Доказательственное право

Законодатель подтвердил право на существование взгляда, согласно которому виды источников фактических данных (ч.2ст.74УПК РФ) называются видами доказательств. Обосновывается это большей частью тем, что доказательство представляет собой единство сведений о фактах и их источников, т.е. такие сведения нельзя рассматривать как доказательство, если они не приобрели форму одного из процессуальных ист

очников, указанных в ч.2 ст.74 УПК. С рассмотрением доказательства как единства сведений о фактах и процессуальной формы их существования можно согласиться. Однако при обозначении видом доказательства, например, показаний свидетеля не учитывается, что их нельзя назвать видом доказательства или доказательством, если они не содержат относимых сведений о фактах.

«Таким образом, допустимые сведения о фактах (доказательства), конечно, могут быть классифицированы на виды в зависимости от их процессуального источника.»1 С определенной переориентацией основ уголовно – процессуальной деятельности на иные схемы и образцы остро встал вопрос о цели доказывания в уголовном процессе. Распространенное, но небесспорно аргументированное мнение о невозможности и даже опасности установления истины в судопроизводстве повлекло за собой устранение из уголовного процессуального закона понятия «истины». Отсутствие же приемлемой теоретической конструкции, ориентирующей правоприменителя в его деятельности относительно её целей, чревато дезориентацией должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу.

Несмотря на то, что в действующем УПК отсутствует понятие установления истины в уголовном процессе, представляется, что в уголовном судопроизводстве любого государства безусловно важным является установление обстоятельств дела, как они были в действительности. Ни одно государство не заинтересовано в осуждении невиновных и оправдании виновных!

«Основным предметом теоретического рассмотрения в аспекте критерия истины может стать внутреннее убеждение правоприменителя (или совпадающее внутреннее убеждение ряда правоприменителей, например, следователя, прокурора, судьи). В свою очередь формирование внутреннего убеждения в правильном установлении обстоятельств дела (достижение истины) возможно лишь через исследование доказательств, через формирование не просто истинного, но достоверного (обоснованного) знания.» 1

Методологически спорны и не всегда последовательны подходы законодателя к регламентации процесса доказывания, процессуальной деятельности субъектов доказывания. Буквальное толкование права защитника собирать доказательства, предоставленное защитнику п.2ч.1ст.53, ч.3 ст.86 УПК, прямо противоречат сущности концепции собирания доказательств в уголовном процессе, чревато последствиями, парализующими процессуальную деятельность. Объем понятия «собирание доказательств» не может исчерпываться лишь выявлением значимой для дела информации. Сведения могут стать доказательством лишь тогда, когда облечены в соответствующую процессуальную форму одного из источников доказательств (ч.2ст.74 УПК) действиями должностных лиц, осуществляющих производство по делу. Такое понимание собирания доказательств занимает господствующее положение в уголовно – процессуальной теории, является теоретически обоснованным, логически выдержанным и потому методологически приемлемым как основа законотворчества и правоприменительной практики. Придание способам собирания информации защитником процессуальной формы (ч.3ст.86 УПК) с неизбежностью означает, что такие действия влекут процессуальный резуль-

1 Григорьев В.Н., Победкин А.В. О методологии совершенствования доказательственного права /Государство и право, 2003, №10 стр.58.

тат. Иначе говоря, если защитник действительно собирает доказательства, то возможно формирование «параллельных уголовных дел», представление их непосредственно в суд; заявление требований о включении непредставленных следователю сведений в обвинительное заключение и т.д. При этом такого рода доказательства не могут быть исключены из дела как недопустимые, поскольку процедура их получения защитником законом не предусмотрена, а значит, и не может быть нарушена.

Кроме того, законодатель, с одной стороны, четко определяя, что показания свидетеля (потерпевшего) – сведения, сообщенные на допросе в ходе досудебного производства или в суде, с другой – требует от правоприменителя предупреждать свидетеля (потерпевшего) об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний по ст.307 и 308 УК РФ (ч.5 ст.164 УПК РФ) при производстве любых следственных действий, где участвуют свидетель (потерпевший). Таким образом, некоторую неясность в определение показаний потерпевшего (свидетеля) внес сам законодатель. В.Н. Григорьев и А.В. Победкин считают, что «есть основания рассматривать в качестве показаний свидетеля (потерпевшего) лишь те сведения, которые сообщены в ходе допроса и очной ставки как следственных действий, сущность которых заключается в получении вербальной информации. Сообщения свидетеля (потерпевшего), сделанные в ходе иных следственных действий, охватываются таким источником доказательств, как протоколы следственных и судебных действий.»1. Таким образом, понятие показаний в уголовном процессе имеет двойственный характер, что неприемлемо с методологических позиций и дезориентирует правоприменителя. С одной

1 Григорьев В.Н., Победкин А.В. О методологии совершенствования доказательственного права /Государство и право, 2003, №10 стр.60.

1 Григорьев В.Н., Победкин А.В. О методологии совершенствования доказательственного права /Государство и право, 2003, №10 стр.61

стороны, показания – источник доказательств, сформированный в ходе допроса (очной ставки); с другой - показания есть сообщение в ходе любого следственного действия, влекущее в случае заведомой ложности уголовную ответственность. Кроме того, в юридической литературе правильно обращается внимание на то, что указание в УПК на новый самостоятельный источник доказательств – показания эксперта должно повлечь за собой и своевременное изменение УК РФ в части включения в него нормы об уголовной ответственности эксперта за дачу заведомо ложных показаний.

Длительное время дискутировался вопрос о процессуальном статусе протокола допроса (являются ли такие протоколы допроса источниками доказательств либо лишь средством фиксации сообщения, т.е. условием допустимости показаний) в последние годы с очевидностью решался в пользу второй позиции.

Известно, что любое изменение формулировок в нормах права не может быть безразличным для правоприменительной деятельности. Если законодатель не имеет в виду необходимости изменения смысла нормы, то к корректировке законодательных формулировок следует подходить особенно осторожно, ибо сам факт такой корректировки не без доли логики может создать у правоприменителя мнение, что должна быть скорректирована и правоприменительная деятельность.

По мнению Григорьева В.Н. и Победкина А.В. «анализ проблем, порожденных либо не устраненных новым УПК РФ, можно было бы продолжить, и наверняка меры по его совершенствованию будут приняты. Однако основная идея авторов статьи в другом: пришло время тесно связать науку с законотворческим процессом, отказаться от попыток разрешить незавершенные научные споры волевыми решениями, обеспечит методологическую выверенность идей, реализуемых при совершенствовании законодательства.»1

 Скачать реферат