Социально-экономические аспекты традиционной структуры Казахстана в 20-30 годы ХХ века

Однако если даже абстрагироваться от прослеживающихся издержек и условно признать, что все параметры концептуальной схемы выдержаны в строгом соответствии с изначальным замыслом, то, думается, и в этом случае пришлось бы констатировать «несостыкованность» ее отдельных звеньев. Так, непонятно, каким, образом в традиционной структуре возможно синхронное разграничение нескольких целостных систем с

оциально-экономических отношений определенного типа, то есть типов производственных отношений (что, согласно концепции, равнозначно укладам), если очевидно, что ее материальная основа суть одна и та же природообусловленная натуральная система производительных сил, являющаяся таковой по линии всех своих составляющих (субъективно-трудовых, вещественных, энергетических, социальных, интеллектуальных). Представляется, что это достижимо лишь при условии отвлечения от такого фундаментального императива, каковым является закон соответствия типов производственных отношений определенным ступеням развития производительных сил [5].

Реализация установок данного подхода применительно к анализу традиционных укладов дает возможность выделить две структуры. Условно обозначим их как общинную и внеобщинную. Под первой будем подразумевать общинную организацию производства, под второй - производство в относительно крупном байском хозяйстве (в историографии последнее определяется как «феодальное» или «полуфеодальное»). Сравнительный анализ характеристик названных структур обнаруживает, что им было свойственно одно и то же исходное производственное отношение. Общность эта находила проявление в натуральной форме соединения производства и потребления, организации труда и производства, ведения хозяйства.

Обе они были основаны на производстве потребительной стоимости. Иначе говоря, продукты общественного производства принимали здесь одинаковую специфическую потребительно-стоимостную экономическую форму, которая детерминировала и экономическую цель производства. В обоих случаях она заключалась в создании потребительной стоимости, то есть производство было подчинено потреблению, «являвшемуся его заранее, данной предпосылкой». Другой имманентной чертой служил потребительно-стоимостной тип производства, отчуждения и присвоения прибавочного труда (прибавочного продукта), то есть потребительно-стоимостной тип экономической реализации собственности на средства и условия производства в процессе производства и распределения, а также частнособственнической эксплуатации. Если учесть, что «этой категорией . определяется основное производственное отношение . обусловливающее, в свою очередь, соответствующие исторические типы экономических «производственных отношений», то и последние следует признать однотипными [6].

Таким образом, по своим важнейшим переменным выделенные структуры совпадали к расчленить их через производственные отношения или способ производства было бы, по меньшей мере, некорректным (в данной ситуации, следуя этим критериям, можно было бы выделить один, но никак не два уклада). Однако, будучи изоморфными в преломлении отмеченных параметров, они существенно различались по целому ряду функциональных характеристик, что как раз и делает возможным локализовать их как две хозяйственные системы в рамках одного и того же социально-экономического строя, то есть как уклады.

Общинный уровень представлял собой своеобразную систему по производству необходимого продукта и обеспечению воспроизводства средств производства. Однако, как известно, «в любом общественном производстве . всегда может быть проведено различие между той частью труда, продукт которой входит в непосредственное индивидуальное потребление производителей и членов их семей, - оставляя в стороне часть, идущую на производительное потребление, - и другой частью труда, которая всегда есть прибавочный труд, продукт которой всегда служит удовлетворению общих общественных потребностей, как бы ни распределялся этот прибавочный продукт и кто бы ни функционировал в качестве представителя этих общественных потребностей» [7].

Важнейшей особенностью общинной организации являлась кооперация, обеспечивавшая единство работников как производительного совокупного организма. В нашем случае необходимость коллективных усилий мультиплицировалась самой спецификой традиционной агрикультуры, ее экологическим фоном и вытекавшими отсюда особенностями технологических способов воздействия на предмет труда.

Выделив кооперацию как императивный момент общинной организации производства, следует перейти констатации связанного с этим обстоятельства. Оно раскрывается через следующее замечание К.Маркса: «Всякий непосредственно общественный или совместный труд, осуществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в большей или меньшей степени в управлении, которое устанавливает согласованность между индивидуальными работами и выполняет общие функции, возникающие из движения всего производственного организма в отличие от движения его самостоятельных органов» [8]. Следовательно, гарантом воспроизводства структуры выступал прибавочный труд, осуществлявшийся в рамках трудовой кооперации, которая, в свою очередь, предполагала существование особой деятельности по управлению коллективным трудом кооперированных индивидов. Но коль скоро специфика организации производства в общине обусловливала данность этой особой функции, то последняя, естественно, должна была кем-то персонифицироваться. Так оно в действительности и происходило: община постоянно выделяла в своей рангово-ролевой системе носителей такого статуса.

Одним из основных, если не главных оснований, по которому воспроизводился внутриобщинный слой субъектов хозяйственно-организаторской деятельности, был материальный фактор. В данном случае он проявлялся в том, что по мере накопления и концентрации скота в отдельных хозяйствах происходило соответствующее перемещение «центров принятия решений», то есть, регулятивно-хозяйственные функции со всеми вытекающими отсюда прерогативами сосредоточивались в руках наиболее обеспеченных скотовладельцев.

Надо отметить, что имеющиеся описания аула рассматриваемого нами периода фиксируют довольно многочисленные случаи, когда в общине не наблюдалась не сколько-нибудь существенная диспропорция в обеспеченности скотом. В этом варианте хозяйственно-огранизаторская функция в рамках общины могла отчуждаться и пользу либо старейших, то есть наиболее опытных общинников (принцип геронтократии), либо признавалась за наиболее авторитетными членами корпорации, выделявшимися личными заслугами и способностями. Помимо приведенных оснований, по линии которых осуществлялось присвоение хозяйственно-организаторских функций, в практике имели место и другие. Понятно, что все они, так или иначе, являлись моментом развития социально-экономического неравенства. Однако здесь для нас важно еще то обстоятельство, что перераспределение хозяйственно-огранизаторских функций могло происходить и в рамках престижно-авторитетной дифференциации. Рассмотрение же принципов этого распределения представляется важным в связи с тем, что присвоение прибавочного труда внутри общины протекало по линии монополизации хозяйственно-организаторских функций. Тезис этот подразумевает, что отчуждение прибавочного труда внутри общины было направлено в пользу лиц, узурпировавших управление производственной общностью и тем самым начинавших выступать в качестве реальных представителей тех общественных потребностей, удовлетворению которых изначально и предназначался прибавочный труд членов об шины.

 Скачать реферат