олицетворением разумного, переживающего и действующего начала во Вселенной - олицетворением далеко не совершенным, но единственно известным нам на данный момент. В образе человека и человечества, Природа осознает себя и по мере этого одушевляется, одухотворяется. Она «получает шанс» взглянуть на самое себя как бы «со стороны», глазами «космического разума», о чем писал Б.Спиноза. Вполне естественно, что человечество все чаще начинает воспринимать природу как особый субъект и пытается завязать диалог, вступить в общение с ним (И. Пригожин, И. Стренгерс, Г.С. Батищев, Г.Д. Гачев и др.).

Отношение современного человека к природе становится для него (и для нее) самоотношением. Осознание данного обстоятельства во многом было вызвано объективной необходимостью, порожденной критической экологической ситуацией. Однако подобное отношение исторически проявилось задолго до наступления эпохи экологических кризисов в многообразных феноменах антропоморфизации природы. В своей исходной – диффузной, синкретичной и еще рационально не отрефлексивной – форме оно характеризовало ранние этапы человеческой истории (мифология). Спонтанные проявления сходных феноменов хорошо известны психологам в виде эффектов «персонификации» природных объектов, субъективного наделения их личностными атрибутами (С.П. Дерябо, В.А. Ясвин).

Утверждение фундаментального права живого на жизнь принадлежит исключительно человеку и человечеству. Только в человеческом обществе могла быть поставлена, например, проблема защиты «прав» животных (Н.Б. Игнатовская, 1988), о соблюдении которых эволюция, как известно, не «позаботилась». Это же относится и к широкому кругу проблем биоэтики, которые активно обсуждаются философами, экологами, представителями естественнонаучных дисциплин уже в течение многих десятилетий (конечно, при этом необходимо учитывать, что острота большинства биоэтических проблем обусловлена их специфически «человеческим» происхождением).

 Скачать реферат